Борис Миловзоров - Гроздья миров (СИ)

— Крег, а Герот жил в это время внутри храма?

— А ты откуда знаешь?! Тебе владыка храма сказал, ты его видел?!

— Крег, спокойно. Я владыку видел.

— Какой он, Адам?!

— Он был в облики Герота.

— Да?! О, как это важно! А о…

— Больше не спрашивай, Крег, не скажу.

— Да? О, какое сожаление!

По виду репт готов был чуть ли расплакаться. Его голова горестно раскачивалась на длинной шее и он непрерывно вздыхал, закатывая глазки и заламывая передние лапы.

— Крег!

— Да.

— Не надо так расстраиваться.

— Да как же не…

— Погоди, не причитай. Расскажи мне о тьме.

— О ней ничего не известно.

— Как так?! А с чем же вы боретесь?

— Раз в год, когда на небе засияют два светила, на наш мыс Героев наступает черный туман.

— Прямо чёрный?

— Да, нет, на самом деле он серо-белесый…

— Ясно. Дальше давай.

— Ну и из него вырываются тени воинов. Греи с ними сражаются, а репты метают в тьму шары.

— И это всё?

— Да. Извини, Адам, я сам битвы никогда не видел.

Они замолчали. О чём думал погрустневший рептоид, неизвестно, а Адамс раздумывал над словами Герата: чем больше вмешиваешься, тем больше связываешь себя с этим миром. «А что, — думал он, — разве я и так не увяз по уши? Чего мне терять?».

— Крег!

— Да, Адам.

— Скажи, в хрониках твоих коллег есть упоминание о том, как исчез Герот?

— А откуда ты знаешь, что он исчез?, — спросил репт.

— А ты не говорил об этом?

— Нет, не говорил.

— Слушай, Крег, не пытай меня, знаю и всё. Я не понимаю, что в этом подозрительного.

— А то, что официально император воплотился во владыку храма и теперь вечно смотрит оттуда на нас.

Бенни хотел было сказать, что это чушь, что Герот доживает свой век в другой вселенной, но передумал. Во-первых, зачем расстраивать доброго репта, а во-вторых, что-то во фразе Крега было важное. Пока неуловимое, но очень важное. Что? А то, что ключ несёт обладателю не только право управления кораблём, но и соединяет его с ним! Если это так, то они: обладатель ключа и корабль должны тяготеть друг к другу! Как там сказал Герат: мне знакомо чувство привязанности! Это даёт шанс, очень хороший шанс…

— Знаешь, Крег, я не могу отрицать вашу официальную версию, возможно, она частично и верна. Но я вынужден тебя огорчить.

— Чем же?

— Ты будешь последним вещателем храма.

— Как же так?!

— Ты на всякий случай схорони свои записи понадёжнее, чтобы ветром не сдуло. Да, и сам поберегись.

Бенни ушёл рано утром. Это выяснилось, когда он тихо прошёл мимо оглушительно храпящего Крега. Судя по его раскинувшемуся в дремотной неге телу, рядом можно было и сплясать. Снаружи в ноздри ударила свежесть вольного воздуха… Хорошо здесь, думалось Адамсу, когда он не торопясь поднимался к дощатому помосту. Наверное, можно было взлететь и прямо снизу, но хотелось пройти по мокрой траве лишние шаги, вдохнуть этот невероятно вкусный воздух ещё и ещё. И вдруг он понял, что отсюда слышит могучий храп репта! Лес молчал, притаился. От чего? Адамс вспорхнул к странно яркому в это раннее время небу и ахнул: почти в зените друг над другом стояли два розово-алых диска. Странно, но от двух солнц жарко не было, напротив, дул довольно-таки прохладный ветер. Светила были подёрнуты лёгкой дымкой и иногда словно морщились. Диссонанс полный, ну никак не укладывались два совершенно одинаковых солнца на одном небе!

