Леонид Рудницкий - Лондон: Бегство из ада

На лестнице послышался топот и в помещение ввалился Штуцер.

– Так-так-так! – бодро начал он с порога. – О чем это вы тут шепчетесь?

– Ни о чем, – ответил Ник, – смотрим на море.

– Зачем? – удивился тот. – Не лучше ли поспать?

– Вы бы все-таки потише, – напомнил им смотритель, – над водой звуки хорошо разносятся.

Словно в подтверждение его слов, из моря возник светящийся фосфором плавник и стал ходить кругами вдоль берега. Все притихли.

– Что это? – спросил Ник.

– Одна из новых тварей, очень быстро плавает, – пояснил Боб.

– Вы ее видели целиком?

Боб кивнул.

– Да. Приятного мало, уж можете мне поверить.

Вскоре появился другой плавник, потом еще один. Они то сходились вместе, то расходиться в стороны.

– Охотятся, – пояснил смотритель, – прочесывают море.

Посмотрев немного, Штуцер заскучал, и стать обследовать комнату. Захваченный зрелищем, Ник не обратил на него внимания.

Внезапно у них за спиной что-то щелкнуло, и наверху маяка вспыхнул яркий луч света. Ник невольно прикрыл глаза рукой. Штуцер потянул еще один рубильник, и следом заревела сирена. Мощные низкие звуки следовали один за другим с короткими промежутками времени. Ослепленные и оглушенные, они обернулись – у стены стоял довольный Штуцер.

– А ведь работает твоя техника, Боб, – улыбаясь на все тридцать два, сказал он.

Смотритель пришел в бешенство.

– Что ты делаешь, идиот! – взревел он. – Выключи сейчас же!

– Зачем? – удивился тот. – Дадим тварям жару!

– Как бы они тебе не дали! Выключай, говорю!

В его голосе было столько ярости, что Штуцер послушался. Прожектор погас сразу, а рубильник ревуна заклинило, и сигнал еще звучал несколько минут, пока подскочивший смотритель, изрыгая проклятия, пытался вернуть его в прежнее положение.

Наконец, ему это удалось и наступила тишина. Они подошли к окну. Светящиеся плавники исчезли, на море все было тихо.

– Ну вот, а ты боялся! – сказал Штуцер смотрителю. – Все спокойно, ничего не случилось.

– Пока не случилось, – поправил тот. – Моли Бога, чтобы так оно и осталось!

Он жестом указал обоим на дверь.

– Пора спать, – сухо произнес он.

Боб вышел последним и запер дверь на ключ, бормоча что-то про городских недоумков.

Уже спускаясь, они услышали внизу какой-то шум и возню, потом неожиданно раздался женский визг. Оттолкнув Ника и Штуцера, Боб, перепрыгивая через несколько ступенек, помчался туда.

Когда они спустились, их взглядам предстала живописная картина – полуголая девушка в разодранной одежде, спрятавшаяся за спиной смотрителя, и Угол, который стоял на часах в эту ночь первым, с расцарапанным в кровь лицом.

– Что он с тобой сделал, Алиса? – спросил Боб вдруг осипшим голосом.

– Ничего, папа, – ответила та, – он не успел.

– Рассказывай! – велел часовому Штуцер.

– Так я что, – забормотал Угол, пряча глаза, – хотел только в подвал посмотреть, не затаился ли кто, а то еще перережут во сне. А там – она, – он кивнул на девушку. – Ну и… Злая, как черт.

– Понятно, – оборвал его Штуцер.

– Кто это? – спросил Ник, кивнув на женщину.

– Дочь! – в сердцах ответил Боб. – Так-то вы платите за гостеприимство!

Наступило неловкое молчание. Все уже проснулись и, позевывая, с интересом смотрели на Угла и девку. Раздались смешки.

– Иди к себе, – велел Боб дочери, – и закройся.

Потом сказал, как бы ни к кому не обращаясь.

– Кто сунется к ней – убью!

Не раздеваясь, Боб лег на свою койку, стоявшую у стены, и прикрыл глаза. Вместо Угла на пост встал Динамит. Но поспать в эту ночь им так и не удалось. Ник уже начал дремать, когда издалека донесся звук ревуна, точно такого же, как на маяке. Он подумал, что это ему приснилось, но звук повторился, на этот раз немного ближе. Ник сел. Ревун прозвучал еще раз, теперь его услышали все.

– К нам плывет еще один маяк, – не очень уверенно пошутил Штуцер.

Боб бросил на него колючий взгляд и молча пошел наверх. Через какое-то время и Ник со Штуцером двинулись следом.

Ревун тем временем приближался и, наконец, прозвучал рядом. «Что это может быть? – недоумевал Ник. – Корабль? Или ветер доносит сигналы с другого маяка?»

В этот раз Боб стоял на опоясывающем верхушку маяка балконе и смотрел вниз. А у подножия темнела какая-то лоснящаяся в лунном свете громада, которой еще недавно здесь не было. «Неживая?» – подумал Ник. Вдруг по ней пробежала дрожь, и стало видно, что это огромная плоская тварь почти круглой формы. Ее диаметр равнялся длине маяка, если бы его положить на воду, а в маяке, как сказал раньше Боб, было сорок три метра.

Тварь притерлась к маяку боком и чего-то ждала. Затем она всколыхнулась, и из невидимой людям пасти вырвался тот самый звук ревуна, почти такой же, какой издавал маяк, но только тот был механическим, а этот – живым и более протяжным, с тоскливыми интонациями.

Тварь опять замерла. Они на цыпочках вернулись в помещение и прикрыли за собой дверь.

– Он ищет себе пару, – шепотом предположил Боб. – И не может найти.

– Чушь, – возразил Шкипер, – в океане должны быть такие же, как она, еще.

– Ты много их видел? – осадил его Ник.

– Монстр приплыл на звук ревуна, который ты включил, – добавил смотритель, неприязненно глядя на Штуцера.

Тот неловко пошевелился и уронил со стола какую-то металлическую посудину, которая с оглушительным звоном запрыгала по каменному полу.

– Да чтоб тебе! – в сердцах выругался Ник.

Монстр опять заревел и налег своей тушей на маяк. Стены завибрировали.

– Надо включить ревун, – посоветовал Штуцер.

– Нет, – решительно возразил смотритель, – будет еще хуже.

Раздался новый крик и еще толчок, на этот раз более сильный.

– Я включаю! – заявил Штуцер.

– Не вздумай! – предостерег Ник.

– Да пошел ты! – огрызнулся Штуцер. – Я здесь командир!

– Это мой маяк! – попытался осадить его Боб.

– А тебя, вообще, не спрашивают! – отрезал тот. – Иначе, сдохнем все.

Он дернул рубильник. Маяк издал рев. Тварь ему ответила. Маяк повторил. Тварь отозвалась. Уши у них заложило. Они словно бы очутились между Сциллой и Харибдой и явно были здесь лишними. Часть людей снизу поднялась наверх.

Разговор монстра с маяком длился около получаса. Всем уже начало казаться, что, наговорившись, тот уплывет восвояси. Но получилось не так.

До твари начало доходить, что что-то здесь не так. Ее ответы ревуну стали медленно менять тональность, в них появились новые интонации и звуки сделались длиннее, иногда они были сдвоенными. А ревун издавал все те же ровные сигналы через равные промежутки времени – каждые тридцать секунд. Монстр начал впадать в раздражение, его спина заходила ходуном.

Внезапно из воды взвился исполинский круглый хвост с жалом на конце и хлестнул по маяку. Все незакрепленные предметы в комнате попадали. Тварь замолчала, а ревун продолжал работать.