Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Сынок, ты страшный человек!

— Для тебя нет отец, — Артём открыл глаза, — пару лет назад, когда я вовсю проводил мелкие эксперименты над своими школьными товарищами и учителями, я попытался влезть в твою голову. Так вот, она словно стекло, в котором отражаюсь только я сам и полная тишина вокруг.

— Очень образно. А в мамину голову залезал?!

— Никогда! Я знал, что это нетрудно, поэтому даже думать себе об этом запретил.

— Молодец, я тобой горжусь!

— Спасибо, — Артём виновато улыбнулся. — Может быть, я зря тебе всё это говорю?

— Ну, уже сказал, поэтому гони сомнения. Ты что думаешь, я тебя любить меньше стану?

— Нет, просто…

— Артём! Мы с тобой не просто человеки, а носители даров! Ты поступил правильно, ясно?!

— Ясно! Я дальше, хорошо?, — Проквуст кивнул и Артём продолжил рассказ. — В отличие от человека, у нага под плёнкой бежали потоки картинок. Издали они выглядели как осколочки калейдоскопа, а вблизи — картинки. Мне пришлось мысленно приложить лицо на эту плёнку, чтобы мои глаза смогли войти внутрь. И когда я это сделал, то она раздалась в стороны и я провалился вниз. Вокруг меня беззвучно скользили туманные образы, некоторые из которых я узнавал, например рыба проплыла, убегающий человек, потом кровь, вытекающая из поверженного человеческого тела. Всё в сероватых тонах и как-то отстранённо, я не ощущал отвращения или сопереживания, просто принимал, как есть. Это я так рассказываю долго, а на самом деле все эти впечатления пролетели одним мигом. Мне стало даже страшно, я ничего не понимал! И тогда и раскинул в стороны руки и все эти картинки посыпались в разные стороны, а потом остановились и я понял, что мне нечего бояться, так как в любой момент я могу всё здесь уничтожить. Это позволило мне успокоиться и подумать. То, что наги телепаты, это было ясно, то, что они мыслят не по-человечески — это было очевидно, оставалось найти способ всё это понять. Мне пришло в голову найти их центр общения между собой. Я подумал именно об этом, и вокруг всё закружилось, словно в урагане, одни картинки уносились вверх, уступая место другим. Довольно быстро всё остановилось, и я оказался в том же месте, ничего не поменялось, вокруг всё те же смутные образы! Я начал нервничать, неужели наги, по твоему рассказу не очень умные создания, настолько чужды человеческому разуму?! В этой мысли я вдруг ощутил зацепку. Я принялся повторять эту фразу раз за разом. Пока до меня не дошло: ключ в соприкосновении нагов и мира людей, они же тысячи лет уже рядом друг с другом! Слова! Наги должны были изучить некоторые слова, сопоставить их со своими картинками! Я ярко представил себе образ говорящего человека, вокруг опять всё закружилось и я попал в большое пространство, в котором, наконец-то, услышал звуки! Это были человеческие слова на праславянском языке, чаще всего искажённые, но я постепенно научился их определять, тем более что параллельно со звуками возникали соответствующие ему картинки. Запас слов был невелик, но я так обрадовался! Я принялся снова и снова прогонять их через себя, заставляя оседать или оставлять след, не знаю, как сказать. Самое сложное было усвоить, почему на одно слово иногда появляются разные картинки. Как оказалось, всё завязано на эмоциональной окраске не только человека, но и самого нага. Так как наги испытывали весьма ограниченный набор эмоций по отношению к человеку, типа: злость, бой, преследование, радость убийства и поедания, изредка страх, то мне удалось найти во всём этом закономерность. Поняв, что здесь изучать мне нечего, я вновь переместился в их центр общения и начал понимать! Помогла природная тупость нагов, они, так сказать, беседуют между собой на очень простые темы, поэтому, когда я запустил процесс перемещения картинок, то я стал понимать отдельные фрагменты! Это была победа. Я принялся вкладывать в понятные мне смыслы новые картинки и смотреть, как смыслы меняются и при этом не думать как человек, словами, а просто смотреть. Постепенно я стал понимать, как и о чём мыслит наг.

— Артём, наверное, это вполне примитивные мысли?

— Более чем, я даже подумал, что зря тратил столько сил, чтобы овладеть их мышлением. Вся их жизнь — это звериные инстинкты, я вообще сначала не понял, зачем им разум и как он мог у них возникнуть.

— Подожди, сынок, ты хочешь сказать, что нагам разум ни к чему?

— Судя по их образу жизни — он им не нужен.

— Поподробнее.

— Когда нагам голодно, они впадают в длительный анабиоз, предварительно схоронившись в тёмных и влажных пещерах. Смысл их существования — это нажраться.

— Прости, не понял?!, — Проквуст изумлённо уставился на сына. — Наги живут ради еды?!

— Ну, пап, это слишком примитивно, но в целом правильно. Суть в том, что наги существа однополые и размножаются странным образом: две любые особи откладывают икру где-то в норе, главное, чтобы было влажно и темно, и перемешивают её языками.

— Господи, — не удержался Георг, — во сне такого не придумаешь!

— Пап, у них нет ни любви, ни соперничества, лишь гонка за наслаждением. А наслаждение они получают только в двух случаях, когда нажираются до отвала и автоматически включается образование икры, и когда одновременно с партнёром перемешивают икру языками. Предполагаю, что при этом в икру попадают какие-то ферменты слюны, запуская процесс зарождения новой особи. Икра после перемешивания сверху покрывается плотной коркой, в которой развивается только один эмбрион.

— Долго?

— Девяносто дней. Потом детёныш вылупляется и ищет себе пищу. У них есть жабры, поэтому они любят стоячие пруды и болота, там много разной и доступной органики.

— А жабры остаются?

— Да, пап, остаются, только недоразвитые, они не позволяют жить в воде длительно.

— Долго зверёныши их растут?

— Растут очень быстро, через три месяца достигают размеров взрослой особи.

— Ничего себе! И сразу готовы откладывать икру?!

— Нет, икру — примерно через пять лет.

— Артём, а как часто они откладывают икру?

— Никаких сезонных ограничений нет. Главное — нажраться, потом около десяти дней икра созревает и наг почти ничего не ест, только пьёт. Кстати, если на следующий день после кладки нага опять накормить до отвала, он опять зачнёт процесс производства икры.

— Вот это репродуктивная скорость!, — покачал горестно головой Проквуст. — Артём, а чем наги питаются?

— Любой первичной органикой.

— Поясни, я не Пилевич, в биологии не силён.

— Пап, ну я не гарантирую точность формулировок, поэтому если по-простому, то они едят всё, кроме чужих экскрементов.

— Теперь понятно. Получается, что эти твари могут есть не только мясо, но и растения?

— И рыбу, и насекомых, и плесень, и грибы. Думаю, при отсутствии пищи, они способны есть и друг друга, тем более что образы поедания друг друга я видел, но они очень древние, и теперь стоит запрет.