Дмитрий Силлов - Якудза

— А нравится — так забирай!

Взгляд Витька стал напряженным.

— Как это — забирай?

— А так. Тебе Стас сколько зелени отвалил?

— Ну… десять штук.

— Баксов? — уточнил Афанасий.

— Ну да.

— Так о чем базар? Как на духу скажу — точило не новое, но ему еще бегать и бегать. Все навороты, кондишн, салон, сам видишь, кожаный, коробка, опять-таки… Да ты на такой только к плешке подрули — любая телка и без бабла твоя.

«Настасья… Или… может все-таки…?»

Конечно, в любом деле нужна тренировка. И если не иметь привычки закладывать за воротник, то будь ты хоть Рембо в квадрате, после полстакана чистого спирта мир изменится не в лучшую сторону. Но даже в состоянии альтернативной реальности Витек хоть и туго, но соображал. Он отогнал навязчивый образ американской актрисы, воплощенный в русской барвумен, послал мысленно нехорошим словом еще один сказочно фигуристый образ, неизвестно с какой стати нарисовавшийся рядом, и подозрительно спросил:

— Сколько?

— Грабить тебя не буду. Не по-босяцки человека без копейки оставлять. Короче, восемь сейчас, восемь потом. Доверенность я тебе прям сейчас любую нарисую. По рукам?

Витек снова потряс головой, собирая мысли. Но мысли собирались туго, бродя под шумящим от спирта черепом по самым немыслимым траекториям.

— Ты чо как черепаха плетешься?! — вдруг заорал сбоку Афанасий. — Дави на газ!!!

Команда попала на благодатную почву. Думать не хотелось. Хотелось именно давить на газ. Витек и надавил.

Машина прыгнула вперед как породистый скакун, получивший шпорами в брюхо.

— Считай, за скока секунд до двухсот разгонится!!! — орал сбоку Афанасий. — Раз, два…

«Виу! Виу!!!» — послышалось сзади. И почти сразу же заревел в затылок усиленный мегафоном голос:

— Водитель автомобиля номер девятьсот девяносто девять! Немедленно остановитесь!

— Не тормози! — заорал Афанасий. — Пошел он на хер!

— Приказываю немедленно остановиться! В противном случае будет открыт огонь на поражение!

— Во сука! — удивленно протянул Афанасий. — Не, ты слышал?

— Угу, — кивнул Витек.

— Ну ладно, притормози, — сказал Афанасий и полез под сиденье. — Щас посмотрим, что там за Бельмондо.

Когда он разогнулся, в его руке лежал «Узи». В громадной лапе Афанасия израильский пистолет-пулемет казался детской игрушкой.

— Слушай, а может не надо? — неуверенно спросил Витек.

— Надо, Федя, надо, — ответил Афанасий. — В нашем городе мы фишку держим и ездим как хотим. А если кто этого не понимает, то мы ему враз тему объяснить можем. Просто и доступно.

Машина остановилась. Ее объехала белая «шестерка» с синей надписью «ГАИ» на боку и встала поперек дороги. Из «шестерки» выскочил молодой гаишник в погонах сержанта с коротким АКСу в руках и сразу метнулся к Витьку, суя раструб автомата в открытое окно дверцы внедорожника.

— Выйти из машины! Руки на капот!

Витек не успел ничего предпринять и даже не заметил, как опустело место справа от него. Видимо, Афанасий был не настолько уж пьян, как хотел казаться, если за несколько секунд успел выйти из машины, обогнуть ее сзади и, появившись сбоку от гаишника, приставить ствол «Узи» ему к виску.

— Это кто тут у нас такой смелый? — спросил Афанасий, забирая у сержанта автомат. — Ты чо, землячок, попутался, или как?

Сержант осторожно скосил глаза направо.

