Евгений Клевцов - Диверос. Книга вторая

– Ваше лекарство – яд само по себе, алворд, – ответил саллейда. – В точно рассчитанной концентрации он убивает лишь ту часть вашего тела, что ослаблена недугом, уничтожая и болезнь. Но она распространяется быстрее, борется с лекарством, изменяется, пытаясь выжить. Поэтому мы постоянно увеличивали силу снадобья. И сейчас мы достигли предела. Еще немного – и лекарство убьет вас вместо того, чтобы помочь.

Какое-то время Ройзель молчал. Саллейда смотрел на него с сочувствием.

– Чего мне ждать? К чему готовиться? – наконец спросил он, не поворачиваясь.

– Поначалу мы еще сможем сдерживать болезнь. Используйте это время, чтобы привести в порядок дела.

– Как долго?

– Два года, алворд. Я могу твердо обещать, что два года вы точно сможете ходить. После этого болезнь начнет распространяться все глубже. Сначала вы не сможете самостоятельно передвигаться. Затем постепенно, примерно в течении трех лет, тело перестанет подчиняться вам окончательно.

Ройзель повернулся к целителю.

– А эта боль? Она усилится?

Саллейда покачал головой.

– Нет, алворд., боль уйдет. Вы вообще утратите чувствительность ко всему. Но сохраните ясный разум.

Ройзель опустил голову. Какое-то время он обдумывал сказанное, затем, собрав все свои внутренние силы, попытался улыбнуться.

– Ну что же… Могло быть и хуже. Значит, вместо политики буду предаваться созерцанию. В сущности, покинуть этот мир, слушая пение птиц в саду и любуясь цветами – это не так уж и плохо.

Целитель покачал головой и вздохнул. Ройзель вздрогнул, когда увидел, с каким состраданием в своих зеленых глазах саллейда смотрит на него.

– Боюсь, все намного хуже, алворд, – сказал он.

Ройзель внезапно почувствовал, как у него пересохла гортань. Он с трудом проглотил вставший в горле ком и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но не нашел в себе сил произнести ни звука.

Саллейда понял что он хотел спросить.

– Полная потеря подвижности – это еще не все, к чему вам нужно быть готовым. Болезнь не только лишит вас чувствительности к боли. В течение примерно пяти лет вы перестанете ощущать жар и холод. Вы перестанете ощущать вкус, а затем…

Он сделал паузу, словно не решаясь продолжить.

– Затем вы лишитесь зрения. А после – и слуха.

Ройзель почувствовал, что его сердце оторвалось и рухнуло куда-то глубоко, в ледяную необъятную бездну, куда ему предстояло отправиться вслед за ним. Его затрясло. Он закрыл глаза и оперся на подоконник, потому что почувствовал, что готов упасть, словно тело уже отказывалось ему повиноваться. Его рубашка вдруг прилипла к телу, мгновенно пропитавшись ледяным потом.

В темной комнате висела тишина. Саллейда терпеливо ждал. Наконец алворд снова смог заговорить.

– И это состояние… сколько я проведу слепым, глухим, парализованным и ничего не чувствующим, но с ясным сознанием? Сколько я пробуду живым мертвецом, пока стану настоящим трупом?

Зеленые глаза с узкими вертикальными зрачками блеснули, отразив свет из окна.

– Этого, алворд, я вам сказать не могу. Все зависит от того, как быстро болезнь победит окончательно. Возможно, на это уйдет несколько дней, а может быть ваше сознание и ваше тело, даже в таком состоянии, смогут бороться годами, прежде чем…

– Усильте снадобье! – резко оборвал его Ройзель, – Усильте в несколько раз! Изготовьте только одну пилюлю и принесите ее мне!

– Алворд, я же сказал…

– Я понял, что вы сказали. Поймите и вы меня. Усильте снадобье в несколько раз. Я даю слово – никто и никогда не узнает, от кого я его получил.

Целитель решительно покачал головой:

– Нет, алворд, этого не будет. Вы не знаете, о чем просите. Вы не представляете, какой мучительной будет смерть, если…

– Тогда составьте другую смесь. Такую, которая все сделает мягко и безболезненно. Я ведь знаю, что вы, саллейда, это умеете. И, я уверен, не раз уже использовали свои умения!

Зеленые огоньки снова вспыхнули в темноте.

– Нет, – твердо ответил целитель.

Затем, добавил уже мягче:

– Прошу вас, алворд, не просите у меня больше, чем я могу для вас сделать. Вы же знаете, что ни один саллейда никогда не пойдет на такое. Жизнь никогда не возникает без причины, а смерть никогда и ни к кому не приходит не вовремя. Поэтому – не будем об этом более.

Ройзель опустил голову и повернулся к окну. Снова наступила тишина.

– Это все, что я хотел вам сказать, – произнес за его спиной санорра. – Мы еще встретимся позже, наверняка у вас будет множество вопросов. Я постараюсь ответить на все. Пока же, я чувствую, что вам лучше побыть в одиночестве. Хочу лишь попросить – не торопитесь совершать необдуманные поступки.

– Боитесь, что наложу на себя руки? – не поворачиваясь, усмехнулся Ройзель, глядя на собственное отражение в стекле.

– Я могу лишь попросить вас о том, о чем я попросил, не более, – ответил саллейда. – Желаю вам спокойной ночи и мирного утра, алворд.

Не отрывая взгляда от окна, Ройзель кивнул, и целитель тихо вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Странно, но сейчас, глядя на огонь, горящий в камине, алворд вдруг понял, что не боится. Ужас, еще недавно сжимавший его в своих влажных ледяных тисках, ураган мыслей и образов, беснующийся в голове – все это вдруг исчезло, оставив после себя черную пустоту, бесконечное пространство, наполненное молчащим ничем.

Вытащив с нижнего яруса столика плоскую бутылку, Ройзель до половины наполнил стакан темной прозрачной жидкостью и, закрыв глаза, сделал глоток. Напиток огнем прокатился по горлу, но вместо ожидаемой волны тепла алворд вдруг ощутил, как на него словно дыхнули холодом.

Тогда он поставил стакан на столик, открыл глаза и спокойно произнес:

– Я вас не приглашал.

Глава 28

Серая тень у дверей чуть колыхнулась, сразу потеряв строгую форму.

– Входная дверь открыта и поста около нее нет. У вас этой ночью назначена еще какая-то встреча, которую вы бы хотели провести без свидетелей, алворд?

Ройзель покачал головой и указал на кресло, стоящее с другой стороны столика. Закрытая темным плащом фигура мягко шагнула на освещенное пространство и бесшумно пересекла комнату. В свете огня блеснул под приоткрывшимися на груди половинами плаща знак Государственного Совета на церемониальной цепи.

Алворд бросил взгляд на гостя.

– Необычный у вас костюм, Нье Анэ. Пожалуй, он идет вам больше, чем то, в чем я вас обычно вижу. Хотя на заседания Совета его, пожалуй, лучше не надевать. Но цепь советника, я смотрю, вы не забыли даже сейчас. Так кто же пришел ко мне: член Государственного Совета, представитель Эш Гевара или тот, с кем можно говорить откровенно?

– Полагаю, прежде всего, вы сами должны это решить для себя, алворд.