Александр Забусов - Характерник. Трилогия (СИ)

Медленным шагом, Александр направился к ожидавшему человеку. Так называемый посредник, еще издали оценивающим взглядом срисовал Кутепова, не дожидаясь пока тот подойдет вплотную к нему, развернулся и направил стопы к далекой семиэтажке.

Вскоре они действительно свернули с центральной улицы. Кутепову, шагавшему через пустырь с большим количеством сгоревшей техники на нем, то и дело приходилось обходить препятствия и поросль кустов. В центре большой поляны виднелись руины строения, разрушенного очень основательно. Прямо из бетонной крошки выглядывали толстые куски перекрученной арматуры, тут же друг на друге громоздились панели перекрытий, а совсем рядом на кое-где уцелевших столбах шмотьями ржавела колючая проволока. Проводник, хитрый жучара, прошел впритык к развалинам, не поленившись сойти с нахоженной кем-то тропинки и завернул за чудом уцелевший угол.

Александр скорее почувствовал, чем услышал присутствие человека за своей спиной. Резко присел на колени, пригнул к ним голову. Оказалось очень вовремя. Человек, наступавший на пятки, сделал ускорение. Споткнувшись через присевшую жертву, кувыркнулся и упал на спину, на мгновенье подставив Кутепову открытую шею. Грушник не преминул воспользоваться подарком фортуны, его нож по самую рукоять вошел нападавшему под нижнюю челюсть, нарушая целостность мозга внутри черепной коробки. Провел перекат через убиенного, носом учуяв тяжелый запах чужого пота. Вырвав из чехла за спиной метательный нож, бросил на звук в развалины. Метнул, как говорится на авось! Снова бинго! Определил «попадание в яблочко» по ряду признаков. Повезло-о! Сам не ожидал результата.

Ну что ж ему так везет? Приходивший на переговоры «интеллигент», успел лишь прикурить папиросу и спокойно стоял за углом в ожидании пока подручные оприходуют клиента. Не, ну надо же, какое голимое везенье!

— Послушайте!

Приблизившись вплотную к оторопевшему проводнику, Кутепов не собираясь заводить долгих разговоров, выстрелил тому в лоб. Теперь порядок! Сунулся в развалины, вернул на место метательный нож. Туда же втащил с тропы торопыгу. Тяжелый, зараза! За спиной услышал знакомый голос, произнесший с сарказмом:

— Помочь, дядь Сань?..

«Жива», она ведь не только состояние целительства, «Лепы». Она же еще и боевое трансовое состояние бойца. Дед вбивал своим правнукам знание Живы, поднимая их на ноги и днем и ночью. Довел мастерство до автоматизма. Теперь каждый из братьев Андрея мог мгновенно, еще как следует не проснувшись, нырнуть в состояние «Стана», из него перекочевать в «Брань» и даже в «Раж», но это для характерника оружие «последнего шанса» — состояние боевого безумия. А вот Явь, Навь и Мара постоянные спутники «Белых Волков» или как дед всегда поправляет «молодых волчат», неудовлетворительно качая головой: «Если уж прозываете себя так, то зовите именем, кое дано нам с незапамятных времен. Хорты Перуна и никак иначе. От корней своих отрываться, воину не достойно». Да, так вот Явь, состояние сверхчувствительного восприятия вселенной. Навь — боевая эмпатия. Ну и Мара — ятрогения, соответственно. Кутепов сам не справится с той задачей, которую перед собой ставит. Выходит, помогать ему придется, а значит работать предстоит в состоянии Нави с переходом на Раж.

Навь, это «за-астрал», родовая память человека, помимо его воли сокрытая в подкорке мозга, продолжение Яви, вот только при этом как всегда пришлось «уйти в за-пространство», найти Руину, пройти через нее в состоянии, подобном Черному Городу у наркоманов LSDешников. При переходе через нее человек испытывает такой смертельный, панический ужас, что преодолеть его без помощи деда в первый раз было практически невозможно. Теперь-то он делает это сравнительно просто.

В Раж перейдет только тогда, когда критическая ситуация станет для обоих смертельной. Чтобы выжить, нужно шагнуть за Брань, внутренне умереть и полностью отключить «осознанное», стать бешенным зверем, машиной для убийства, сродни скандинавским берсеркам и начать разить и правых, и виноватых. Ох, как же потом не хочется прочувствовать на своей шкуре откат. Когда не можешь понять, кто сам такой и где находишься. Дядю Саню бы не напугать, подумает, свихнулся парень, а Кащенко в другой реальности.

— Дядь Сань, я первым пойду. А ты вон в тот подъезд аккурат ровно через пять минут заходи. Двигайся осторожно и постарайся не шуметь…

В своей жизни он повидал много чего, о чем бы хотел забыть, но то, что он видел сейчас, не приснится и в страшном сне.

Так уж получилось, что отправив Косырева к мещерским «ходокам», его прислав посыльного, сорвал с места Карагоз-эфенди. Куда деваться? Поехал. Знал, что этот божий одуванчик, не кто иной как майор Генерального Штаба турецкой армии. У него в этом деле свои интересы и отряд кяфиров великой княгини Анастасии, цветистой канвой вплелся в кружево рисунка большой операции.

«Ничего, — подумал он тогда, — когда вернусь, странник уже будет меня дожидаться».

Харитонов был калачом тертым и свой отряд не стал бросать в мясорубку грызни башибузуков за якобы перевозимые золотые монеты и штабного офицера, за которого турки тоже могли заплатить. Среди его двухсот бойцов, выживших в различного рода операциях, молодняк составляет лишь пятая часть, и те рвутся в бой, не смотря на то, что их сильно проредили. Спешат, будто боятся, что золотые лиры пронесут мимо их кармана.

Еще на подъезде к занятой под штаб семиэтажки почувствовал неладное. Нет, часть отряда находилась на местах. Люди, заметив его бронированный внедорожник, взмахами рук приветствовали командира еще за два квартала до основной базы. И дальше ничего не предвещало беды. Только подъехав…

Два телохранителя первыми выскочили из дверей военного внедорожника, еще не слишком напрягаясь, заняли исходные точки у центрального подъезда. Никто не выбежал встретить командира. Совсем расслабились! Нет. Сейчас он приведет кое-кого в чувство.

Первым вошел в обшарпанный, много лет покинутый жильцами подъезд. Первым увидев спину лежавшего у перил бойца, обнажил ствол, готовый вступить в бой с любым противником. На готовность вступить в схватку, помещения ответили гробовой тишиной. Без гадливости перевернул труп на живот, узнавая в нем поручика Берестова. Задушен удавкой, высунутый до самых корней фиолетовый язык говорил о многом. За плечом усиленно задышал прапорщик Караваев, один из охранников.

— Чего встал? Вперед идите, кто знает, что там дальше!

Дальше было хуже. На первом этаже, за первой же дверью, нашли четверых бойцов, вернее четыре трупа лежавших рядом с каминной печью. Все при оружии, судя по позам, смерть свою они никак не ждали. Здесь были те, кто должен обеспечить пропуск в сам его штаб. Руслан Аблязов, второй охранник, тенью прошмыгнул в другие комнаты квартиры, вскоре вернулся. Не опуская автомата, обратился к шефу: