Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Белка оскалилась, со свистом пропуская воздух через зубы.

Поборемся! Посмотрим, кто сдохнет первым!

По краю крыши к ней метнулась стремительная тень, раздалось знакомое пощелкивание и Друг, привычно взбежав по штанине и боку, оказался на ее плече. Он был встревожен и зол, взъерошенная шерсть торчала на загривке.

Его визг и пощелкивания явно означали: «Где ты была? Почему я должен тебя разыскивать? Как это ты сюда забралась?»

– Ты пришел! – сказала Белка смягчившимся голосом. – А я думала, ты утонул…

Друг снова возмущенно защелкал.

– Вот она!

– А, ну, стоять, тварь!

Нос и Гунявый наконец-то выбрались на крышу с арканами в руках.

Гунявый едва заметно дернул плечом, и Белка чудом увернулась от тонкой черной петли, просвистевшей над головой.

Аркан Носа взлетел в воздух сразу же следом за броском напарника, но Белка успела нырнуть в сторону и петля затянулась не на ее туловище, а на торчащей вентиляционной трубе.

Краем глаза Белка увидела, как Гунявый быстро сматывает аркан на локоть, обходя ее слева, Нос, хромая, замыкал кольцо справа, отсекая ее от лестницы.

Ни один, ни другой за оружие не хватались, значит, ее предположения были верны – стрелять они не собираются, она нужна им живой.

Белка несколько раз кувыркнулась, сбивая Гунявому прицел для броска, юркнула между двумя массивными коробами, из которых давно вырезали железные решетки, и проскочила между преследователями на свободную часть крыши. Проскочила и замерла на мгновение, оценивая обстановку. Она была в ловушке, огороженной забором из колючей проволоки со всех сторон, кроме одной, ведущей на восток.

Было уже достаточно светло, чтобы понять назначение ею увиденного.

Грубо сколоченные лавки, несколько диванов, прикрытые кусками пластика для сохранности, кресло-трон на возвышении…

И длинный, ярдов на пятнадцать, швеллер, уходящий от края крыши в пустоту.

Прогуляться по доске.

Это было место для жертвоприношений.

Здесь племя Тауна по-своему умасливало Беспощадного, отправляя избранных жрецами в долгий полет к земле. Не сжигало живьем, как Шаманы Парка. Не закапывало живьем в землю, как Агрономы фармеров. Не отдавало Беспощадному внутренности еще живых жертв, как Жрицы Сити. Жертве просто набрасывали на шею веревку и заставляли прогуляться до конца швеллера.

Белка пригнулась, стремительно провернулась вокруг своей оси, высматривая путь к спасению, но единственная дорога отсюда вела в пустоту.

Над ее головой промелькнула тень – какая-то ночная птица, раскинув крылья, на миг закрыла небо.

Свистнула петля.

Белка прыгнула в сторону и вверх, уходя от объятий аркана, оттолкнулась от дивана и оказалась на парапете. За ее спиной вверх ударили первые солнечные лучи, окончательно превратив ночь в утро. Свет выхватил из предрассветного полумрака все скрытые до того детали – и тонкую петлю брошенную рукой Носа, зависшую над ее головой. И торжествующее выражение на лице Гунявого, метающего свой аркан с другой стороны.

И Книжника, летящего прямо на нее по воздуху на какой-то странной конструкции из металла и ткани.

Скорость его приближения была настолько велика, что Белка не успела ничего понять – он врезался в нее, охватив руками и ногами, вцепился, как паук в муху…

Арканы схватили пустоту.

Белка и Книжник уже были в воздухе, зависли в пустоте над пропастью в три полных руки этажей, опираясь на треугольные крылья, но вес двоих был слишком велик, удар повредил конструкцию и, перекосившись на одну сторону, дельтаплан начал валиться вниз, все еще балансируя между скольжением и падением, но с каждым ярдом набирая скорость.

Конец первой книги

За девяносто семь лет до описываемых в первой книге событий

– Позвольте представить вам «Миротворца»!

На экране возникло изображение двойной спирали.

Генерал Карсонн поправил очки, сползавшие с мясистого носа, и скрестил руки на груди, остальные военные даже не пошевелились. Впрочем, гражданские, приехавшие вместе с министром обороны, тоже не проявляли никаких эмоций – их не интересовала преамбула, они ждали конкретики.

И тогда доктор Александр Сигал перешел к конкретике.

– «Миротворец» создан в нашей лаборатории на основе вируса гриппа методами генной инженерии. Он абсолютно резистентен ко всем противовирусным препаратам, распространяется быстрее гриппа и поражает любой человеческий организм, достигший восемнадцатилетнего возраста. Для тех, кто моложе – совершенно безопасен.

– Они даже не заражаются? – спросил мужчина в штатском, сидящий слева от генерала.

Бейджа на нем не было – ни имен, ни фамилий, чтобы не нарушать информационную безопасность. Все присутствующие – консультанты Министерства обороны, имеющие все возможные допуски, вплоть до TS. Лишь один генерал имел имя и фамилию: Грег Карсонн, руководитель программы, но он так часто появлялся на страницах прессы и на ТВ, что играть анонима было бессмысленно.

Секретности проекта «Миротворец» уделялось огромное внимание – многоступенчатые системы безопасности, имплантированные под кожу чипы-ключи, секторальный ограниченный доступ, доступ по уровням. Даже люди, полгода работающие в соседних помещениях могли не знать друг друга в лицо, и если этот мужчина в штатском, но с военной выправкой сейчас сидел здесь, в свите Карсонна, то он точно имел право спрашивать о деталях.

– Ну почему? Заражаются, конечно, и являются носителями. «Миротворец» невероятно вирулентен, сэр, он заражает 100 % живых организмов, с которыми соприкасается, но убивает только те, которые достигли восемнадцати лет.

– Проверяет их ID? – пошутила женщина в мундире полковника.

– Нет, – Александр показал рукой на экран, где двойная спираль продолжала свое вращение. – Как видите, у него нет ни рук, ни глаз, ни зубов, но перед вами самый совершенный убийца в мире. Он ориентируется по длине молекулы ДНК. В общем, если объяснить проще, определенному возрасту соответствует определенная длина теломер в ДНК. Попав в организм, вирус определяет длину теломер, и, если она меньше эталонной, дает организму команду стареть…

– Ну и что? – спросил еще один штатский.

Он был в джинсах и футболке, сидел, закинув ногу на ногу, демонстрируя яркие подошвы модных «Найки». Молодой. Наверное около тридцати пяти, не более.

– И после инкубационного периода организм его слушается! – Александр повернулся к собеседнику.

– То есть?

– Стареет. Стремительно.

– Насколько стремительно?

– От получаса до часа. В некоторых случаях до трех часов. Не спрашивайте меня почему все так по-разному. Я не знаю. Никто не знает! Но мы работаем над тем, чтобы знать об этой сволочи все!