Александр Нетылев - Странные игры [СИ]

— Мог бы.

— Меня интересует личное дело Аблы, — прямо сказал Алистер, — Если быть более точным, ее биография до того, как она оказалась в школе. Желательно подробная.

Чезаре кивнул:

— Это не составит проблем.

— В таком случае… — Алистер выдержал паузу, — С отрядом вроде бы прояснилось. Есть что-то еще, что мне не помешало бы знать?

Финелла задумался:

— Вроде, из важного все. Остались только мелкие организационные детали. Итак, к чему мы пришли?

— Ну что ж, — снова по привычке заложив одну руку за спину, Алистер поднял подбородок, — На данном этапе я могу дать предварительное согласие на участие в отряде. И оно никак не связано с тем, что вы напишете или не напишете в отчете. Однако, мое условие вы знаете. Если Абла мне скажет, что простила вас, то я всерьез подумаю об участии. И… надеюсь, вы понимаете, что не нужно на нее давить?

— Разумеется, — ответил Чезаре, — Со своей стороны я обещаю публично извиниться перед Аблой и предоставить вам ее досье. Того, что она меня простит, не обещаю, поскольку она не из тех, кто, причислив человека к своим врагам, дает задний ход, но — сделаю все от меня зависящее. Это все?

— Ну… да.

— В таком случае, самое время возвращаться к остальным.

Сняв свой датчик, кардинал направился обратно в салон. Алистеру ничего не оставалось, как снова следовать за ним.

Вернувшись к студентам, Финелла немедленно подошел к Абле. "Идиот!", — подумал Алистер в первый момент. Кто же делает это сразу. Но чем дальше гордый кардинал говорил, тем больше колдуну казалось, что он… искренен.

— Синьорита Джадаффи, я приношу вам свои извинения за свою грубую, пошлую и неуместную шутку, которой я отплатил вам и Алистеру за вашу помощь. Кроме того, я прошу прощения за резкую отповедь, которой я встретил вашу резонную попытку осадить меня, за ранение, нанесенное Алистеру за период отсутствующих воспоминаний, и в целом за насмешливое и самоуверенное поведение в Храме Дагона.

Он склонил голову, как преступник на плахе. Хотя, справедливости ради, чтобы отрубить ее, мусульманке пришлось бы подпрыгнуть…

— Хорошо, я прощу, — кивнула она, но, выдержав совсем небольшую паузу, чтобы ощущение законченности реплики закрепилось в умах, добавила, — Но не забуду. Но прощу только те поступки, за которые вы попросили прощения.

— Это справедливо, — кивнул Чезаре, — Благодарю.

Чинно, как на параде, развернувшись, он направился к своему месту рядом с Марией. Почему-то Алистер почувствовал странный, неуместный укол совести. Будто он унизил человека, даже не пытавшегося никак защититься. Да ну, глупость какая. Думать надо было, что говоришь.

А тем временем студенты, с любопытством наблюдавшие эту короткую сцену, вернулись к прерванному разговору.

— В данном случае Френк прав, — объясняла Соня. Алистер прислушался, чтобы понять, о чем шла речь, пока его не было. Кажется, когда он отходил, Френк и Бетти доказывали, что крутить романы в состоянии трансгендера — не "пидарасня", как охарактеризовал это Хесус…

— …вот есть, например, такие демоны — суккубы, — продолжала Дьявол.

— У тебя в книге нарисована редкая уродина, — припомнил Балу. Когда это он успел заглянуть в один из гримуаров Сони, Алистер не знал.

— Потому что когда ее писали, суккубов представляли кошмаром мужчины, — пояснила девушка, — Сейчас представление о них изменилось, и вслед за ним изменились они сами. Ребрендинг, так сказать.

— Да ладно!? — воскликнул парень, — Тогда, может, призовешь?

Демонолог только отмахнулась.

— Так вот, о чем я. Суккуб и инкуб — это один и тот же демон. То есть, способность к трансгендеру в них заложена природой.

Балу сморщился:

— Фу! Нет, не надо призывать!

— Но ведь это касается их, — возразил Хесус, — Не людей.