Адамс помчался назад, словно разматывая свёрнутую до этого дорожку. Иногда ему казалось, что он уже летал по этому пути и два солнца видел когда-то… Он тряхнул головой, ощущение пропало. Странно, что это, последствия пространственной путаницы? Вскоре из-за горизонта вынырнул столб бело-серой дымки, словно огромное облако поставили стоймя. Сначала оно кое-где просвечивало, но пока он подлетал ближе, облако росло и наливалось темнотой. Оно не было чёрным, но этот цвет угадывался из-под белесых клубов. Внизу мелькнула дорога, несколько деревянных мостков через ручьи потом открылось огромное поле, усеянное воинами в блестящих доспехах. На них сверкали крохотными искорками большие и маленькие кристаллы: на копьях, на рукоятках мечей, на шлемах и щитах. И они многократно отражались в ярко начищенных доспехах. Греи неслись лавой на своих крохотных лошадках к границам надвигающейся тьмы, а через их головы летели яркие капли шаров, метаемых рептами. Вон они выстроили свои катапульты дугой у самой кромки леса. Лес выглядел призрачно, подёрнутый дымкой. «С кем же они будут сражаться?» — хотел спросить себя Адамс, но не успел, потому что из-за плотной завесы тумана выскочила ватага чёрных клякс. При некоторой доли воображения различались фигуры всадников с линиями мечей и копий. В этих тёмных фигурах виднелись крохотные сгустки черноты, она словно сияла, только наоборот, не как свет. Снизу донёсся лязг оружия, топот скакунов, крики сражающихся, всё как в настоящем сражении. Стоп, почему как в настоящем? А внизу что, разве не по-настоящему?! Что-то смутное и волнующее бродило в голове Адамса, внизу вот-вот сшибутся в яростной и беспощадной сече, а он всё раздумывает. Надо немедленно смахнуть тьму обратно.… В руках Бенни загорелся голубой протуберанец, он размахнулся и метнул его вниз, но в последний миг отвёл в середину поля, туда, куда неслись две рати. Земля внизу словно вздыбилась. Видимо, от долгого простоя Адамс вложил слишком много силы. Крики прервались, стих топот, остался лишь шум сталкивающихся друг с другом всадников. Бенни оглянулся и почти не удивился, заметив, что репты со своими метательными машинами почти скрылись под загустевшим вдруг ярко-белым туманом. Адамс вдруг словно взглянул на происходящее откуда-то со стороны: вот незамкнутыми полукругами встали друг против друга два облака, одно яркое, другое наполненное тьмой, а посредине белые и чёрные воины, одинаково застывшие в священном трепете перед чудом, которое свершил он, Бенни Адамс. Он медленно спускался с небес к ломанной линии блистающих доспехами воинов Авадии и не сводил глаз с противника. Там, словно тень от него, с неба также медленно спускалось продолговатое чёрное пятно ростом раза в два выше греев. Вот и оно встало перед своей линией бойцов — сотнями бесформенных тёмных пятен. Бенни не сводил глаз с этой Тени и ему чудилось, что она тоже смотрит на него. Не было в ней ни лица, ни глаз, но что-то необъяснимо знакомое виделось в очертаниях… нет, не в очертаниях… тогда в чём?! Адамс тряхнул головой шагнул вперёд, его чёрный противник тут же сделал шаг навстречу. Казалось, весь мир застыл, даже клубы взвеси перестали шевелить необъятными боками. Вот между ними пять шагов, вот три, вот они поравнялись, на секунду замерли, и одновременно зашагали дальше. Когда до чёрных воинов оставалось несколько десятков метров, Адамс развёл руки и исторгнул в обе стороны непрерывную жгучую нить огня, напряжённо гудящего не то гневом, не то радостью свободы. Бенни на мгновение оглянулся и увидел, как его чёрный визави также выпустил в разные стороны ослепительно чёрные жгуты. Греи должны дрогнуть и начать отступление, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Этого Адамс уже не видел, но точно знал, что так всё и происходит, потому что точно также бегут от него чёрные кляксы и ныряют в глубину своего тёмного мира. Ещё несколько шагов и между чёрной взвесью тьмы и Адамсом никого и ничего не осталось. Он медленно принялся сводить руки и огонь, исходящий из них. Он посылал в тьму огненные светлые струи, добавляя в них всё новые и новые порции света и они беззвучно рвали плоть чёрного облака. Оно как живое отпрыгивало, извивалось, но не могло найти выхода, кроме, как назад. И, наконец, оно сдалось, поплыло, уменьшилось и вовсе иссякло, словно вылилось куда-то из этого мира.