Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Над раскаленным шоссе висело марево, солнце нагревало бетон шоссе так, что он обжигал ступни даже через подошвы кроссовок, в тени дышать было легче.

Сначала Ханна налила воды в пустую бутылочку для питья, найденную в сумке, и ребенок впился в соску с неожиданной силой, чуть ли не рыча. На то, чтобы его отмыть (во время мытья выяснилось, что нашла она мальчика), ушла полуторалитровая бутылка питьевой воды – на этом запасы жидкости кончились. Благо, в полумиле справа виднелся въезд на рест-эрию, а там можно было найти и питье, и какую-нибудь еду, потому что в детской сумке, кроме двух баночек детского пюре и испортившейся молочной смеси, ничего существенного не нашлось.

Борясь с тошнотой, Ханна заставила себя обыскать карманы мертвецов на переднем сиденье и бардачок авто. Водительская лицензия, кредитные карты, семейная фотография…

При взгляде на нее Ханне серьезно стало не по себе.

Супругам было лет по двадцать пять, не более. Счастливые, улыбающиеся, с новорожденным на руках. Дэнис. Мальчика зовут Дэнис. Женщину на фотографии звали Хлоя, мужчину – Джек. Это они сейчас лежали на передних сиденьях.

Ханна поежилась.

Фото счастливого семейства сделано полгода назад, в Луивилле, Кентукки. Что делали они на этом шоссе так далеко от дома? Куда ехали? Неужели в Парк?

Теперь все это не имело значения. Ни один вопрос и ни один ответ более не имел значения.

Баночка с пюре наощупь казалась горячей, но содержимое пахло хорошо, и Ханна дала ребенку несколько ложек фруктовой смеси. Дэнис проглотил их мгновенно.

– Прости, Денни… – сказала Ханна малышу. – Но больше пока нельзя. Давай-ка мы с тобой за водой сходим.

Спасая младенца от безжалостного солнца, Ханна прикрыла кресло одной из пеленок и двинулась вдоль ограждения, стараясь держаться ближе к краю дороги. Вонь была убийственна, Ханну постоянно тошнило. В других обстоятельствах она бы пробежала эти полмили до зоны отдыха вприпрыжку и не заметила бы, но сегодня каждый шаг давался ей с трудом.

На въезде в рест-эрию мертвые туши грузовиков сбились в кучу. Не меньше тридцати штук длинномерных красавцев, перегородивших проезды, не давали шансов проехать во внутрь. От двух замерших на газонах рефрижераторов несло тухлятиной так, что просто валило с ног. Ничего удивительного в этом не было – на бортах обоих красовались логотипы «Вкусной курочки» и Ханна обошла траки по дуге, зажимая нос свободной рукой.

Дальше, у здания ресторанчика, стояли брошенные легковушки, а возле газ-стейшн кверху колесами лежал полицейский автомобиль. Ханна рассмотрела в салоне ссохшуюся мумию в голубой форменной рубашке – мертвец висел на ремнях вниз головой, поблескивая нагрудным жетоном из глубокой тени.

Ханна остановилась.

Запах мгновенно стал гуще и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть через стиснутые зубы, чтобы подавить рвоту.

Потом она поставила креслице с малышом на бетон и решительным шагом пошла к полицейской машине.

Нужно просто не дышать, словно в бассейне, где отец учил ее плавать. Набрать полную грудь относительно чистого воздуха и постараться не израсходовать его пока…

Она задержала дыхание и нырнула в салон машины шерифа.

Прежде всего, отстегнуть защелку ремня безопасности.

Замок сработал и мумия полицейского соскользнула с сиденья вниз головой. С хрустом и щелканьем разъединялись межпозвоночные диски, позвоночник разлетался на части, и от этого звука Ханне захотелось закричать.

Зажмурившись от отвращения, она нащупала на поясе шерифа кобуру и вытащила из нее пистолет, но кобура неожиданно оказалась у нее в руках вместе с ремнем – мумия просто переломилась пополам.

Ханна попятилась, вляпалась ладонью во что-то мерзко-липкое, отпрянула в испуге, больно ударившись коленом о край дверцы, но все-таки выбралась из машины.

Тут можно было перевести дух. Теперь у нее было оружие, правда, стреляла Ханна всего один раз в жизни, когда отец устроил ей экскурсию на военную базу, зато она бесчисленное количество раз видела, как это делают в кино.

Пистолет оказался тяжелым и черным. Более тяжелым, чем она могла предположить. Тот, из которого она палила в мишень под присмотром сержанта охраны папиной Лабы, был меньше и легче. Ханна покрутила оружие в руках, нашла предохранитель, выщелкнула и вставила обратно магазин с патронами.

Пояс кобуры был рассчитан на полного мужчину и она могла обернуть его вокруг талии дважды, поэтому находку пришлось повесить через плечо.

Малыш спал в своем креслице и стонал во сне, словно маленький старичок. Ханна внесла его в магазин, поставила ношу на стойку у касс, а сама прошла вовнутрь, к стойкам с продуктами. На полу лежали покойники, их было не так много, как ожидалось, но все-таки Ханне приходилось переступать через тела, и она сама удивилась тому, как спокойно это делает. Переносить запах, витающий повсюду, было гораздо тяжелее, чем научиться пренебрегать мертвыми. От вони кружилась голова и становилось не по себе до потери сознания, а покойники уже казались частью обстановки и не пугали совершенно.

Она нашла бутыли с питьевой водой и тщательно умылась, использовав жидкое мыло со стойки с химикатами. В рюкзак отправились влажные салфетки, пачка аспирина и жидкость для дезинфекции рук. Раньше она не понимала, зачем все это нужно продавать в каждом магазинчике на заправке, теперь бы с радостью набила бы этими мелочами пару тележек. Но…

Много унести с собой она не могла. Если после толла получится найти машину, тогда можно подумать о большем, а пока нужен самый минимум. Ребенку – вода, пара памперсов, какая-то фруктовая смесь или сок. Ей – вода и несколько шоколадных батончиков или пакетов с сушеными фруктами. Только то, что войдет в рюкзак и не поломает ей спину. Ничего лишнего, только необходимое.

В отделе с товарами для детей она обнаружила рюкзачок для переноски младенцев и полку с детским питанием, со стойки с фонариками взяла себе небольшой, но мощный светодиодный фонарь и запасные батарейки к нему. Все. Довольно. Можно идти дальше.

Она пошла через зал, толкая перед собой тележку с добычей.

Возле касс, где она оставила Дэнни, стояли трое мальчишек разного возраста, старший был, наверное, Ханне ровесником, остальные на год-два младше, и девочка лет четырнадцати – коренастая, плотная, с широким некрасивым лицом и неожиданно маленькими бесцветными глазами. Все четверо были одеты во все новенькое – джинсы, футболки, бейсболки, на ногах дорогущие кроссовки (Ханна хотела себе такую пару на день рождения и мама обещала подумать). Парни крутили в руках бейсбольные биты, а девочка – ее Ханна безошибочно определила как главную – держала пакет с шоколадными хлопьями и хрустела ими, разглядывая Ханну.