Михаил Баковец - Игра в кошки-мышки 2

– Суеверия, – буркнул я.

– Суеверия на пустом месте не рождаются, Сервий, – тоном наставника сказал тот, потом помолчал и добавил. – Знаю, что хочешь попросить у меня.

– И? – замер я, кажется, даже перестав дышать.

– И излечить не могу, молчит Улей, наверное, не хочет этого, – пожал он плечами и, откусив от конфеты, отпил из кружки чая.

В этот момент я чуть не ударил его от злости, досады, разочарования. Едва сдержался и остановило меня не чувство, что это бесполезно и даже опасно, а приличие, старое воспитание – нельзя бить просто так никого из одного желания. Это ведёт к скотству и моральному разложению. Я потом сам себя стыдиться начну, если начну давать волю рукам. Тем более, целитель мне ничего плохого не сделал, всего лишь отказал в том, что был не обязан делать.

– Совсем не можешь или мне нужно что-то совершить для этого? – спросил я.

Тот молчал, наверное, минуты две. Спокойно сидел на земле, неторопливо жевал конфеты и прихлёбывал сладкий чёрный чай. Пауза казалась настолько издевательской, что я чуть было не поступился своими принципами и не помог ему кулаками с ответом.

– Улей – он живой. Кто-то его может слышать так, как я. Другим он даёт едва ли уловимые подсказки, к кому-то он присматривается и выжидает, третьим… Третьи просто ему неинтересны и быстро исчезают отсюда, – начал он, как понимаю, издалека, или просто стиль общения у этого айболитовского «брата» такой, любит налить воды и навести тень на плетень. – Иногда он молчит, бывает, намекает о том, что хочет увидеть или нет…

«Псих хренов, – покачал я про себя головой, – да у тебя крыша просто потекла, если с тобой Улей разговаривает».

– … сейчас я чувствую, что напрямую помочь твоей Кошке будет неправильным…

В этом месте я с силой сжал кулаки и заскрипел зубами.

– … но и оставить её и всех вас без моей помощи Улей не желает, – не обращая внимания или не замечая моего настроя и позы, всё тем же менторским тоном вещал Айподох. – Улей видит твою помощь новичкам, и тем, что спят сейчас в грузовиках, и другим, кому ты помогал раньше. Почему-то он считает, что излечить девушку от обращения будет неправильным, – опять повторил ту фразу, на которую у меня, чувствую, аллергия уже развилась. – Значит что? – тут он поднял взгляд от кружки с чаем и посмотрел мне в глаза.

– Что? – сквозь зубы спросил я.

– Нужно сделать всё так, чтобы обойти условности…

– Айподох, – перебил я его, – давай попроще, а? Вот я сейчас думаю, что у тебя давно уже готово решение, потому ты и тащился за нами весь день. А сейчас тупо развлекаешься, выводя меня из себя.

Тот улыбнулся и неожиданно подмигнул, потом протянул руку:

– Давай.

– М-м? Что? – не понял я.

– Жемчуг.

Я быстро вытащил из кармана камуфляжной куртки маленький мешочек, которым я ещё в посёлке атомитов заменил инкассаторский, с ценным содержимым и протянул тот собеседнику, пока тот не передумал.

Целитель снял шнурок с горловины, растянул её и заглянул внутрь, словно что-то мог там рассмотреть в темноте. Однако, сумел удивить: один за другим он вытащил чёрные жемчужины и две красных. После чего завязал его и убрал в свою сумку. Но на этом сюрпризы не закончились, и Айподох продолжил меня удивлять. Он вытащил пластиковый тубус из-под таблеток сантиметров десять в высоту и около трёх диаметром, закупоренный красной крышечкой.

– Возьми, – протянул он мне. – Это для новичков, дашь по одной каждому. А это для твоей девушки, – на этот раз на его ладони лежала пластиковая капсула с небольшой грецкий орех, примерно в таких продают бахилы в больницах.

Я принял подарки и внимательно рассмотрел. Капсула оказалась из тёмно-синей пластмассы, сквозь которую ничего нельзя было рассмотреть. А вот тубус был полностью прозрачным и оказался плотно набит… жемчужинами… красными.

– Это какая-то шутка? – я вопросительно посмотрел на собеседника.

– Одну я себе взял за работу, – ответил он. – А там тринадцать лежит, и одна в капсуле. Отдашь своим спутникам, и пусть они, когда проглотят жемчуг, то подумают, чего бы от Улья они хотели бы получить. Если желание окажется допустимым, то оно исполнится, а нет, то Улей сам даст им свой Дар. И обязательно окрести их, ясно? Можешь дать имена до приёма или после, без разницы.

– Ясно, – кивнул я.

– Теперь по ней, – он указал на капсулу. – Я не могу полностью убрать изменения в её теле. Но сделать так, чтобы она почувствовала себя прежней и вернула красоту молодой девушки – по силам. Когда она примет жемчужину, то преобразование в кваза остановится навсегда и внешность немного откатится назад, на семь или десять лет. Но ! – тут он поднял палец вверх. – Раз или два в месяц она будет резко менять свою внешность, а именно – становиться квазом. И будут не просто небольшие изменения, а такие, словно перерождение случилось несколько лет назад. Возврат к прежнему облику так же пройдёт самостоятельно. Чтобы избежать бесконтрольного превращения, ей стоит эти два раза, а лучше три, проводить самостоятельно в безопасном месте, в тишине и без посторонних глаз, которые бы смущали её. Просто пусть доверится внутреннему ощущению.

– Это будет навсегда?

– Если отыщет белую жемчужину и проглотит её, то нет. Кстати, если она решит принять мой подарок, то пусть сделает после посещения Института и инъекции сыворотки от обращения в кваза. Сыворотка откатит немного назад её возраст, а потом ещё помолодеет минимум на семь лет после приёма жемчужины.

– Но квазом она всё равно останется и иногда придётся добровольно им становиться? – уточнил я.

– Да.

– Вряд ли она на это пойдёт, – вздохнул я и посмотрел на капсулу с жемчужиной у себя на ладони. – Попробую её уговорить.

– Ну, больше мне здесь нечего делать, – в ответ сказал Айподох, допивая одним глотком чай, потом стряхнул капли из кружки резким движением руки и поднялся с земли. – Чем мог – помог. Больше Улей меня ни о чём не просил. Допьёшь?

– А? – переспросил я, потом посмотрел на кружку в руках и отрицательно мотнул головой.

– Тогда давай её сюда.

Вылив остывший чай на землю, он вложил мою кружку в свою и убрал обе в сумку. За ними последовал чайник, горелка и тренога, которую он перед упаковкой после разборки убрал в чехольчик из плотного материала, твёрдого, словно сделанного из паронита или из похожего в меру жаростойкого (но не для открытого огня, разумеется) материала.

– До свидания, Сервий, – сказал он и протянул ладонь на прощание. – Что-то мне подсказывает, что мы ещё однажды встретимся.

– До свидания, – ответил я на рукопожатие.

– Когда в Институт приедете, то скажите охране пароль: оранжевый волос, – произнёс он и отпустил мою руку. – Это поможет.