Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

— Хи-хи! Были и ушли.

— Когда.

— А, аккурат перед вашим приходом и ушли.

С-старая сволочь! Селим понял, что нужно торопиться, но прежде чем уйти, рука «набитая» привычкой, поставленным ударом вогнала клинок ножа под подбородок старухе. Скомандовал:

— Пошли! Быстро! Время упустим!

Ни Селим, ни тем более капитан, даже не догадывались, что по времени разминулись с русской группой не более чем в десять минут. Наказной Травкин заявился в усадьбу не один. Улыбаясь во все тридцать два зуба, на пороге появился Хильченков, собственной персоной, а уже за его спиной маячили Травкин с живым и здоровым Кутеповым.

— Платон Капитоныч, — прямо с порога заявил Найденыш. — Турки. Много. Собираемся быстро и уходим. По времени успеваем.

На душе потеплело, но виду хорунжий не подал, не та ситуация. Скомандовал:

— Быстро собрались! Уходим!

Уход был сродни бегству. Кардаш задержавшись, оглянулся на Андрея, поймавшего рукой за рукав куртки.

— Платон Капитоныч, я здесь останусь, маленько придержу залетных, а то они считай прямо от порога на хвост сядут.

Согласился, куда денешься. Прав Недоросль, кругом прав. Смог лишь выдавить:

— Ну, ты тут не очень… Мы через мост…

— Догоняй наших. Найду, не сомневайся.

Выйдя на улицу, закрыл за собой калитку, через десяток шагов свернул за угол в переулок. Искать калитку не стал, перемахнул через высушенный ветрами и солнцем, посеревший забор. Гостей ждал не долго. Неторопясь, находясь за избенкой соседней усадьбы, из-за угла наблюдал как трое парней одетых в военную, по качеству выше всяких похвал одежду, хорошо экипированных и вооруженных, устроились на лежках. Серьезных ребят кинули на их уничтожение или поимку, страхуют друг друга, фиг подберешься. После утренних встрясок, колоссального выброса энергии, Андрей понимал, что как характерник он сейчас мало значит. Молод и не инициирован. Ему восстанавливаться придется сутки, может и больше. Дед об этом предупреждал всех своих кровных учеников, объяснял как надлежит поступать в том или ином случае если ты действительно «пуст». На этот счет всегда приходили на помощь родные для славян ведунские заговоры. Нужно только уметь ими правильно распорядиться.

Хильченков поймал в ракурс всех разом бойцов противника. Не отводя глаз, сфокусировал зрение, губы зашептали заветные слова:

«Отвод творю, наговариваю. Пусть глаза явного не увидят, мимо пройдут. Как глаз слепой не видит не явно, не отъявно. Так и меня всяко око обойдет, не увидит. Очи ваши в тумане, а разум в дурмане. Слово сказано, слепыми очам быть заповедано. Крепко слово и дело. Да будет так!»

Андрей реально представил, как элитных турецких бойцов окутывает плотная пелена прозрачного для них самих тумана. Колдовское дело сделано, теперь наступает дело человеческое.

Медленно, шаг за шагом поскользил к местному аналогу сетки-рабицы, отделявшей друг от друга оба участка. Просунул в крупную, стальную ячею ствол «Макарова» с навернутым глушителем, позаимствованного у подопечного. А, что тут сделать? Подвел мушку пистолета в затылок ближайшему к нему пареньку. Плавно потянул спусковой крючок. В летнем, знойном воздухе хрустнула ветка, заставив людей в засаде обернуться на звук.

Сделав упор на расставленные ноги, зажав рукоять пистолета сразу обеими ладонями в общий кулак, произвел еще два выстрела. Расстояние до целей не больше десяти метров. Всем телом навалившись на невысокую изгородь, перевалившись, упал внутрь участка из которого недавно вышел через калитку.

Пробежал к стене дома, отмечая разбитые стекла в оконных рамах. В доме уже есть люди. Поднял вывалившийся из руки убитого бандита пистолет, проверил его. Пистолет стоял на боевом взводе. Вставил в свой новую обойму. Взявшись за подоконник, подтянулся, заглянул в комнату. Никого. В пару касаний оказался внутри. Стараясь не скрипеть, проскользнул через кухню в гостиную, лицом к лицу столкнувшись в дверях с высоким бойцом из общей кагорты турецкого, надо думать, спецназа. Нужды таиться не стало. С двух рук стал стрелять по врагам. Спецназовца, не ожидавшего такой прыти, положил вдверях. Смазливому хлыщу пулей пробил лобную кость. А вот, стоявшего у окна третьего, из-за занавески наблюдавшего за калиткой, и потому не успевшего применить автомат, пожалел. Прострелил турку оба колена, а третьим выстрелом еще и кисть руки.

— В-ва-ау-у-у! — взвыл недобиток.

Андрей прошелся по гостиной, ногой отшвырнул оружие подальше от раненого. Мельком глянул на мертвую старушку в кресле. Присел к стонавшему бандюку, сунул под нос пахнувший сгоревшим порохом ствол.

— Отвечаешь на вопросы, умрешь без мучений, не отвечаешь, первым делом отстрелю яйца, а там посмотрю, что в твоем организме еще лишнего есть. Сколько вас сюда приехало?

— Анл'амыёрум!

— Ага. Не понимаешь, значит.

Выстрелил. Пуля разорвала рукав куртки, задев ткани кожного покрова.

— Пятьдесят бойцов. Задача…

— Задачу я знаю. Кто старший отряда?

— Юзбаши Энвер, командир особого отряда малиновых беретов, он сам задачу ставил. Перевяжи, а?

— Кто у Энвера шеф в этой операции?

— Карагоз-эфенди.

— Чин?

— Он старик, и кажется гражданский.

— О, как!

От калитки послышалась возня или это только показалось. Сломанной веткой прозвучал выстрел, раненый последний раз дернулся и прекратив стенания, затих. Хильченков выглянул в окно. Две одичавшие собаки забежав в открытую калитку, решили похозяйничать на подворье. Рисковать выходя на ту сторону Андрей не стал, наследил надо думать достаточно, что хотел, то узнал. Какой дорогой пришел, нею же и ушел…

Группа как и прежде, передвигалась по одному друг за другом, только расстояние между людьми малость изменилось. Растянулись по дистанции, чтоб в случае чего не все сразу под огонь попали. И не шли скорым шагом, а все больше перебежками, да перебежками. Спешили. К реке Ермаков вывел через заросшие, застарелые плодовые сады. Получилось, что вырвавшись из зеленых шхер, неожиданно очутились на обрывистом берегу. Ширина Кубани в месте выхода не меньше двух сотен метров будет, до противоположного берега далековато. Выбегая, как по команде ложились у среза обрыва, внизу вода полощится. Кардаш последним плюхнулся на брюхо, еще даже не успел как следует оглядеться.

— Вон, мост. — Указал рукой Ермаков, вышедший на берег самым первым. — Выходит так, что от этого места Екатеринодар в двух верстах к югу будет. Малость крюк сделали.

«Крюк это хорошо, — удовлетворенно подумал хорунжий. — Все как во сне дочка советовала. Может и вырвемся без потерь? Эх, Лебедя жалко, добрый казак был. Царство ему Небесное!»

Вынув из сильно «похудевшего» сидора бинокль, принялся детально рассматривать сам мост и подступы к нему.