Дмитрий Силлов - Якудза

В словах Афанасия был определенный резон и непреклонная убежденность в собственной правоте. Витек поколебался, потом взял стакан и опрокинул в себя содержимое.

Желудок конвульсивно содрогнулся. Пищевод загорелся жидким огнем, дыхание перехватило.

— А теперь — быстро закусывай.

Афанасий заботливо протягивал Витьку кривой соленый огурец на вилке.

«И откуда в пиццерии огурцы?»

Витек автоматически подчинился. Почти сразу стало легче. В голове зашумело, по телу разлилось приятное тепло.

— Спирт — оно при отравлениях самое лучшее средство, — удовлетворенно произнес Афанасий. После чего откинул полу куртки и, выдернув из чехла на поясе большой охотничий нож, отрезал от лежащего перед ним на блюде жареного поросенка ногу и впился в нее зубами. — Ты хавай, не бойся. Это они тебя еще не знали, поэтому обслужили — как всех обслуживают. Ты бы сказал, что человек Стаса, они б тебя и накормили как человека.

— Я не ваш человек, — мрачно сказал Витек.

— Ты что, все за ИВС дуешься? — удивился Афанасий. — Так если бы я тебя тогда разбудил… Охохонюшки, Витя! Побег из-под стражи, плюс нападение на мента при исполнении, плюс твоя маленькая групповушка, побегом твоим сама собой доказанная и проштампованная… Не знаю, как там земляки тех черных, но за мента ты бы точно до суда не дотянул — на тюрьме или сами вертухаи забили бы, или в пресс-хате ссученные по наводке удавили. Так что за ИВС ты мне еще поляну должен и не одну…

— Ч-чего должен? — спросил Витек.

Окружающую реальность он уже воспринимал неадекватно. Мир приятно покачивался, наложенное в тарелке было вкусно и красиво, и что это такое, было уже совсем неважно. Витьку было сейчас от души наплевать и на Афанасия, и на Стаса и на всякие разные поляны, которые он кому-то теперь был должен.

— Да это я так, к слову. Э, братуха, да ты окосел малехо… Но это ничего, это можно иногда… А за то, что я черного на тебя вывел, ты уж не обессудь, работа такая. Нам говорят — мы делаем.

— А если б… это… тебе сказали… ик… меня пристрелить?

Афанасий рассмеялся.

— Хочешь честно?

— Н-ну… — с трудом кивнул Витек, скрипнув все еще слегка деревянной шеей.

— Вчера — пристрелил бы. Сегодня — не знаю. Стрелять в человека, с которым пил, всегда тяжело. Но я думаю, что это не твой случай. Не знаю, что там у Стаса на уме насчет тебя, но уж если он вчера тебя не грохнул, значит, по ходу, и позже не собирается. Так что давай выпьем, Витя. За то, чтобы нам никогда не пришлось друг в друга стрелять.

— Не…

— Не хочешь со мной пить? — прищурился Афанасий.

— Мне хватит, — сказал Витек. Пиццерия только-только перестала плавать перед глазами и обрела более-менее устойчивые координаты в пространстве.

— А, понимаю, — сказал Афанасий. — Поплавок мелкий. Ну, тогда я с тренером.

Он чокнулся с графином и, не поморщившись, опрокинул без малого полстакана.

— Дело привычки, — сказал он и сыто рыгнул. — Ну ты как, кишку баловать закончил?

До поддатого Витька вопрос не дошел, но он на всякий случай кивнул.

— Тогда пошли.

— Куда?

— Как куда? — удивился Афанасий. — По бабам, конечно. Куда ж еще после кабака люди ходят? Хотя, не кабак это, а так, не пойми что. Но тебе для первого раза сойдет…

Он почти насильно вытащил Витька из-за стола и попер его к двери.

— А платить? — вяло трепыхнулся Витек.

