Антон Ленников - Монолит

— Долго падать, — заметил Игорь, осторожно заглянув в провал.

Мы пошли дальше к лестницам. Они уцелели, но, начиная с седьмого уровня, часть помещений оказалась затоплена. Может быть, просочились грунтовые воды или лопнул трубопровод. Я включил фонарик и попытался подсветить спуск, но в мутной воде луч гас уже через несколько метров. Удалось лишь различить очертание следующего лестничного пролёта.

— Насосы отказали ещё полгода назад, и грунтовые воды постепенно заполняют комплекс. Как-то не хочется лезть туда, в темноту, — поежился Игорь.

— И не придётся, — Андрей снял со стены неприметную панель и щелкнул выключателем.

Откуда-то снизу начал пробивался неяркий свет.

— Аварийное освещение ещё действует.

В метре над водой свисал толстый высоковольтный кабель. В нескольких местах изоляция оплавилась, потекла, и, когда заработало освещение, откуда-то сверху стал раздаваться характерный электрический треск.

— А мы тут не поджаримся?

Искрящий кабель внушал мне вполне определённые опасения. Семён задумчиво разглядывал автомат.

— Кирилл, а ты плавать-то умеешь?

Настал мой черёд виновато улыбаться.

— Не знаю.

Я прислушался к себе. Перспектива нырять в мутный лабиринт затопленного уровня меня, конечно, не радовала, но и не пугала.

— Наверное, да.

Так уже бывало, когда иногда всплывали какие-то навыки или знания из прошлой жизни. Например, с год назад совершенно случайно обнаружилось, что я неплохо говорю по-английски.

Семён почесал щеку, он и так обычно ходил небритый, а за пять дней, с тех пор, как мы вышли из Свободного, совсем зарос.

— В любом случае, мы здесь не пойдём, слишком рискованно. Андрей, есть какие-то обходные пути, служебные, аварийные?

Андрей покачал головой.

— Похоже, это единственный маршрут. Затоплен целый уровень. Единственной альтернативой была лифтовая шахта. Но лифт рухнул, прихватив и аварийную лестницу.

Не только меня смущала перспектива лезть в затопленный уровень.

— Тогда мы возвращаемся, — резко ответил Семён. — Мы не можем так рисковать.

Началась перебранка, в которой Андрей кричал про обязательства, данные Михаилу, и оплату. А Семён чуть менее резко напоминал, что деньги нужны живым, а мертвецам они ни к чему.

Андрей стал решительно расшнуровывать ботинки.

— Тогда я пойду один, можете возвращаться.

Я подумал о шахте лифта и разбитой кабине в самом низу. Так близко и так далеко.

— А что, если спуститься в шахту на верёвке?

— Где взять такую длинную верёвку? — возразил Семён.

Игорь выразительно посмотрел на водную преграду и сплюнул. Почему-то мне не к месту вспомнилась поговорка про колодец.

— Думаю, можно взять трос в подсобных помещениях.

Андрей впервые прямо посмотрел на меня:

— Спасибо…

В повисшей тишине голос Меломана был слышен особенно отчётливо.

— Я вам говорил, что боюсь высоты?

Моток троса нашёлся под столом в кафетерии, когда мы, потратив почти час на поиски, уже были готовы отказаться от этой затеи. На стульях возле стола лежали две засаленные спецовки с рассованными по карманам плоскогубцами, отвёртками и прочими слесарными инструментами. Как и зачем рабочая одежда туда попала, видимо, суждено было стать очередной загадкой базы «Сфера». За это время Гарик умудрился открыть арсенал карточкой одного из охранников. Он сменил пистолет-пулемёт на внушительную штурмовую винтовку, а на поясе у него прибавилась и парочка Ф-2, самых мощных из ручных гранат. Я менять оружие не стал, хотя на полках и стеллажах был запас, позволявший экипировать небольшую армию, только взял с полки пару гранат для подствольника да оранжевый брикет аптечки (никогда не бывает лишней).

