Антон Ленников - Монолит

Кроме выхода из жилого блока и лифтов, в коридоре было три двери. Сначала я вернулся назад к лифту. С этой стороны всё выглядело достаточно мирно, даже трогательно, горел индикатор второго этажа. Я надавил на кнопку вызова и сразу же пожалел: двери открылись сантиметров на двадцать, в образовавшуюся щель потекла вода. Здесь должна была работать рация, но, когда я надавил на кнопку вызова, услышал лишь тишину. Отстегнул чехол и сразу понял, в чём дело. Полевая рация вещь ударостойкая, но, очевидно, не рассчитанная на падение с двухметровой высоты. Корпус треснул — были видны осколки печатных плат и обрывки проводков. Я поморщился (хорошая рация стоит дорого), минуты две пытался докричаться до своих через щель в дверях лифта, но мне никто не ответил. И тут мне стало по-настоящему страшно. Даже когда из стен полезли призраки, меня не заливала такая отчаянная паника. Хотелось бежать куда-нибудь, забиться в угол, накрыться одеялом. Я несколько раз глубоко вздохнул, сунул «лампочку» в нагрудный карман. Так было даже лучше: ткань камуфляжа приглушала слишком яркий свет артефакта. Я перехватил автомат поудобнее: палец лёг на спусковой крючок (в случае опасности сразу смогу открыть огонь), а потом принялся изучать оставшиеся двери. Самая внушительная была расположена в небольшом углублении, куда вел лестничный пролёт. Надпись «Реакторный блок» и мигающие значки радиационной угрозы отбивали всякую охоту пытаться её открыть. На двери справа никаких надписей не имелось, только значок: восьмерка, лежащая на боку, — известный со школы знак бесконечности, вписанный в белый круг. От двери шел ровный гул, и, когда мои пальцы коснулись гладкой поверхности, я почувствовал лёгкую вибрацию. Наугад вставил найденную в лифте карточку в прорезь считывателя, но получил суровый отпор: недостаточен уровень доступа. Неприметная дверь позади начала открываться. Я спрятался за столом, нацелив автомат на проем, ожидая увидеть что угодно: монстров, призрачные фигуры, но увидел Семёна. Опустив автомат, я поднялся. Следом зашёл Андрей. Он на миг опешил и опустил пистолет.

— А вот и Кирилл.

Следом спустился Игорь с оружием наизготовку.

— Напугал ты нас, Кирилл, — в голосе Семёна тревога смешивалась с облегчением, — Ушёл в какой-то лаз, рация отключилась, и всё, нет тебя. Я же сказал, мы сейчас будем, просил подождать.

Оправдываться я не любил, тем более перед Семёном. Он хоть и был другом, но де-факто являлся командиром.

— Мне стало любопытно, — попробовал я отшутиться.

— Кирилл, любопытство сгубило кошку, знаешь такую поговорку? Один берёт на дело дымовые шашки с просроченным сроком годности. Другой лезет в дыру сломя голову… Нельзя же так… Зона ошибок не прощает.

Андрею, наконец, удалось справиться с замками и мы замерли на пороге, зрелище слишком завораживало. Когда Андрей впервые упомянул установку, мне представилась сложная конструкция. Провода, индикаторы, какие-нибудь склянки с разноцветной жидкостью. Что-то вроде машины времени из старого советского фильма. Может, во мне были слишком сильны стереотипы, но, вероятнее, я просто плохо представлял, как далеко зашла наука. Установка представляла собой три блестящих, словно хромированных, металлических кольца метров тридцати в диаметре. Кольца медленно вращались в трёх плоскостях без всякой видимой опоры, напоминая при этом схематическое изображение атома.

Каждый оборот совершался секунд за пять, и, когда все три кольца пересекались, раздавался низкий гул, казалось пронизывающий весь комплекс. Сходство с обложкой школьной книги по физике усиливалось тем, что в центре конструкции висел артефакт, как и кольца, пренебрегая гравитацией. Наверное, это можно было назвать куском металла, если только вы знаете металлы, способные менять свет от ртутно-серебристого до червонно-золотого и светиться изнутри. Свечение усиливалось, когда встречались кольца, и совпадало с гулом.

— Я не думал, что установка всё ещё действует, — прошептал Андрей одними губами. Наверное, так смотрел Бильбо на кольцо всевластия.

— Андрей, а для чего она? — тихо спросил Игорь, не отрывая взгляд от затейливо переплетающихся и расходящихся колец. Наверное, Меломан спросил риторически, Андрей слишком редко отвечал на прямые вопросы.

— Игорь, а что ты вообще знаешь о Зоне? — вкрадчиво спросил он. — Откуда она появилась, почему здесь всё так странно?

Андрей достал сигареты, чего за ним никогда не водилось, тоненькие с длинным фильтром. Как мог бы выразиться Семён, «бабские». Пальцы у Андрея, когда он прикуривал, заметно дрожали.

— Да кто его знает, откуда взялась… — неуверенно начала Меломан, — говорят, пришельцы прилетели.

На бледном лице Андрея появилась улыбка.

— Да, это одна из теорий, «Пикник на обочине», так её окрестили в литературе, — он усмехнулся. — Прилетели зелёные человечки, разбросали своё барахло, да и улетели, — Андрея понесло, он явно выбивался из образа.

— Но когда мы занялись этой темой, стало ясно, что пришельцы тут ни при чем, — Андрей не просто рассказывал, он вещал. Ему бы в университете преподавать. Стоял бы на кафедре перед обалдевшей аудиторией, студенткам головы кружил.

— А кто тогда? — хрипло спросил я, во рту вдруг пересохло. Может, дело в установке, мало ли, что она излучает. Может, передалось волнение Андрея.

— На квантовом уровне вокруг существует бесконечное количество параллельных вселенных. Миры небывалого расцвета технологии, где земные корабли летают к звёздам…

— Бороздят Большой Театр, — буркнул под нос Семён. Андрей его не услышал.

— Миры, где до сих пор каменный век, миры, в которых разумный вид — вовсе не человек. Бесконечное количество миров, бесконечное количество возможностей. Зона — это то, что создала вокруг себя Машина, пришедшая к нам из другого мира.

Я невольно посмотрел на установку, сплетающиеся кольца приковывали взгляд, гипнотизировали.

— Эта она? — я говорил очень тихо, вряд ли Андрей услышал. Скорее угадал.

— Это, — он показал себе за спину, — всего лишь имитация, попытка повторить технологии, ушедшие вперёд на сотни, может быть, тысячи лет.

Он взял ноутбук в руки, что-то набрал, и кольца начали вращаться чуть быстрее. Цепочка с бляхами-смертниками вдруг начала жить своей, отдельной жизнью и слабо потянулась к вращающимся кольцам.

Откуда-то сверху донёсся мелодичный голос компьютера.

— Диагностика завершена. Основные системы исправны, множественные сбои во вспомогательных службах, отчёт об ошибках отправлен на ваш терминал. Ресурсов достаточно для однократного запуска системы.

Говорят, есть тонкая грань, отделяющая каждого гения от безумия. Не знаю, был ли Андрей гением, но, вероятно, был, потому что, когда прозвучали слова компьютера, он эту грань перешёл. А может быть, безумие тлело в нём давно, ещё с того дня как самый первый эксперимент пошёл не так. Что ты делал тогда, метался по пустой базе? Швырял вещи и крушил мебель в своей такой уютной но пустой квартире?