Антон Ленников - Монолит

Писатель повертел в руках алмазную гайку и положил Ирине на грудь словно цветок, и — закрыл ей глаза. Пробормотал что-то очень тихо, но ветер донёс его слова.

— Бойтесь своих желаний…

Несколько минут мы молчали, только ветер шевелил траву и солнце медленно уходило за горизонт. Какой всё-таки долгий и трудный выдался день.

Инга так же молча стояла рядом, невидимая ни для кого, кроме меня, но такая реальная.

— Нам надо уходить, — наконец нарушил тишину писатель. — Идём, лодка ждёт.

Я посмотрел на левую руку и сжал пальцы в кулак, пальцы сдвинулись слабо, неловко, рука ещё казалась чужой, словно я отлежал её за ночь.

— Есть способ лучше, — я показал писателю на вертолёт.

— Ты умеешь управлять вертолётом? — удивился Мельников.

— Ты умеешь, — я коснулся ладонью его лба. На самом деле это так просто, ведь где-то есть миры, и немало где из писателей выходят пилоты.

Внешне ничего не произошло.

— И что, я должен поверить, что я теперь умею пилотировать вертолёт?

Я улыбнулся.

— А ты попробуй.

Писатель всё так же неуверенно открыл дверцу и сел в кресло пилота. И тут его руки зажили своей отдельной жизнью, нажимая кнопки и тумблеры. Винты начали медленно вращаться.

— У меня получается! — в голосе писателя звучал неподдельный восторг.

— Ты, главное, не увлекайся, часов через восемь эффект рассеется.

Мельников помрачнел.

— Жаль, это так здорово.

— Поверь, тебе бы не понравились побочные эффекты, — было слишком долго ему объяснять про реальности и квантовые вероятности. И что смещение реальности, пусть даже на уровне информационной составляющей, может стать постоянным, если длится больше 12 часов. — И потом, ты всегда можешь научиться сам, если захочешь.

— Думаешь я смогу? — Мельников снова оглядел приборную панель, словно увидел её впервые. — Тогда чего мы ждём?

Я покачал головой.

— Понимаешь, мне нужно здесь кое-что закончить.

— Ты уверен?

— Да, здесь наши дороги расходятся.

— Мы ведь больше никогда не встретимся? — с грустью спросил писатель.

— Вряд ли.

— Кирилл, если выберусь отсюда, я напишу книгу обо всем этом.

Я пожал протянутую руку.

— Если я выберусь отсюда, я с удовольствием её прочитаю, думаю, это будет хороший роман.

Хотелось курить.

— Слушай, у тебя сигарет не осталось?

Писатель похлопал себя по карманам.

— Извини, нет.

— Ничего, всё равно пора бросать.

Я захлопнул дверь вертолета, писатель колебался ещё несколько секунд, потом винты вертолёта раскрутились, и лёгкая, немного похожая на стрекозу машина, взмыла в небо. Писатель выберется из Зоны, через час он уже приземлится за пределами периметра, вертолёт он бросит на большой поляне и ещё через два часа выйдет к посёлку Залесье, на автобусе доберётся до Киева, и сядет на поезд до Москвы… Я оборвал поток видений. Не хочу знать чужое будущее, тем более, если не могу разобраться со своим. Махнул на прощанье рукой стальной стрекозе, исчезнувшей за низкими облаками. Я бы пожелал тебе удачи, но и так знаю, что у тебя всё будет хорошо.

Я повернулся, Инга ждала меня, проводя пальцами по зеркальной глади, от Монолита по её ладони протягивались крохотные искры.

— Нам надо решить один вопрос.

— Да, тебе нужно сделать выбор? — согласилась она, — неужели ты проделал такой путь и тебе нечего желать?

Инга на ходу сорвала одуванчик и покатала стебелёк в руках, сдувая мне в лицо пушистые семена. Интересно, это тоже часть галлюцинации? Скорее всего — да. Обычные одуванчики в Зоне не растут, только «жгучий пух».

— Хочешь всё исправить? — неожиданно спрашивает Инга, одуванчик летит в траву. Она решительно останавливается и внимательно смотрит мне в глаза. — Вернуть Кристу? Хочешь вернуться в тот день, когда всё началось? Ты просто затормозишь и всё будет иначе?

— Этот мир будет настоящим? — наконец спросил я.

Инга молчала, я уже подумал, что ответа не будет, но потом она тихо ответила.

— Для тебя — да.

Как же мне хотелось согласиться, просто до обидного, ведь в прошлый раз я шёл к Монолиту именно за этим. Я остановился, хотелось курить, но последнюю сигарету я выкурил ещё в канализации. Однако пачка, на удивление, оказалась полной, и я затянулся даже не удивившись, что сигарета уже раскурена. Значит, как в анекдоте, были бы спички, был бы рай? Наверное, со стороны я выгляжу очень смешно: измученный, грязный, окровавленный мужчина курит несуществующую сигарету и разговаривает с несуществующей подругой.

— Ты знаешь, Инга, можно тебя так называть, привык всё-таки?

Она только кивнула, и белые локоны блестели на солнце в лучах заката. Она ждала моего ответа, моего решения.

Я вспомнил Зал Шёпотов и обгоревшую фигуру. Эта часть моей жизни — уже прошлое. Его не вернуть. Я качаю головой.

— Тебе нужно было предложить мне это в прошлый раз.

Сигарета щелчком отправилась в траву.

Инга нахмурилась.

— Да, но тогда ты больше хотел другого.

Мне очень, очень стыдно, но она права.

— Может быть, ты хочешь начать жизнь заново, — голос Инги меняется, зелёные пятна сползают с камуфляжа, сменяясь строгим деловым костюмом, на глазах появляются тёмные очки, — снова всё забыть, но жить преуспевающей богатой жизнью, например, актёром. Может, хочешь опять стать сталкером Тенью без прошлого, как раньше?

Я только улыбнулся.

— Не нужно дурачиться, Инга, мне это не нужно.

Мгновение — и Инга снова прежняя.

Инга подошла ко мне и прижалась к груди.

— Хочешь, я стану настоящей, ты ведь всегда хотел встретить девушку, похожую на меня?

Я встал на колени и прижался к её маленькому горячему лбу. Мне было так горько, что хотелось плакать.

— Ты всегда была для меня настоящей.

Я вдруг понял, как смертельно я устал, даже заёмной силы осколков, что усердно латали плоть, не хватало, чтобы вылечить эту усталость.

— Тебе не следовало сюда приходить, — я говорил быстро и торопливо потому что казалось — ещё миг, и я не успею сказать самого главного. — Ты дарила нам надежду на то, что всё можно исправить и всё можно переиграть. Помахать кулаками после драки, — я почти кричал и Инга, моя всемогущая любимая, которой на самом деле нет, отступила шаг.

— Мы шли к тебе со своими желаниями, умирали и падали, возвращались, лечили раны и снова шли, — я помедлил, но всё-таки закончил. — А ты издевалась над нами, превращая наши мечты в кошмары.

Монолит передо мной совсем такой же, каким я запомнил его в прошлый раз. Огромная капля ртути. Каким наивным всё-таки был Виктор, надеясь уничтожить Монолит направленным ракетным ударом.

— Ты правда хочешь меня убить? — грустно спросила Инга.

Вряд ли Монолит можно уничтожить даже ядерным взрывом, но если захотеть…