Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Господи!, — Подумал Проквуст. — Просто муравейник какой-то! Они что, опять начали размножаться?!

Видимо слух о ценном пленнике уже распространился, потому, что перед ними с готовностью расступались, вернее, разлетались, скопления аппаратов, но не улетали далеко, а повисали невдалеке. Наверное, их пассажиры с любопытством рассматривали его, прежние роботы на него не реагировали. Складывалось впечатление, что здесь жизнь бурлила неиссякаемым ключом, невесть откуда забившем вдруг на этой скучной планете. Часть стенки центрального шара растаяла перед дисколетами и они не сбавляя скорости, устремились внутрь. Они летели на удивление быстро и свободно, только все чаще вздрагивали полупрозрачные сгустки пространства, которые ими пересекались.

— Как они тут находят дорогу, — раздумывал Проквуст, совершенно запутавшись в количестве пространств и измерений.

Наконец, полет прекратился, они приземлились в просторном даже для Георга помещении, с высоким потолком, сводом уходящим вверх и совершенно пустом. Он почувствовал, что его ноги твердо встали на пол, поэтому он с недоумением посмотрел вниз. С еще большим изумлением он увидел свои ноги. Проквуст потоптался, почувствовал сопротивление пола, но звука не было.

— Ну, хитрецы!, — Улыбнулся он. — Опять что-то изобрели.

Пока он занимался своими новыми ощущениями, его путы исчезли, освободив руки, ноги, грудь, также незаметно испарились и дисколеты. Георг потянулся и сладко вздохнул глоток воздуха. Он ничего не понимал, но ему нравились новые, вернее, давно забытые, ощущения. Ни о чем не беспокоясь, он огляделся и не торопясь прошелся по пустому залу. Его очень занимало разглядывание своих ладоней. Нет, они отличались от прежних, на них не было пор и загадочных линий, но они были осязаемы и непрозрачны. Хотя Георг чувствовал, что если он прищуриться, то они станут исчезать, таять, а он опять станет невидимым и повиснет под потолком.

— Ну, уж нет!, — Проквуст встряхнул головой и опять вернул реальность нереальной обстановки вокруг него.

Ему было все равно, как они это сделали. Его радовали всякие мелочи, например, возможность, хлопнуть ладонью о ладонь, и пусть звука не было слышно, но он чувствовал их! А потом ему захотелось присесть. Георг не стал долго над этим задумываться, просто протянул палец перед собой и мысленно приказал: «Кресло!». И оно появилось! О, с каким наслаждением он сел на него, развалившись, разбросав в стороны свои ноги в массивных ботинках! С каким блаженством он их рассматривал!

Проквуста отвлек звук, первый в этом безмолвии. Он был похож на легкий выдох гигантских легких, сначала еле слышный, потом длинный и шумный. Он повернул голову, и увидел, высокого хорава в длинном сером плаще. А может быть, это был не хорав?! Это существо было другим. Ростом более высоким, чем даже прежние роботы хоравов. Голова была несоразмерно большая, с сухой серой кожей из-под которой виднелись толстые жгуты кровеносных сосудов, крупными ушами и большими круглыми глазами, в которых не было ничего, кроме металлического блеска. Между ними крохотным, но изящным бугорком, возвышался нос, а под ним виднелся маленьких, безгубый рот. Хорав, или кто он там был, не торопясь прошел мимо Проквуста и, махнув перед собой трехпалой клешней ( вот она-то, была точь-в-точь, как у хоравов, подумал Георг ), грациозно уселся в появившееся перед ним кресло. Сидел он прямо, даже несколько величественно. А может, не умел по-другому?

— А вы стали другим, Гора!, — Раздался в голове Проквуста знакомый голос. — Познали ли вы себя, пришелец?, — Торжественно, после некоторой паузы спросил хорав.

— Люций! Это вы?!, — Проквуст почему-то чувствовал себя уверенно, независимо и безопасно, ему хотелось шутить и он совсем не обижался на старого Люция, хотя их прошлое расставание трудно было назвать теплым. — Вы опять в новом одеянии?

— Да. — Хорав степенно склонил большую голову. — А вот вы, Гора, остались все тем же излишне эмоциональным гуманоидом, хотя и являетесь баловнем судьбы. Удивляюсь, за что бог выбрал именно вас?

— Может быть за то, что у нас чувств больше, чем мыслей?

— Да?, — Люций заинтересованно склонил голову. — Очень интересная мысль, я ее обдумаю. Значит вы, Гора, нашли свое прошлое?

— Да, нашел.

— И какое оно?

— Сладостное и далекое. Скажите, Люций, сколько лет прошло с момента моего побега?

— Почти пятьсот лет.

— Заметно, у вас многое изменилось.

— Да, Гора, многое. И во всем виноваты вы!

— Я?!

— Именно вы!, — Люций встал и стал прохаживаться перед Проквустом. — Ваш уход от нас не просто удивил, а кардинально повлиял на нас, на наше мировоззрение. Мы поняли, что бесцельная жизнь пресна и ничтожна. Помните, вы задавали нам такой вопрос: какова цель нашей цивилизации?

— Да, помню. — Георгий запнулся. — Простите, Люций, но почему вы называете меня на «вы»?

— Потому и называю, что вы, Гора, наша легенда! Все хоравы узнали о вашем коротком пришествии и чудесном избавлении, и они уверовали в бога!

— Уверовали в бога?!

— А что нам оставалось делать? Одним мгновенным поступком вы разрушили всю нашу напыщенность, самомнение, показали нашу ничтожность перед промыслом божьим. Теперь мы чтим его, а вас Гора, почитаем святым!

— Что?! И вы тоже?!

— А как же иначе?

— Простите, Люций, но то, что вы говорите мне, слишком невероятно…

— Вы не верите нам?

— Если честно, нет.

— Напрасно. Но я не буду уверять вас в нашей преданности, за нас будут говорить наши дела.

Голова у Проквуста пошла кругом. Если бы он мог незаметно ущипнуть себя, то обязательно бы это сделал. От всей этой сцены попахивало каким-то фарсом, подвохом. Но с другой стороны, а вдруг хоравы действительно изменились, и он послужил для этого неким катализатором? Разве можно разрушать их надежды?! Он надеялся избавиться на Недине от решений, а теперь опять приходилось принимать их, и вновь ошибаться было нельзя.

— Люций, а каков ваш нынешний статус?

— Можете звать меня канцлером.

— Странная должность.

— Вряд ли, скорее вы ее восприняли таким образом, ведь мы же с вами не беседуем, а обмениваемся мыслями. Согласитесь, это разные вещи.

— Да, верно. — Растерянно ответил Георг и замолк, обдумывая услышанное. Толковых мыслей не было, поэтому он обрадовался, когда канцлер прервал паузу.

— Гора, а каково ваше истинное имя?

— Истинное? В смысле то, каким меня нарекла мать?

— Можно сказать и так.

— Георг. Георг Проквуст.

— У вас двойное имя?! Это очень почетно! У нас второе имя нужно заслужить.

— Нет, на нашей планете, это обычное дело. А у вас есть второе имя?

— Да. — Канцлер скромно потупил взгляд в пол. — Мое второе имя Гариль, что означает мудрый.