Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— А я уверен в этом! И очень благодарен. — Проквуст в порыве чувств горячо обнял друга, потом отстранился и взглянул ему в глаза. — Георг, но ты что-то не договариваешь. По твоему рассказу выходит, что на Ирии все великолепно, а глаза у тебя грустные и озабоченные. Что-то случилось?

— Да, вроде бы нет. Планета живет, развивается, многие люди по-настоящему счастливы, но у меня в душе глубокая тоска от допущенной в чем-то ошибки. Я не могу от этого избавиться, а рассказать некому, не поймут. Кроме того, я ведь больше трех тысяч лет живу, старею, Георг, а приемника нет. Дар стал редок…

— Подожди, Бенни!, — Перебил его изумленный Проквуст. — Сколько ты сказал, прошло лет?!

— Больше трех тысяч.

— Но для меня прошло всего несколько месяцев!

— Вот это, да, ну-ка, садись, рассказывай.

Георг рассказал о своих приключениях, неведении первого времени, о сделанных открытиях, о приобретенных друзьях. Адамс очень подробно выспрашивал его о хоравах. Его очень заинтересовала эта цивилизация. Ее тупик развития, который они почитали великим достижением, будил в нем массу новых мыслей, которые требовали спокойного осмысления.

— Знаешь, Георг, я поражен. Твой рассказ похож на сказку, но ты передо мной и я верю каждому твоему слову.

— У меня, Бенни, такое же ощущение. Иногда, кажется, вот проснусь сейчас где-нибудь на берегу озера, возле домика Белоуса, но сон все длится и длится. Вот мой солнечный Друг послал меня в новые скитания по космосу, толком ничего не объяснив, ни куда, ни зачем.

— Видимо, ты должен что-то искать, нужное им, или всем.

— Но что это может быть, Бенни?!

— Я думаю, только истина, Георг. Какое-то новое знание.

— Очень сомневаюсь, Бенни, что они что-то не знают. — Пробурчал Проквуст.

— Значит, не знают!, — Строго ответил Адамс. — Ищи. Кстати, Георг, я, кажется, понял, куда делись три тысячи лет!

— И куда же?

— Ты их съедал при перелетах между солнцами!

Пораженный простотой догадки друга, Проквуст остолбенел.

— Ты хочешь сказать, что за все надо платить?

— Совершенно верно! Но почему это тебя так расстраивает, ведь для тебя проблема времени не существует, да и для твоих новых знакомых, тоже.

— Нет, Бенни, если ты прав, то это очень плохо. Еще один мой перелет, и я окончательно вас всех потеряю.

— Но это неизбежно!

— Все равно грустно.

— Тогда даю тебе задание, которое не боится времени.

— Какое?

— После всех своих будущих скитаний вернись на Ирию. Я расскажу о твоем явлении, и Церковь Рока будет тебя ждать.

— Но как они меня узнают, как поверят?

— Давай придумаем пароль.

— Слова? Не поверят.

— Да, ты прав, Георг, не поверят.

— Через много лет мифы будут еще более призрачны, чем сегодня, надо очень веское доказательство.

— Вещественное!, — выкрикнул Бенни.

Они переглянулись. Адамс хлопнул друга по плечу.

— Ну, ты стал и голова!

— Да, брось, ты, — засмущался Проквуст, — лучше придумай, что потомкам послать.

— Нет ничего проще. Завтра я закажу золотые пластины и прикажу выбить на них нашу историю. Запишу там нашу сегодняшнюю беседу и наше решение. Потом сошью все в книгу и спрячу.

— Где?

— Пока не знаю.

— А надо знать, смотри, светает, мне скоро уходить!

— Георг, может, ты что-нибудь подскажешь?

— Подскажу. Скажи, Белая Гора цела?

— Странный вопрос, а куда же она денется!

— А лестница Безымянных?

— Она тоже на месте, только теперь магия из нее ушла. — В голосе Адамса слышалась грусть.

— Жаль.

— Да. Впрочем, говори, что придумал.

