Константин Волков - Из блокады [СИ]

- Ладно, - сбавил я тон, - Корнил на моей совести. А насчёт Суслика - не уверен. Да, стрелял. Но, кажется, не попал.

- Конечно, не попал, - сказал Захар, - Нет у него дырок от пуль. Зато есть дырка от ножа. Хорошо ткнули, мастерски. Под левую лопатку. Думаю, Суслика они сами, чтобы не сболтнул чего.

Зашёл Ренат.

- Ну, что там? - поинтересовался Хозяин.

- Плохо там, - