Евгений Клевцов - Диверос. Книга вторая

И действительно, не прошло и получаса, как из-за ширмы появились сияющие чистотой и общим счастьем дамы.

– Все, парни, – разрешила Вейга. – Ванная в вашем распоряжении.

– Эх, ванная… – тоскливо вздохнул Девирг. – Хорошо Тэи, к нему и грязь вроде бы не прилипает, и позаботиться есть кому, а нам… Пошли, Кин, а то я себя среди этих чистых физиономий чувствую чужим и нелюбимым.

Он зашел за ширму и спустя секунду из-за нее донеслось:

– А чем мыться-то?! Где вода вся?!

Кин Зи посмотрел в резервуар печи и улыбнулся.

За ширму заглянула Грейцель, вытирая волосы.

– Чем ты тут опять недоволен?

– Чем я недоволен?!

Девирг ткнул пальцем в сторону печи. Воды в резервуаре оставалось столько, что хватило бы разве что на три-четыре чашки чая.

– Куда воду дели?! И ведь пол сухой! Вы ее выпили, что ли?

Грейцель тоже заглянула в резервуар.

– Ты же сам сказал: на раз обтереться влажным полотенцем, на раз сухим,– пожала она плечами. – Полотенце тут намочить хватит. Умывайтесь, давайте, а то на вас смотреть страшно.

И она спокойно вышла из-за ширмы.

– Нет, ты видел, а? – Девирг посмотрел на Кин Зи.

– Но ты ведь и вправду так сказал, – ответил тот.

– Так я же не буквально имел в виду!

– Ну вот… Кого теперь это интересует.

– Что за жизнь, – окунув полотенце в воду, Девирг с несчастным видом принялся снимать рубашку. – Кому отдых от бед, а кому беды без отдыха.

Но, как бы то ни было, воды хватило для того, чтобы привести себя в порядок. Когда водные процедуры, наконец, были окончены, ширма снята («Ну вот, плакал, что воды мало, а сам все тут залил» – указала Вейга на пару отпечатков мокрых ног, оставшихся на полу), а в резервуаре печи снова вскипела вода, все уселись ужинать.

Благо, еды хватало: в рюкзаках осталось еще достаточно вяленого мяса, колбасы, темного хлеба и прочих вкусностей, запасенных в гедарском поселке. Алекриз добыла из своей сумки пару мешочков с травами («Подарок от Иове Ли» – пояснила она) и с общего разрешения заварила ароматный и вкусный чай. Горячий напиток, легко пахнущий травами, цветами, приятный на вкус, теплый дрожащий свет из-за дверцы печурки и вкусный ужин помогли забыть о холоде за стенками палатки, о тяжелом переходе и о той неизвестности, что еще ждала впереди.

– А с Тэи точно все будет в порядке? – спросила Вейга, которая весь вечер не отходила от санорра, постоянно поправляя одеяло, которым он был укрыт.

– Ему нужно отдохнуть, – уклончиво ответила Мэи Си.

– Да уж, – Грейцель потянулась. – И не одному ему. У меня вот тоже глаза слипаются. А еще дежурить.

– Ну, уж нет. Дежурить буду я. – Кин Зи поднял руку. – А ты отправляешься спать.

Грейцель не очень уверенно попыталась возразить, но он быстро прекратил все споры.

– Спать – и не спорить. Завтра мы будем на месте. Кто знает, что там? Так что силы пригодятся.

– Да я отдохнула уже.

– Слушай, женщина, что за разговоры? – вмешался Девирг. – Мужчина сказал – спать, значит носом к стенке без возражений! Не зли… нас! Да, Кин?

– Ну ладно, раз так, то я пошла, – без особенного сопротивления сдалась Грейцель, снова позевывая. – Но если что – будите.

– И нас тоже! Да, Вейга? – Винга, собравшая остатки ужина, кивнула сестре, которая устраивалась поближе к Тэи Зи.

– Я вообще пока спать не буду, – вяло ответила та, закутываясь в мягкую шкуру и клюя носом. – Я за Тэи буду смотреть. Если проснется – ужином накормлю.

Алекриз тоже расправила постель.

– Мэис, ты спать пойдешь?

– Сначала проверю защиту. Ложитесь.

Винга закончила уборку, подошла к сестре, которая уже вовсю свистела носом, аккуратно уложила ее и тоже залезла под теплое одеяло.

– Спокойной ночи!

– Спокойной ночи нам всем, – Девирг растянулся у огня, как всегда не особо утруждая себя обустройством постели. Положил под голову уже высохшее над печкой полотенце вместо подушки – и хватит. Не прошло и десяти минут, как он уже крепко спал.

Глава 27

Ройзель стоял у окна, опершись на свою трость. Прикрыв свободной рукой глаза от света уличного фонаря, он пытался разглядеть в небе хоть одну светящуюся точку, но яркое зарево городских огней поглотило их все, превратив ночное небо в мутную темную пелену неопределенного цвета.

Когда-то давным-давно, кажется уже что совсем в другой жизни, когда вся семья проводила летние месяцы в большом доме на юге, они с братьями часто забирались на крышу и, лежа на ней, рассматривали прозрачно-черное небо, усыпанное сияющими огоньками, составляя из них разные фигуры и давая им названия. Звезды медленно двигались и Яков, старший из братьев, уверял, что все эти огоньки плывут по невидимым потокам в необъятном пространстве, далеко-далеко от Дивероса. Конечно, ему верили, ведь он был самым взрослым, готовился учиться в Старом Городе, прочитал кучу книг, и уж точно знал, о чем говорил.

Тихонько скрипнула дверь кабинета.

– Франц, я отпустила охрану, как ты просил. Что-то случилось? Что-то сказал целитель?

Ройзель обернулся к жене и мягко улыбнулся.

– Ничего нового дорогая, не волнуйся. Офицеры ушли?

– Да.

– Хорошо, спасибо. Ты ложись, уже поздно.

– А ты?

– Мне еще нужно закончить кое-какие дела. Но я не долго, обещаю.

Подойдя к ней, он тихонько прикоснулся губами к ее лбу. Она в ответ положила голову на его плечо.

– Постарайся хотя бы часок выкроить для сна, хорошо?

– Конечно. Я приду.

Проводив жену и закрыв дверь, Ройзель тяжело опустился в одно из двух кресел, стоящих у камина. Горящий в нем огонь отражался от полированной поверхности столика, стоящего между креслами, и яркими точками вспыхивал на круглых зеленых шариках, лежащих в коробочке с открытой крышкой. Эти пилюли уже не напоминали мелкие горошинки, и когда Ройзель взял одну из них, то ему пришлось приложить усилия, чтобы ее проглотить.

Целитель-саллейда, который передал их ему, ушел меньше часа назад и его слова, произнесенные тихим и исполненным сочувствия голосом, до сих пор звучали у алворда в ушах, безжалостно сжимая окружающий его мир до размеров тесной и холодной могилы, давя, словно опустившаяся сверху неподъемная каменная плита.

– Увеличивать дозу и концентрацию состава больше нельзя, – сказал он. – Алворд, вы должны быть готовы к тому, что лекарство будет медленно терять свою силу.

Нет, конечно, Ройзель знал, что этот день однажды настанет. И ему казалось, что он подготовил себя к этому. Но он ошибся. И хоть на лице его не дрогнул ни один мускул, сердце его на мгновение остановилось от тоскливого ужаса.

Повернувшись спиной к саллейда, он усилием воли постарался взять себя в руки. Ему это удалось настолько, что голос не дрожал, когда он задал вопрос:

– Вы уверены, что ничего больше нельзя сделать?