— Ой, Афанасий Михалыч, а я вас не заметил…

— Ну да, — кивнул Афанасий. — Я вообще сам из себя весь такой незаметный…

— Да мы это… Ваша машина пролетела мимо поста, а капитан говорит, мол, на мониторе видно, что за рулем не вы. Ехай, мол, говорит, проверь…

— Ну чо, проверил? — спросил Афанасий.

Сержант сосредоточенно кивнул. Ствол израильского автомата все еще неприятно холодил висок.

— Вот и ладушки, — сказал Афанасий. — И учти, что моему Другу в рыло стволом тыкать — это нехорошо. Теперь это — его тачка. Так и передай своему капитану. И пусть он до всей остальной вашей братии доведет, что почем. Усек?

Сержант кивнул еще раз.

— А теперь, — сказал Афанасий, пряча «Узи» за пояс, — быстренько взял тряпку, протер нам лобовуху — и свободен…

Странно было Витьку наблюдать, как сержант ГАИ протирает у Афанасьевского внедорожника лобовое стекло. Но факты — вещь упрямая. Гаишник протер стекло, получил обратно свой автомат, прыгнул в «шестерку» и ретировался, как сон — сон странный и малоправдоподобный.

— Вот так у нас по городу пацаны ездят, — сказал Афанасий, подходя к машине. — Ну чо, берешь?

Витек молчал, все еще переваривая увиденное.

— Ты еще думаешь? — взревел Афанасий. — А ну-ка, вылазь из-за руля. Я тебе сейчас покажу еще кое-что.

Витек открыл дверь и вывалился наружу.

«Эк меня развезло в тепле! — удивился он, мотая чугунной головой. — И как я еще машину-то вел?»

— Присаживайся, братуха, не тормози, кукушку простудишь.

Афанасий помог Витьку погрузиться на пассажирское место и сам лихо прыгнул в водительское седло.

«Во здоровья у человека, — оформилась в голове Витька вялая мыслишка. — Только что пил как лошадь Пржевальского…»

Афанасий выдавил газ до пола, но…

Впереди по ходу движения была пробка. И, похоже, пробка серьезная. Редкое явление в периферийном городе, но, тем не менее, порой имеющее место быть.

— О! — сказал Афанасий. — Никак один тормоз другого протаранил.

И, решительно вывернув руль машины влево, вдавил в пол педаль газа.

Автомобиль глухо рявкнул двигателем и выскочил на встречную полосу.

— Ну что, лохи? Замерим, у кого кишки толще?!

Внедорожник несся по встречке. Буйно веселился и кричал что-то рядом с Витьком безумный водитель, порой совсем отпуская руль, заражая своего пассажира сумасшедшей удалью. И Витек тоже кричал что-то шарахающимся в сторону встречным машинам, молотя ладонями по торпеде, словно играя с водителем в четыре руки барабанный марш смерти…

Сколько прошло времени? Минута? Десять? Пробка давно осталась позади. Наконец, Афанасий перестал бесноваться и, свернув направо, косо через две полосы пересек шоссе и остановился у обочины.

— Ну как? Берешь точило?

Он улыбался. В надвигающейся темноте ночи его лицо исчезло. От Афанасия остались лишь шумное дыхание, запах перегара и широкий белый оскал зубов на фоне черного овала.

«Своя жизнь…»

Новая жизнь пахла своей кровью, чужим перегаром, духами Насти и смрадным дыханием Ибрагима у лица.

И мечтой. Которая в той, другой, прежней жизни никогда не сбудется.

— Беру, — сказал Витек.

Он проснулся от того, что кто-то мягко трогал его голую ступню. Витек дернул ногой, разлепил глаза, глянул смурным со сна взглядом и заорал дурным голосом. И заорешь, когда на тебя из темноты лупятся два желтых глаза, горящих на рогатом силуэте. Со сна мозг выдал — то ли домовой погостить приперся, то ли сам сатана в миниатюре. Инстинктивно Витек лягнул пяткой жуткое привидение, и оно, вякнув утробно, соскочило с кровати и ринулось в сторону полуоткрытой двери балкона.