Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Пап, — зашептал он, — кордон рядом. В доме шесть человек спят лёжа, ещё один спит на стуле, и ещё один в будке около шлагбаума.

Георг кивнул, многозначительно приложил палец к губам и стал пристально вглядываться в туман. Его дар послушно пришёл на выручку: туман никуда не уходил, просто становился матово прозрачным. Вот впереди проявилась будка и перекладина с грузом. Что же делать, чтобы шума не было?! Проквуст сделал то, что хорошо умел, он начал убирать слои пространства перед ними, один за другим, тонкими прозрачными плёночками. Один, второй, третий, он сбился со счёта, но чуть не вскрикнул от радости, видя, как перед их повозкой появилось новое пространство, в нём был только лес, и ни охраны, ни сторожки, ни шлагбаума. Рукагин изумлённо качал головой, но шаг не замедлял. Когда они отъехали на приличное расстояние, Проквуст оглянулся, вернул всё назад и облегчённо вздохнул.

Через десять минут граница осталась позади, они были в безопасности. Пока, поправил себя мысленно Проквуст. Бывший жрец быстро сдёрнул с копыт тряпки, натянул поводья, лошадки мотнули головами и бодро зашагали вглубь страны русичей.

Туман в какой-то неуловимый миг засобирался прочь: его сероватые клубы засуетились, закрутились, на ходу тая и уступая место зримому миру. Здешний лес был другим: кедр сменили ели и сосны, кое-где проглядывали дубы и берёзы. Дорога, по которой они двигались, была явно наезженной, на ней то и дело показывались чёткие следы колёс, в некоторых местах они дугой прижимались вплотную к деревьям, видимо встречные повозки разъезжались в обе стороны. Проквуст беспокойно оглядывался, прикидывая, как бы избежать случайных встреч.

— Пап!, — затормошил его сын. — Ты как перекладину убрал? И будку, и стражу?!

— Пространство полистал немного. Я тебя потом научу.

Артём изумлённо уставился на отца.

— Па-ап!

— Чего?

— Я тебя боюсь.

— Глупости.

— Я не знал, что ты такое можешь.

— Я и сам не знал. У меня такое чувство, что в этом мире у меня возросли возможности, а у тебя, сын, какие ощущения?

— А у меня они появились, правда, я ещё не могу понять какие и зачем.

— Это, — усмехнулся Проквуст, — самые главные вопросы. Посканируй, что там, впереди?

Артём закрыл глаза и сосредоточился. Георг с любовью смотрел на сына, хотя в душе росло опасение. Он знал, что дары не даются просто так, что рано или поздно они потребуют от человека максимального напряжения душевных и физических сил. Как он справится с этим?

— Папа, впереди длинная дорога, почти до гор.

— Так, что ещё интересного?

— Почти на излёте ощущения я видел деревянный город. Он огорожен высоким частоколом и над воротами развивается странный флаг.

— Ты его разглядел?

— Красный и жёлтая звезда в круге, только она странная.

— Почему?

— Лучей у неё восемь.

— Ну, ты глазастый!

— Пап, а ещё навстречу нам отряд воинов едет, человек двадцать.

— Далеко?!, — встревожился Проквуст.

— Пара километров.

— Рукагин!

— Слушаю, Хозяин.

— Сворачивай в ближайшем удобном месте в лес, надо пропустить отряд русичей.

Рукагин кивнул и принялся пристально всматриваться в правую сторону, левая сторона стала была непроходима: лес подступал сплошной стеной, к тому же, видимо, все камни с дороги валились в эту сторону. Через сто метров бывший жрец заметил каменистую площадку, за которой рос густой кустарник. Он остановил повозку, сбегал к кустам, с довольным лицом вернулся обратно и, подхватив лошадок под узды, повёл их за собой. Место идеально подходило для схрона: за плотной стеной кустарников было пустое пространство, а потом метровый обрыв и стена леса. Проквуст огляделся, удовлетворённо кивнул.

— Молодец, Рукагин.

Тот поклонился, приложив руку к сердцу.

