Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Белка завалилась на бок от удара, но ее тут же рывком подняли с пола. Книжник видел, как кровь из разбитого носа заливает Белке рот и подбородок. Он был готов заорать от злобы и бессилия, но крик превратился в рычание. Стрелять с этого расстояния было бессмысленно, орать угрозы – глупо. Книжник сунул монокуляр в рюкзак и встал, сжимая до белых костяшек цевье автомата. Без оптики он видел только свет на этаже, уловить движения с такого расстояния он не мог. Тим стоял у самого ограждения, подставив лицо ночному прохладному ветру. Лицо горело, словно под лучами солнца, и на лбу высыхала выступившая испарина. Сказать, что Книжнику было страшно – это ничего не сказать. Страх скрутил желудок в комок и мял сердце ледяными ладонями. Тим понял, что делать. Он старался не думать о том, что предстоит, потому что боялся собственной трусости. Он несколько раз сжал клавишу механического фонаря, разгоняя динамо-машинку – звук успокаивал, свет овалом падал на пыльные щербатые ступени. Подсвечивая себе дорогу жужжащим фонариком, Книжник зашагал вниз по лестнице.

Больно Белке не было, а вот дышать стало трудно – текло из носа обильно, сбегало по подбородку и капало на грудь. Во рту стало солоно и горячо, пришлось сплюнуть. Плевок вышел живописным: большая красная клякса на серой пыли, покрывавшей пол.

– Ну? – спросила она. – И зачем?

Вождь Тауна стоял перед ней, разглядывая пленницу и теребил свою редкую бороденку. На лице его не было эмоций, во взгляде – любопытства. Он рассматривал ее, как охотник рассматривает дичь, выбирая место, куда выстрелить, чтобы убить наповал. Молчал, изредка отрываясь о клока рыжеватых волос на подбородке, и трогал себя за остатки уха, похожие на растоптанную улитку.

За его спиной маячили фигуры Гунявого, Носа и еще нескольких здоровяков с оружием. Но Белка обратила внимание не на них – еще один гость подпирал колонну чуть поодаль: низкорослый, с умело татуированным в три краски лицом и выбритой клином круглой головой. Одет татуированный был не в черный комбинезон солдата, а в странную хламиду, несколько истрепанную, но сохранившую некую ритуальную нарядность.

Жрец. Однозначно – жрец. Шаманов и жрецов Белка узнавала с полувзгляда, было в них что-то, указывающее на профессию, что-то помимо одежды. Он наблюдал. Не смотрел, а именно наблюдал – морда у него при этом была грустная, казалось, что он вот-вот заплачет.

– Как тебя зовут?

– Обязательно было лупить меня по лицу? – спросила Белка. – Просто так спросить не мог?

И снова сплюнула кровью, целясь в ботинки вождя.

Бэнц!

На этот раз прилетело ладонью в ухо, и Белка на несколько секунд оглохла.

От удара перед глазами вспыхнул сноп искр, и, падая на бок, она инстинктивно постаралась не приложиться виском о бетонную плиту. Белка лишь ободрала щеку, но это, по сравнению с тем, что надвигалось, было самым мелким из зол.

Ее снова подняли и посадили вертикально.

– Теперь сообразила? – осведомился вождь. – Отвечать будешь, когда я прикажу. Спрашивать, когда я разрешу. Как тебя зовут?

Хотелось показать ему средний палец, но руки были скованы за спиной прочной пластиковой лентой.

– Белка, – сказала она. – И что? Много это тебе дало?

– Откуда ты? – спросил вождь.

– Ниоткуда.

Вождь повел головой и Белку снова ударили, на этот раз по другому уху.

– Тебя будут бить, пока ты не усвоишь правило: если я тебя спрашиваю – ты должна ответить.

Жрец отделился от колонны, которую все это время подпирал, и перешел чуть поближе, чтобы лучше видеть.

Белка тряхнула головой, наводя резкость.

– Я ответила, как есть.

– Нет такого места – ниоткуда. Ты – парковая?

– Я не живу с племенем. Я сама по себе.

– Никто не бывает сам по себе. Особенно зимой.

Белка попыталась пожать плечами, но со скованными за спиной руками, это получилось плохо.

– У меня получилось.

– Хорошо. Пусть будет так. Зачем ты пришла сюда?

– Мне не нужно сюда, мне нужно на юг.

– Таун – не единственный путь на юг.

– Сейчас нет другого моста через реку. Северные ворота упали больше года назад.

– Я знаю. Что ты ищешь на юге?

– Что тебе рассказали обо мне? – спросила Белка устало. – Кончай уже ходить вокруг да около. Спрашивай прямо.

– Рассказывают, что ты ищешь лекарство от Беспощадного, – ответил он практически без паузы. – Это так?

– Да.

– Хорошо.

Он достал из кармана трубку, вырезанную из вишневой ветки, и ловко раскурил от тлеющего трута.

– И где оно – это лекарство? – он выпустил из ноздрей сизый дым и в воздухе сильно запахло чарром. Запах дурманной травы мгновенно забил все остальные запахи, по которым Белка определяла, где находятся ее тюремщики.

– Не знаю.

– А кто знает?

– Никто.

– Мне опять тебя ударить?

– Можешь ударить. Никто не знает, где лекарство. Никто не знает даже есть ли оно.

– Ты пытаешься меня обмануть?

– Было бы неплохо надуть тебя, но я говорю правду.

– Ты пошла за лекарством, которого может не быть? – Он скривил лицо, что должно было означать улыбку, и почесал половинку уха. – И которое неизвестно где находится? Не верю.

– А если это так, то что я теряю?

Он сделал еще одну затяжку, погрыз чубук и с явным сожалением выбил трубку о ладонь. Пепел и угольки упали на бетон прямо перед ее ногами.

– Все, – произнес он, пряча курительные принадлежности в карман. – Ты теряешь все, Белка. Потому что ты теряешь жизнь.

– Это моя последняя зима. В любом случае последняя. Следующего снега мне не видать.

– Она еще не наступила, а умрешь ты уже завтра.

– Почему завтра?

– Потому что ты мне не нужна, – он принялся загибать пальцы. – Это – раз. Потому, что Айша хочет получить тебя в подарок, а я не хочу делать ей подарки. Это – два. Потому что с ней пришли парковые, которые хотят съесть твое сердце, а еще фармеры, которые тоже хотят до тебя добраться. Это три и четыре. Ты могла бы купить у меня жизнь за лекарство, но у тебя нет лекарства и ты ничего не выторгуешь. И это пять. Зато у тебя есть умный напарник, правда? Я думаю, что договорюсь с ним.

– Ты уже нашел его?

– Пока нет, – ответил вождь, поднимаясь и отряхивая штаны на коленях. – Но найду. В Тауне очень трудно от меня спрятаться.

– Надеюсь, он уже не в Тауне, – сказала Белка.

– Утром увидим. Ты точно не знаешь где искать лекарство?

Белка покачала головой.

– Нет. Я не знаю.

– Тогда сдохни первой, – в голосе вождя не было ни злобы, ни сочувствия. Он просто выносил приговор. – Жрецы давно хотели жертву, они ее получат.

Грустная физиономия жреца при этих словах расползлась в улыбке, он взмахнул полами своей хламиды, словно птица крыльями, и исчез из поля зрения Белки.