— Там внизу, недалеко есть неглубокий грот…

— Точно! Я там с Клео отдыхал!

— Замуруй послание справа на высоте своего роста.

— Сделаю! А сверху отметину поставлю, вот такую.

Адамс оглянулся и недалеко от себя заметил крупный валун. Он подошел к нему и, выпустив из своей руки голубой луч, прочертил на камне кривую бороздку, кончиками вверх.

— Вот, как улыбка получилась!

Проквуст тронул друга за плечо.

— Мне пора, Бенни.

— Я понимаю. Очень жаль. Не грусти, Георг, мы еще свидимся.

— Я знаю.

— Но не здесь.

— Да, не здесь.

Они обнялись.

— Георг, хочешь напоследок совет?

— Конечно!

— Найди другой способ пронизывать пространство!

— Но как такое возможно?

— Но ты же бродил между мирами, может, там, на границе между ними тропинки есть? Найдешь, я тебя ждать буду. — Адамс бодро хлопнул друга по плечу, а потом тихо добавил. — Сколько смогу.

Георг висел рядом с Солнцем и грустил о расставании с другом. Второй раз он полноценно, как прежде, когда был человеком, пообщался с самым близким другом. Пусть это было в мире грез и снов, но так реально и так грустно.

— Спасибо тебе, Господь, за то, что дал мне такую радость. Я постараюсь быть полезным тебе всей своей непонятной сущностью, только направь меня.

Сначала Проквуст намеревался посетить своего солнечного Друга, но потом передумал, потому что немножко обиделся на него. Ведь он наверняка знал об эффекте потерянного времени, но промолчал, и неважно, какие при этом у него были к этому причины, Георгу все равно стало обидно. Потерять три тысячи лет! Даже если у тебя вечность впереди, все равно жалко. Он еще раз с благодарностью помянул Господа, за то, что несмотря ни на что, ему удалось увидеть своих друзей. Про Чарли Пульдиса Георг вспоминал очень редко, его двойственная роль в их отношениях оставила у него в душе глубокий шрам. Он порою даже спрашивал себя, почему так строг к Чарли, ведь и сам не святой…

— Впрочем, — засмеялся Проквуст, — оказывается святой, так что надо прощать Чарли. Чарли!, — мысленно закричал он. — Слышишь, я тебя прощаю!

— Спасибо!, — Донеслось вдруг до него слабый шелест чужого голоса.

Георг вздрогнул, этого не может быть! Похоже, у него начинается помутнение рассудка, и это очень плохо.

— Не уходи, я рядом, поищи меня!

— О, боже!, — Испугался Проквуст. — Опять!, — И неожиданно для себя самого заорал во всю мощь своей души. — Чарли, где тебя искать?!

— Между мирами. — Донесся еле слышный ответ, и все стихло.

Георг задумался. Если это не галлюцинации, то откладывать поиск нельзя. Тем более, что он все равно собирался последовать совету Адамса. Он вспомнил кодовую программку, полученную от Люция, и максимально сосредоточился, ведь предстояло каким-то неведомым способом ухватить тонкий миг, разделяющий миры. Вот рядом знакомо задрожало прозрачное желе то ли уплотненного пространства, то ли размягченной ее границы. Георг вплотную приблизился к ней и медленно притронулся не пересекая, как прежде. Его ладонь явственно отпечаталась легким фигурным углублением, чуть надави, и пленка лопнет, распахнув перед ним другое измерение. Как удержаться на этой невесомой грани, посильная ли это для него задача в принципе, а, главное, сможет ли он вернуться? Проквуст напрягся и положил на дрожащую поверхность вторую ладонь и машинально начал поглаживать ее, словно уговаривая впустить. А невесомая прозрачность под его руками вдруг обрела плотность, чуть помутнела, обрела глубину, в которой появились далекая долговязая фигура, призывно машущая руками. И тогда Георг решился, он не прыгнул в эту глубину, а прислонился к ней, мысленно представив себя бесконечно плоским и тонким. И он слился с этой дрожащей пленкой.