Потянулось ожидание. Лошадки, получив нежданный отдых, тихо выщипывали вокруг себя редкую, но сочную травку, путешественники перекусывали галетами, запивая их водой. Георг и Рукагин напряжённо прислушивались.

— Артём, где они?, — шепотом спросил Проквуст.

— Метров двести осталось.

Скоро ветер донёс фырканье лошадей. Лошадки встрепенулись, подняли головы, но Рукагин мгновенно накинул им на головы, заранее приготовленные торбы с овсом, те тут же занялись едой, чужаки их больше не интересовали. Сквозь кусты было видно, как попарно из-за деревьев выезжают всадники в кольчугах и островерхих шлемах, из-под которых выбиваются русые кудри. У каждого висел на боку прямой меч в ножнах, а из-за спины выглядывал продолговатый щит со странным знаком: спираль, переходящая внизу в своё зеркальное отражение. В середине отряда ехал старик с гривой седых волос и такой же бородой по пояс. В ниспадающем белом плаще, с напряжённым надменным лицом, он сидел на лошади, будто шест проглотил. Именно так Проквуст подумал о новом персонаже, и тот, словно услышав чужие мысли, резко поднял вверх руку. Отряд послушно остановился. Старик спорхнул с седла и выдернул притороченный к нему посох. Некоторое время он словно принюхивался, что-то, судя по шевелящимся губам, бубня под нос, потом вышел к краю дороги. Георг понял, следующее его движение будет жест в сторону кустов, после чего могучие воины заграбастают их и отвезут в город пленниками. Нет, уж, лучше они сами доедут, как гости, хоть и незваные. Он красноречиво толкнул сына в плечо, тот кивнул и прикрыл глаза. Старик вдруг как-то сразу сник, и послушно вернувшись в седло, махнул посохом вперед. Отряд невозмутимо тронулся дальше.

— Хозяин!, — тихо позвал бывший жрец.

— Что?

— Твой сын сильный маг, чтобы отвести колдуна русичей, большая сила нужна.

Проквуст кивнул.

— Рукагин!, — повернулся к ним Артём. — Скажи, а русичи все русые и с кудряшками?

— Нет, среди них всякие есть.

— Почему же они зовут себя русичами?!

— А это не они так себя зовут, молодой хозяин, — улыбнулся Рукагин. — Это мы в Шумерии их так зовём, а себя они называют барейцы.

— Почему так?

— Мы не знаем, молодой хозяин.

— Рукагин, — спросил Проквуст, — а русичи знают, что они русичи?

— Знают, только им всё равно.

— Откуда ты это знаешь?

— Когда-то я был молод и любопытен, а прежний энси многое знал

— Рукагин, русичи добрые?

— Русичи?!, — бывший жрец усмехнулся. — Вряд ли, они сильные и от того спокойные, но если их рассердить… Простите, молодой хозяин, но мне кажется, нам пора.

— Да, Артём, разве мы не можем поговорить на ходу?

Они заторопились. Надолго ли хватит отворота колдуну, не спохватится ли он через короткое время? Надо спешить.

Начались обжитые места: от дороги в стороны уходили накатанные колеи, лес поредел, сквозь перелески показались поля зреющих зерновых, луга с пасущимися стадами коров, а следом появилась и первая деревня. Она стояла чуть в стороне, повернувшись к дороге клочками ухоженных огородов вперемежку с садовыми деревьями. Дома все сплошь из кругляка, возле каждого — небольшое строение с крохотными окошками, скорее всего баня. Проквуст, благодаря Пилевичу хорошо знал, что такое русская баня. Все строения выглядели крепкими, на глаза не попалось ни одного покосившегося или неухоженного. Во дворах иногда мелькали женские головы в платках, но они никакого внимания на повозку на дороге не обращали. Когда деревня осталась позади, вновь к дороге подступился с обеих сторон лес, только теперь уже сплошь лиственный, с густым подлеском. Через полчаса появилась следующая деревня, затем ещё одна, и ещё, до тех пор, пока дорога не взяла резко вверх, нырнув вновь в хвойный лес.