Роман Злотников - Нечистая кровь

— Даже к тебе?

— Особенно ко мне. Я слишком близка к тебе. Я — твое слабое место.

Он обвил ее плечи руками и долго, вдумчиво целовал. Серена отвечала на поцелуй со сладкой леностью, от которой, о Светлые боги, желание снова стало в нем просыпаться.

— Ты в самом деле еще очень молод, — рассмеялась Серена, почувствовав это. И снова, в третий раз за эту ночь, дала ему все, в чем он нуждался.

Солнце уже взошло, когда они наконец задремали. Яннем спал беспокойно, ему снились тревожные, мутные сны, в которых он то безуспешно искал что-то, то тщетно пытался от кого-то скрыться, а под конец снова оказался на церемониальном помосте на площади, перед стеной огня, опаляющей его волосы и лицо. Только на этот раз стена не развеялась, сколько он ни выделывал перед ней пассы своими немощными, лишенными маны руками, в которых королевские регалии оставались бессмысленными побрякушками. Стена надвинулась на него, поглотила и сожрала, и Яннем кричал, слыша, как трещит его кожа и лопаются глаза, задыхаясь от вони собственной горящей плоти.

Он рывком сел в постели, хватая ртом воздух, с сильно колотящимся сердцем. Посмотрел на Серену: она спала, переплетя его ноги со своими и закинув руку ему на грудь. Его кошмар не потревожил ее сна. Так спят люди с совершенно спокойной совестью. Яннем позавидовал ей в этот миг.

«Значит, ты обманул его. Он знает об этом?»

Серена все поняла. А понял ли Брайс? Яннему хотелось верить, что нет. Потому что было кое-что еще — еще одна из множества причин, побудивших его отдать своему брату маршальский жезл. Имелись и другие, те, о которых он не упомянул. Например, то, что таким образом он вынудил Брайса наконец присягнуть на верность. И то, что лорд Урсус приходился свояком лорду Иссилдору, открыто выступавшему против нового короля, так что Урсуса так или иначе требовалось отстранить от власти… И была еще одна причина. О ней Яннем не сказал ни лорду Дальгосу, когда обсуждал с ним последствия этого непростого решения, ни своей любовнице, которой мог доверить все. Но Серена все равно поняла, что его мучает совесть, хотя и не совсем верно угадала, из-за чего именно.

Если действительно начнется война с орками, если западная орда вправду пойдет через горы, как пятьсот лет назад, тогда Скорбный Перевал напомнит всем, за что носит такое имя. Там будет бойня. Страшная бойня. И в этой бойне сгинут многие.

В том числе, возможно, и Брайс.

А Яннем не запачкает рук.

Он закрыл глаза, сглатывая комок желчи, подкативший к горлу. Поднялся с постели, подошел к камину и наклонился, чтобы поворошить дрова. За ночь огонь почти погас, и в королевской опочивальне стало довольно холодно. Поежившись, Яннем натянул сорочку и штаны, склонился над Сереной, чтобы укрыть ее одеялом, бережно, словно спящее дитя.

И услышал в коридоре какой-то звук.

Серена открыла глаза. Яннем поймал ее взгляд — сперва сонный, через мгновение — настороженный. Она тоже услышала шум и тотчас приподнялась на локте. «Она не чувствует себя в безопасности рядом со мной, в королевских покоях, в самом сердце королевского замка, — подумал Яннем. — И я тоже не должен».

Он дернул золоченый шнур в изголовье кровати, вызывая камергера. Но звонок не звякнул: похоже, шнур обрезали. Яннем послал Серене предостерегающий взгляд и прижал палец к губам. Она молча кивнула.

Проклятье, как бы он хотел иметь хотя бы самую малую толику способностей к магии. Чтобы узнать, что там сейчас, за этой дверью, не выглядывая наружу. Ну хоть самую малость бы.

Яннем подошел к двери, не вплотную, и приоткрыл ее вытянутой рукой. Дверь качнулась вперед.

— Эй, — негромко сказал король. — Кто там? Камергер!

Тишина в ответ. А ведь в коридоре перед опочивальней круглосуточно дежурит слуга — таков заведенный порядок. Яннем окинул комнату досадливым взглядом, жалея, что в ней нет никакого оружия. Но что ему делать, в конце концов, сидеть здесь, как крысе? Или трусливо звать на помощь? Он выругался сквозь зубы, шагнул в коридор…

И хотя подсознательно ждал этого, но не оказался готов к удару, сбившему его с ног. Коридор опрокинулся, потолок дернулся и метнулся вверх. Яннем понял, что падает, и уже на полу ощутил ужасную боль под ребром — там, куда по самую рукоятку вонзилось лезвие кинжала. Яннем схватился за нее слабеющими руками и потянул, но лезвие не сдвинулось ни на дюйм. Он чувствовал кровь, бегущую по его пальцам.

«Серена», — подумал он и попытался закричать.

Но не смог издать ни единого звука.

— Не знал, что зимой здесь так красиво, — сказал Брайс.

Лорды, стоящие полукругом за его спиной, переглянулись. Кто-то многозначительно кашлянул, кто-то пробормотал в бороду нечто неразборчивое, но явно не слишком лицеприятное. Иссилдор, Верховный маг Митрила и Лорд-маг королевского Совета, хмурил кустистые седые брови, озабоченно покачивая головой.

Брайс заметил все это. Но не обернулся. И мечтательная улыбка не сошла с его лица.

Он смотрел на озеро Мортаг, затянутое коркой свежего льда, искрящегося на солнце, подобно цельному куску голубого хрусталя. День выдался морозный и солнечный, высоко стоящее светило заливало ровным сиянием гладь озера, простирающегося между двумя скальными обрывами. Стояла звенящая тишина, белое зимнее небо сливалось со сверкающим льдом и склонами скальной породы, отливающими синевой. Здесь было так красиво, так безмятежно, что могло почудиться, будто ты уже умер и перед тобой — врата в чертоги Светлых богов.

— Когда будем наступать, — сказал Брайс, любуясь раскинувшимся впереди великолепным видом, — нужно сделать это в ясный день в три часа пополудни. Чтобы солнце вот так же било, как сейчас, только не нам в лицо, а оркам.

— Со всем уважением, мой принц, — осмелился заговорить один из генералов, — мы не будем наступать.

— Нет?, — обернулся Брайс. — Почему же?

Они все были старше его — шестеро генералов и столько же магов Верхнего круга, отданных под его начало. Самый младший из них годился ему в отцы. У них за плечами высились годы и годы опыта, кровавых битв, ночных вылазок, побудок по тревоге, смертельного риска и славных подвигов. Брайс догадывался, о чем они думают, глядя на двадцатилетнего принца, который совсем недавно чуть не стал их королем и в этом качестве смотрелся бы не менее нелепо и возмутительно, чем в качестве королевского маршала. Еще полгода назад Брайс залился бы краской и впал в безудержный гнев от подобных взглядов. Но сейчас он был так счастлив наконец оказаться здесь, находился в таком приподнятом состоянии духа, и, Тьма забери, вид у озера Мортаг в самом деле был настолько великолепен, что ничто не могло испортить ему настроения.