Ян Валетов - Лучший возраст для смерти

Мотоциклисты то брали ее в клещи, то разъезжались в разные стороны, но не отставали ни на миг. Они были легки и маневренны, а их наездники уверены в своем превосходстве. Тот, что ехал справа, то и дело лупил металлическим прутом по «Поло», а потом отскакивал на несколько метров и выжидал момент, чтобы напасть вновь. Лица его Ханна не видела – в отличие от блондина, этот нацепил на голову глухой шлем.

Блондин же явно наслаждался погоней, своей ловкостью, мощью мотоцикла и беспомощностью жертвы – улыбка не сходила с его лица, и, хотя он был хорош собой, Ханна была готова поклясться, что в жизни не видела такой неприятной физиономии.

С трудом объехав автомобиль, стоявший поперек полосы, Ханна едва успела направить «Поло» в узкий проезд между грузовиком и пикапом. Мотоциклисты же с легкостью обошли препятствие по обочинам не потеряв ни секунды времени, ни метра в скорости. «Поло» после маневра вильнул, но девушке удалось оставить его на траектории.

Ханна бросила взгляд на заднее сиденье, где лежала трофейная серебристая бита, изловчилась, ухватила за рукоять и бросила увесистую алюминиевую палку рядом с собой.

Еще один объезд. Ей едва удалось избежать столкновения с пикапом, возникшим из ниоткуда в тот момент, когда она проскочила между автобусом и стоящим наискось грузовиком-цистерной. Заскрипели тормоза, шины завизжали по горячему бетону, еще чуть-чуть и «Поло» бы развернулся вокруг своей оси, но колеса каким-то чудом не сорвались в скольжении, и смерть пронеслась рядом, лишь оцарапав посеченный дробью борт.

– Стой! – крикнул блондин снова. – Стой, сука!

Его мотоцикл пошел наперерез машине Ханны, и та бросила свой автомобильчик ему навстречу, стремясь хотя бы зацепить врага на скорости – ее оружием был вес «Поло». Второй рукой Ханна держала биту, еще не зная, что будет с ней делать – кидать в блондина или бить его по голове, если дотянется.

А блондин играл с Ханной, как кот с мышью. Он действительно классно водил мотоцикл, и именно это сыграло для него роковую роль. Он прилип к водительской двери «Поло», повторяя все маневры автомобиля, держась в ярде от Ханны, и тогда она, больше от отчаяния, чем по наитию или расчету, вытолкнула биту ему под переднее колесо.

Рукоять биты ударилась о спицы, проскочила на дюйм вглубь колеса и…

Передняя вилка приняла на себя удар алюминиевой палицы, согнула ее… Веером вылетели спицы, лопнул металл, и блондин взлетел в воздух с все той же издевательской улыбкой на лице, не выпуская из рук оторванную рулевую с искореженными остатками колеса на ней.

Задняя часть его мотоцикла описала в воздухе сложную траекторию и врубилась в желтый пикап, стоявший в стороне, а сам блондин, ударившись о землю несколько раз, замер на бетоне.

Удар обрушился на правую стойку «Поло» и лобовое пошло трещинами – мотоциклист в шлеме, о присутствии которого Ханна на мгновение забыла, таки приложился арматурой к ее ветровому стеклу.

Ханна бросила свой автомобильчик навстречу новому врагу, но силы были не равны – они вместе вошли в дугу закрытого поворота и тут…

Дороги дальше не было. Вернее, дорога была, куда она денется? Только вот проехать по ней было невозможно в принципе. Поперек дорожного полотна лежали обломки громадного самолета, развалившегося при ударе о землю. Тысячи обломков. Десятки тысяч фунтов искореженного дюраля, стали и пластика – обгорелые и оплавленные.

Ханна ударила по тормозам так, что в колене что-то хрустнуло. «Поло» присел на передние колеса, оставляя на бетоне черный след, зад приподнялся над землей и завилял из стороны в сторону, как хвост восторженного щенка. Неумолимая сила инерции тащила малолитражку к катастрофе, а свернуть было не как и некуда.

Мотоциклист увидел препятствие несколько позже, и скорость его в этот момент была выше, чем у «Поло», и в правой полосе, где он шел, обломки лежали чуть ближе. От торможения мотоцикл встал на переднее колесо, и чтобы не полететь кубарем, наездник сбросил газ. Заднее колесо коснулось бетона, водитель попытался поставить мото поперек, но ему не хватило буквально метра.

Он ударился грудью о часть хвостового оперения, мотоцикл проскочил под препятствием, а его отбросило назад сильнейшим ударом.

Ханна поняла, что «Поло» врежется в груду обломков через доли секунды, увидела серую трубу, направленную точно ей в голову и нырнула вниз, в подрулевое пространство.

Удар. Хруст. Звон стекла – осколки обдали Ханну потоком, она едва успела прикрыть глаза. Сработали подушки, защищавшие колени водителя, выстрелил мешок в рулевом колесе.

Ханна плыла в сером пыльном тумане, заполнившем салон смертельно искалеченной машинки, ушибленная, испуганная, но живая.

Часть стойки шасси – длинная труба с торчащими из нее обрывками проводов прошила «Поло» фактически насквозь, едва не пронзив навылет и Ханну. Шипел тосол в пробитом радиаторе, что-то странно скрежетало под капотом, словно какой-то зверь, сидящий за тонким листом согнутого металла стонал, пыхтел и грыз мотор.

С трудом открыв погнутую дверцу, Ханна выбралась наружу. Болело бедро, кровь шла из разбитого носа, хотя она не помнила удара в лицо; от серой, пахнущей резиной пыли резало в глазах.

Ее преследователь, тот, что в шлеме, лежал совсем рядом с «Поло» в странной позе – голова прижата к коленям, похожий на сломанную канцелярскую скрепку. Его мотоцикл истекал бензином и маслом в десятке шагов от хозяина. Колесо все еще крутилось и жужжало, жужжало, жужжало…

Этим жужжанием было наполнено все вокруг.

Ханна оглянулась, отмахиваясь…

Мухи. Мухи, пчелы, осы, мошка…

Мириады. Жужжали басовито, тонко, непрерывно, пискляво. Воздух дрожал, он был переполнен насекомыми. И вонь… Пахнуло гарью, химией, горячей смолой и смертью. Этот запах был таким насыщенным, что его можно было потрогать руками или нарезать ломтями, возникни такая необходимость.

За эти несколько дней эмоции Ханны притупились. Когда шок накладывается на шок, а потом случается следующее событие, после которого пугавшее тебя вчера кажется милой детской игрой, наступает эмоциональная анестезия. Внутри что-то умирает на время или замораживается – тут у кого как. Жизнь преподает урок – всегда существует что-то страшнее того, что уже произошло.

Ханна стояла среди обломков авиакатастрофы.

Куски корпуса, сиденья, багаж и то, что недавно было людьми, было разбросано на милю вокруг нее.

Не высохшие мумии, убитые неизвестной болезнью, к которым Ханна почти привыкла, а трупы людей, упавших с небес на землю.

Куски людей.

Обгорелые и не обгорелые, целые и разорванные на части. Смешанные с металлом и пластмассой и полностью сохранившие человеческий облик.