— А вот тут ты неправ, — мотнула головой Соня, — У доппельгангера тоже способность принимать чужой облик природная. Но когда доппельгангер трансформируется, он чувствует облик… чужим. Как будто носит одежду не своего размера, да еще и пропахшую прошлым владельцем. У суккубов такого нет. Когда суккуб превращается в инкуба или наоборот, его поведение корректируется под новый пол практически мгновенно и без каких-либо специальных усилий…

Почему-то на этих словах Финелла вдруг резко уставился в пустоту.

В тот момент Чезаре предельно четко ощутил, что чувствуют такие популярные герои массовой культуры, как Шерлок Холмс или Грегори Хаус, в моменты "озарения". Когда обычные, на первый взгляд не имеющие особого значения слова вдруг превращаются в недостающую деталь мозаики, встающую на свое место со щелчком, эхом отдающимся в мозгу. И уже неважно, что там дальше говорит синьорита Старки, — а она ведь продолжает развивать свою мысль. Главное она сказала.

Невозможно на постоянной основе эффективно притворяться другим человеком. Каким бы ты ни был великим актером, какой бы магией ни владел, нервная система человека просто не рассчитана на подобные издевательства.

Кардинал Финелла, он же японский шпион Танака Рэку, знал об этом как никто. Его так и не раскрыли за шесть лет деятельности в Риме именно потому, что тот образ, что он создал, был, по сути дела, автопортретом. Чезаре и Рэку были похожи. И внешне, и по повадкам. Именно поэтому Рэку не испытывал практически никакого дискомфорта, нося маску Чезаре, и поэтому же со временем стал считать ее истинным лицом.

И именно поэтому он подсознательно сразу же отбросил предположение, которое отбрасывать ни в коем случае не следовало, — и о котором он едва ли вспомнил бы, если бы не рассуждения Сони. Весь тот месяц, что прошел с тех пор, как он узнал, что Джейд или Катерина находится в ЗШН, его занимал один вопрос: как? Как ей удается скрываться? Ведь Чезаре знал и Катерину, и, в определенном смысле, Джейд.

Тот, кто знал Рэку, легко опознал бы его в Чезаре. И шпион рассчитывал, что если Катерина скрывается под видом студентки, он с легкостью раскроет ее обман. Но она не скрывалась под видом студентки.

Ответ все это время был на поверхности.

Тихо, чтобы не разбудить прикорнувшую Марию, шпион уселся на свое место и взял в руки новенький планшет.

"База преступников Интерсигмы", — сделал он запрос, — "Данные по объекту: Святая Катерина. Внешность"

На экране появилось красивое, округлое личико блондинки. Чезаре поморщился и ткнул в кнопку фоторобота. Ему нужно было абстрагироваться от общего образа. Он тут только мешает. Чтобы найти нужного человека, необходимо было машинное перечисление черт.

Итак, святая Катерина, величайшее достижение проекта "Кербер" и несостоявшийся один из трех авторов Новейшего завета. Пол: женский, очевидно. Рост: сто пятьдесят девять сантиметров. Вес: шестьдесят два килограмма. Размер груди: четвертый. Да, на эту черту Чезаре некогда обращал внимание безо всяких фотороботов… Цвет волос: соломенно-желтый. Цвет глаз: бледно-голубой. Цвет кожи: белый, присутствует небольшой загар. А как иначе, в Италии-то… Черты лица: крупные. Линия роста волос: асимметричная. Конфигурация лица: овальное. Контур лица в профиль: прямой. Лоб: низкий, широкий, вертикальный. Длина бровей: средняя. Брови: прямые, сужающиеся к вискам. Расположение бровей: косонаружное. Ужасное слово, а главное: Рэку всегда интересовало, выговорил ли его с первого раза хоть один из случайных свидетелей на составлении фотороботов… Расстояние между бровями: большое. Величина открытых глазных щелей: большая. Глубина переносицы: средняя. Форма спинки носа: вогнутая. Положение основания носа: приподнятое. Размер рта: средний. Контур линии смыкания губ: дугообразный. Высота подбородка: малая. Ширина подбородка: средняя. Контур подбородка анфас: закругленный. Положение подбородка относительно вертикали: скошенный. Размер ушной раковины: маленький. Форма ушной раковины: треугольная. Форма мочки уха: закругленная. Положение мочки уха: отделенная. Предполагаемая одежда: белая мантия с капюшоном без украшений. Особые приметы: золотой наперсный крест размером двадцать пять на пятнадцать сантиметров (является сигмафином-Клеймителем душ, см также "Роуз Стросс").