Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Они верят в своих богов и почитают Заратуштру без очищения огнём.

— Вот как? Но ведь они не враги?

— Нет, не враги.

— Рукагин, ты знаешь, где они живут?

— На севере, в двух-трёх днях пути, Хозяин.

— Вот тебе мой приказ, Рукагин: правь к русичам.

— Повинуюсь.

Повозка тронулась и через полкилометра свернула с каменной дороги влево, на малоприметную, поросшую травой колею. Громадные кедры обступили их вплотную и сопровождали разноголосым птичьим гомоном. Солнце забралось на самый верх синего неба, но здесь на дне леса было прохладно. Проквуст не заметил, как задремал, разбудил его Артём. Он протягивал ему бутерброд и бутылку с водой.

— Спасибо, — Георг взял из рук сына еду и воду и взглянул на спину бывшего жреца. — Рукагин!

— Да, мой господин.

— Останови повозку.

Повозка остановилась, Рукагин обернулся.

— Возьми, поешь.

— Благодарю, Хозяин, — склонил голову Рукагин, — но я прошу позволить мне ехать дальше.

— Ты не хочешь?

— Дело не в этом. Примерно через час мы достигнем озера, там лошади отдохнут и я приму твои дары еды и воды.

— Хорошо, Рукагин, поезжай.

Они пробыли у озера часа три, лошадки долго пили, потом щипали густую траву на берегу, потом опять пили воду. Проквуст уже хотел здесь и заночевать, но Рукагин так красноречиво покачал головой, что даже обсуждать этот вариант не стали и так было ясно, что им надо оторваться подальше от возможного преследования. На ночевку они встали уже глубоким вечером. Скамейки в повозке оказались съёмными, так что Артём удобно расположился на её полу и мгновенно уснул, согретый курткой Георга. На траве на тонкой циновке спал бывший жрец, недалеко сонно фыркали сытые лошадки. Проквусту не спалось, он ворочался рядом с сыном, пытаясь ответить на вопрос — имеет ли он право рисковать жизнью сына в чужих мирах, может быть, надо было вернуться? Сомнения мучили, не давали спать. Проквуст тихо поднялся и прошёл к костру. Он до сих пор не понимал, что он ищет в этом мире. Раньше у него была внутренняя уверенность, что его ведет рок, а теперь ему казалось, что он ходит кругами вокруг чего-то важного. Зачем он едет к русичам? Какие они? Помогут ли? Вопросы, вопросы, а ответов нет. Язычки пламени бегали по почти прогоревшему полену, отвлекая от хмурых мыслей.

Сзади раздался шорох, Георг с тревогой обернулся и увидел выходящего из темноты кустов бывшего жреца, оказывается его циновка была пуста, а Проквуст и не заметил. Рукагин подошёл к костру с круглым деревянным туеском, почтительно остановился в паре шагов.

— Присаживайся, Рукагин.

— Благодарю, Хозяин, — Рукагин сел рядом с Георгом, открыл крышку туеска. — Хозяин желает пить?

— Нет, спасибо.

Рукагин поднёс к губам туесок и сделал несколько глотков.

— Рукагин, ты можешь идти спать.

— Нет, не могу, Хозяин.

— Почему?

— Я должен служить тебе.

— Служить? Хорошо, тогда давай поговорим. Ты готов без утайки ответить на мои вопросы?

— Моё тело и знания принадлежат тебе, Хозяин, всё, кроме души.

— Тогда скажи, Рукагин, зачем вы забрали тот небесный металл и куда его дели?

— Мы собрали все осколки, попавшие к нам, в том числе и этот последний, и сбросили их в пропасть демона. Так нам приказал энси и мы не могли ослушаться.

— Что за пропасть демона, Рукагин?

— Под Баальбеком.

— Под этими гигантскими камнями?!

— Да, Хозяин. Туда ведет широкий подземный ход, так что это не составило труда, у нас есть способные маги.

— Перемещаете предметы усилием мысли?

— Скорее верой.

Проквуст кивнул и подумал: "Прав был Артём на счёт телекинеза!".

— Рукагин, расскажи мне о Шумерии.

— Повинуюсь, — склонил голову Рукагин, — но я не очень много знаю. Бывший жрец сделал паузу, но Георг молчал, и он продолжил: — Шумерия небольшая страна, в ней три города: главный город Эридус с копией бабилонского Зиккурата, который ты видел, на юге — город Урма и на востоке — город Лагам. Есть ещё пара десятков поселений разной величины и множество поместий. Величина Шумерии примерно семь дней пути с востока на запад и шесть дней пути с юга на север. Мы растим хлеб, пасём скот, плавим металл, рождаемся, живём и умираем.

Рукагин замолчал.

— Это всё?

— Прости, Хозяин, но мне будет легче, если ты будешь задавать вопросы.

— Хорошо. Ваших воинов я вчера видел, они умелы и дисциплинированны, мне очень жаль, что пришлось их убить.

Рукагин молча кивнул.

— Вы часто воюете с другими странами?

— Иногда воюем, но не со странами. Здесь кроме нас есть только русичи, мы не очень любим друг друга, но живём мирно.

— Тогда с кем воюете?

— С нагами.

— Наги? Что за народ?

— Наги не люди.

— Не люди?!, — заинтересовался Проквуст, тут же вспомнив рассказ динозария о чужих. — Как они выглядят?

— Ростом чуть ниже человека, трёхпалые, с хвостом и змеиной головой.

— Так получается, это их мир?

— Нет, предания гласят, что они пришли в этот мир после человека.

— Откуда?

— Из твоего мира, Хозяин.

— Но у нас нет нагов!

— Есть. Просто они умело скрываются и живут под землёй. Они обладают завораживающим взглядом, от которого спасает только молитва.

— Ничего себе новости!, — покачал головой Проквуст. — Постой, а сами вы, когда сюда пришли?

— Две тысячи пятьдесят три года назад.

— Ого! Такая точность?!

— Да, Хозяин, мы ведём подробные хроники нашего пребывания в Шумерии.

— Как же вы попали сюда?

— Нас привёл Заратуштра.

— Сам Заратуштра?! Но зачем?

— Мы хранители Авесты. В последние годы правления великого ассирийского царя Ашшурбанапала язычество пало в самые глубины пропасти греха и разврата, наши храмы осквернялись и разрушались. И вот свершилось второе пришествие Заратуштры.

— Удивительно!

— Да, воистину, божественно!

Проквуст задумался, помешивая палкой угли костра.

— Рукагин, — спросил он, — ты хочешь сказать, что у вас в Шумерии хранятся те легендарные 12 тысяч воловьих шкур с золотыми буквами текста Авесты?!

— О, Хозяин, ты знаешь эту легенду?

— Так легенда или нет?

— И да, и нет. Шкур у нас нет, а вот золотые пластины с древними текстами, есть и как раз двенадцать тысяч. Каждая вложена в футляр из воловьей кожи.

— А как же шкуры?

— Это миф, Хозяин. Его специально распространяли, чтобы унять алчность диких народов. Кому нужны тысячи старых шкур?

— То есть Авеста сразу писалась на золотых пластинах?

— Конечно!

— Рукагин, ты видел эти пластины?

— Только копии на пергаменте. Никто, кроме энси, не знает, где в Шумерии сокрыто хранилище пластин.

В повозке заворочался Артём, на востоке над лесом едва заметно посветлело. Проквуст зевнул.

— Скоро рассвет.