— За что? — удивился Афанасий снова. — Да ты шутник, братуха, — закачаешься. Тебя тощий травил? Травил. Пусть скажет спасибо, что еще на бабки не попал. А на будущее — запомни. В нашем городе в кабак зашел — говори, что от Стаса. И по счету плати ровно половину от суммы.

— Это… скидка?

— Скидки, мил человек, бывают только с лестницы.

Они вышли на улицу. В воздухе уже явственно пахло приближающейся зимой. Не за горами были первые белые мухи.

— Скидки у лохов, Витя, — сказал Афанасий, с удовольствием нюхая воздух. — У нас — привилегии. А привилегиями надо пользоваться. Они для того и завоеваны.

— Кем… завоеваны?

— Пролетариатом, — хмыкнул Афанасий.

Он нажал на брелок, и приветственно взвыл-мигнул фарами двухместный японский внедорожник у входа.

То ли от свежего воздуха, то ли от вида иноземного чуда, но у Витька в голове стала намечаться какая-то ясность. Все недавние обиды и горести как-то сразу забылись. Он восхищенно смотрел на автомобиль.

Когда вот такое или что-то подобное обезличенно рассекает по улицам, тогда просто. Посмотришь вслед, вздохнешь — и тут же забудешь. А когда кто-то, пусть даже мимолетно знакомый, вот так запросто достает ключи из кармана, а эдакая зверюга радостно воет в ответ… Не то чтобы завидно, но тоже так хочется. Когда-нибудь.

Афанасий перехватил взгляд Витька и усмехнулся.

— Водить умеешь? — спросил он.

Витек кивнул.

— Права в школе получил. И в армии приходилось.

— Тогда держи.

— Чего держи? — не понял Витек.

— Ты, братуха, в натуре тормоз или притворяешься? Ключи держи. Поведешь. Я чегой-то перебрал чуток. Боюсь, ненароком столб обниму или еще чего учудю. У меня это запросто.

«А я, типа, как стеклышко…»

Витек энергично потряс головой, фокусируя взгляд. Два автомобиля нехотя собрались в один.

— Может, не стоит?..

— Давай, двигай, Витя, — хлопнула его по плечу увесистая ладонь. — Один раз живем, где наша не пропадала!

«Плевать!»

Витек открыл дверцу и сел за руль. Мягкое сиденье услужливо обволокло спину.

— Ну и чудненько!

Афанасий грузно плюхнулся рядом.

— Короче. Коробка-автомат, педали, стало быть, две — газ и тормоз. Остальное — разберешься по ходу. Вперед!

Витек повернул ключ зажигания и осторожно нажал на педаль. Внедорожник тронулся, чуть ли не с места набрав приличную скорость. Тело мягко вдавило в кресло.

— О, наш человек, — одобрительно взвыл Афанасий. — Дави, Витя, педальку, дави ее, родимую!

И Витек надавил.

Машина заурчала недоуменно, но послушно рванула вперед.

Дома по бокам улицы смазались в сплошную линию. Водители попутных «Жигулей» и «Запорожцев», видя в зеркала приближающегося монстра, спешили поскорее убраться с дороги, как куры, гонимые расшалившимся волкодавом.

У Витька захватило дух. Да и кто останется равнодушным, когда сбывается мечта? И пусть не свое, пусть гогочет во все горло рядом пьяный хозяин, но хоть вот так, хоть на малое время, но вообразить, что, наконец — вот оно! Сбылось! Ну, не сбылось, конечно, куда там… Но хоть чужое попробовать, понюхать нагретую кожу салона, ощутить мягкую шероховатость руля, почувствовать, врасти телом в кожано-стальное тело дорогой машины. И когда-нибудь, может быть…

— Нравится, братуха?!!!

Витек молчал, горящими от возбуждения и алкоголя глазами следя за дорогой, послушно ложащейся под колеса. Ответа и не требовалось. Достаточно было увидеть глаза водителя. Афанасий посмотрел направо, увидел глаза и усмехнулся.