Сначала трос просто закрепили за одну из колонн, но из этого ничего не вышло. Металл был слишком тонкий и резал ладони даже сквозь перчатки, а вдобавок был промасленный и скользкий. Спускаться по нему было невозможно, пока Андрей не придумал закрепить трос за ось электродвигателя, который раньше поднимал лифт. Получилась импровизированная лебёдка. Андрей подключился к системам лифта через ноутбук. Прежде чем спускаться, мы даже на пробу отправили вниз и подняли вверх тяжеленный ящик с армейскими топливными элементами. Испытания увенчались успехом, если не считать того, что Андрей слишком поздно выключил мотор, — и ящик открылся. Один из элементов разбился — и остро запахло алкоголем.

— Сейчас бы хлебнуть грамм сто для храбрости, — мечтательно протянул Меломан, принюхиваясь, и я, в целом, разделял его чувства: коньячок во фляжке давно закончился.

— А я и не знал, что батареи на спирту работают, — задумчиво сказал Гарик, достав из ящика целый блок. — А его пить можно? В Свободном топливные элементы не особо распространены. Слишком дорого стоят.

— Метиловый спирт? Можно… — сказал Семён и улыбнулся.

Меломан не понял иронии и начал уверенно скручивать пробку с батареи.

— …только отравишься, — закончил Семён.

Гарик отдёрнул от лица уже открытый элемент и бросил его в шахту. Я невольно проводил полёт батареи взглядом.

— Шуточки у тебя, — хмуро буркнул Игорь.

Спускаться было на удивление нетрудно. Фальшфейер, что мы сбросили вниз, давно погас, и темнота скрадывала высоту. Только фонарик разгонял бархатный, словно живой мрак. Из дверей седьмого уровня сочилась вода. Капли срывались вниз крошечными водопадами, поблёскивая в лучах фонарика, — снизу доносился тихий плеск.

Интересно, как так получается, что затоплен только один уровень, а всё, что ниже, нет?

— Кирилл, ты как? — эхом донёсся сверху голос Семёна.

— Нормально.

Я в это время спускался мимо одной из дверей четвёртого уровня, уже ниже затопленной зоны.

— Андрей, останови!

На бетонной стене в оранжевом прямоугольнике был рубильник с выразительной подписью: «Гидравлический блок. Аварийное открытие дверей».

— Попробую открыть двери!

Я потянулся к рубильнику, но меня одёрнул Андрей.

— Не трогай его! Эта система открывает все двери в шахте.

На миг мне очень ярко представилось, что могло произойти, если тысячи литров воды на затопленном уровне хлынули бы в шахту, — и у меня вспотели ладони. Очень осторожно я убрал руку с алой рукоятки и напоследок попробовал загнать в щель между створками лезвие ножа. С некоторым трудом оно вошло в прорезанную щель. Я надавил. Казалось, щель немного расширилась, но тут лезвие не выдержало. Я остался с одной рукояткой, из которой сиротливо торчал обломок ножа.

— Тут всё глухо! — приходилось кричать, чтобы перекрыть эхо и шелест воды. — Я спущусь до дна шахты.

Спуск продолжился, и, наконец, ноги почувствовали металл кабины. Искорёженная крыша протестующее скрипнула. Фонарик на плече замерцал и погас. Пришлось зажечь фальшфейер — и темнота вокруг отступила. Я постучал по фонарику пальцем, и он снова заработал, но неуверенно, тускло. Видимо, отходил какой-то контакт. Я снова постучал, и всё пришло в норму. Старый проверенный русский способ: треснуть кувалдой, чтобы заработало. Аварийный люк на крыше поддался с трудом. Внутри лифт был копией того, на котором мы спустились в комплекс. Только терминал и зеркала разбиты, а стены смялись гармошкой. Струйки воды, сочившиеся сверху, уже на полметра затопили дно шахты. В красноватом свете фальшфейера плававшие в мутной воде белые халаты казались окровавленными — и я подумал о тех людях, что поднимались в этом лифте. Они исчезли до или после того, как сорвался лифт? Я отстегнул карабин троса, потом опёрся руками о люк и спустился в кабину. Ноги сразу промокли: ботинки не были водонепроницаемыми. Как я и надеялся, на первом этаже двери шахты были открыты, но при ударе наглухо заклинило сворки самого лифта. Наугад я ткнул в кнопку аварийной остановки. Двери не открылись, зато сам пульт вывалился из стены и повис на проводах.