Владимир Белобородов - Цветок безумия.

Невеселый настрой десятника я прекрасно понимал. Прошлую луну он привез мне не все продукты, к тому же большинство круп, составлявших основной рацион рабов, были с запахом плесени. Причина такого непотребства выяснилась у меня в кабинете, когда на стол упал мешочек с монетами.

По заведенной традиции, часть предназначенных для рабов круп сбывалась на сторону, а часть менялась у купцов на негодный к продаже товар. В итоге к концу луны начинался голод и, как следствие – мор рабочей силы.

В прошлую нашу встречу я довольно резко поговорил с десятником и пообещал прямо здесь выдать палок, если он привезет еще раз испорченные крупы.

– Рад тебя видеть. В этот раз все хорошо?

– Да. Все со склада. Принимать будешь вновь сам, тысячник Элидар?

– Разумеется. Но не сегодня. Завтра.

– С настойкой все в силе? Тысячник.

– Считай, что я не слышал. Со складским решишь.

Бороться с пьянством было бессмысленно. Для большинства моих вояк это была единственная радость, и даже страх палок не мог побороть массовое браговарение. Поэтому я принял решение возглавить, в смысле – упорядочить этот процесс, и еще в прошлый раз заказал энное количество спиртного, которое намеревался продавать сотням по очереди, когда они будут на отдыхе. Только заказал не сам, а через складского. Но обозный отказался, сославшись на суровость нового дракона. Пришлось вести разговор лично.

– Кого в круг отправили? Тысячник.

– Тотра из первой сотни. Бумаги на него надо будет в канцелярию передать…

– Бумаги!.. Я же вам сразу три привез. Тысячник.

Первой я сломал печать императорского свитка. Текст несколько удивил. Какие-то общие фразы об усилении бдительности и дисциплины. Причем никаких прямых указаний. Ну не может в этом мире письмо не нести никакой информации.

– Ильнас, пригласи Лумма!

Надо колокольчик привязать. Надоел этот доисторический телефон. Чем громче крикнул, тем лучше тебя поняли – дверь была пропитана эликсиром, глушащим звуки.

– Элидар, так он к тебе только завтра доберется, – заглянул мальчишка.

– Пусть тренируется.

Лумм придет разозленным. Только так надо. Я заметил, что когда он ходит, то потом гораздо проще лечить. Лумм все понимал, но… я бы на его месте тоже был раздраженным. Ничего себе! Раз – и ты инвалид! Это в двадцать с копейками!..

Следующим настала очередь свитка плеча. Когда я развернул его, то чуть не подпрыгнул от радости. Не то чтобы я не понимал всю важность обучения у Валейра, но… Да, черт побери! Я живой человек и люблю жизнь! Это было официальное приглашение на прием правого плеча. И не важно, что прием состоится через три луны. Мне уже грезились свобода и отдых от отвратительного старикана. Тем более что к запаху этого послания подмешивался цветочный аромат еще одного. Я надломил третью печать. Ну-у-у… Я понимаю, что жанр эротической прозы здесь еще не зародился, ну так хотя бы поцеловала в словах… Сухой тон, интересующийся моими делами и здоровьем. Всё на «вы». М-да. Вернее всего, переписку проверяет некое цензурное око. Ну и маги с ней… Вернее, маг. В переносном смысле, разумеется. Все равно будет моей, когда доберусь.

Только я отложил свиток и откинулся на спинку стула, отдавшись эротическим мечтам, как раздался стук в дверь.

– Войдите! – крикнул я.

– День добрый, тысячник. – Дверь отворилась.

Я внутренне напрягся. Ну не мог я уже на его визит реагировать по-другому.

– Присаживайся, – «благоволительно» разрешил я присесть моему алтырю.

– Глупых писем не было? – соизволил воспользоваться моим предложением тот.

Я протянул ему свиток. Валейр приложил свой шейный амулет к углу письма. Письмо, клянусь, вспыхнуло на мгновение и через минуту рассыпалось.

– Я полагал, что вы провинциал, – задумчиво произнес алтырь.

– Так и есть.

– Странно… Ты еще более мерзок, как оказалось.

– Знаете… Валейр, мне иногда так хочется вонзить в вас клинок…

– Этим ты мне и мил. Другие, в твоем возрасте, уже бы пытались, – криво улыбнулся алтырь. – А ты держишься.

– Что было в письме?

– А в твоих?

– Приглашение на прием и ни к чему не обязывающие знаки внимания от лары.

– А в моем – распоряжение приготовить тебя к приему. Там будут Гнутые.

На последних словах от Валейра прошла волна злобы.

– Что за лара? – взял он себя в руки.

– Одна знакомая.

– Из семьи плеча? – кивнул собеседник на печать. – Наверх метишь?

– Само получается.

– Надо же… ни у кого не получается, а его выносит.

– Бывает.

– Странно.

– Что именно? – Я, встав, подошел к шкафу и принес из него бутыль с настойкой и одну стопку.

Не то чтобы тянуло выпить, просто по-детски захотелось позлить этого высокомерного старикана. В том, что ему уже очень немало лет, я не сомневался. Внешность в этом мире очень и очень обманчива.

Позлить не получилось. Только налил, как рука алтыря молниеносно выхватила из-под моей ладони глиняную стопку.

– Уважаешь наставника – это хорошо. – И алтырь опрокинул в себя содержимое, после чего подкинул посуду мне.

Наглец.

Только алтырь вышел, как в кабинет, опираясь на трость, вошел Лумм. Сказать, что его трясло, значит ничего не сказать. Руки, ноги, голова – все безостановочно двигалось, словно передо мной не воин в расцвете сил, а очень старый и больной человек. Лумм осунулся. Взгляд стал сообразен его состоянию – озлобленный и колкий.

– Может, тысячник прикажет мне идти в бой? – скорее прошипел, чем проговорил мой старший воин.

– Тебе полезно.

– Ты мне о пользе не говори. Зачем звал?

– Да уже не надо. – Я посмотрел на горстку пепла, оставшуюся от письма.

– Я с этим обозом в Дуварак поеду.

– Твое право. Пошли в спальню.

– Зачем? Из тебя лекарь – как из старой карги лара.

– Возможно. Но лучше ведь стало?

Лумм с трудом поднялся и молча пошел к выходу. М-да. Сломался парень. Я бы на его месте еще луну назад сбежал к столичным алтырям. Когда стало понятно, что мое лечение хоть и помогает, но очень слабо. Не ехал же Лумм по одной простой причине, о которой мы хоть и не говорили вслух, но прекрасно понимали. К настоящим магам его, с багажом секретов, никто не отпустит. Алтыри вряд ли помогут. И вообще… проще отправить его в магический круг.

Обоз простоял у нас еще два дня. За это время и воины отдохнули, и я весь груз принял, и на все телеги было поставлено по нескольку плит. Сложность заключалась не в погрузке, а в крепеже этих изделий. Ставить нужно было на ребро, и крепить так, чтобы при транспортировке по холмистой местности они не упали. Тут за рабами нужен был глаз да глаз, плюс проверка. Благо хоть не мое личное присутствие.

В день отъезда Лумм действительно вышел в дорожном костюме, хоть и без брони. Ильнас помог ему с вещами. Мы с Ротимуром присутствовали в качестве провожатых.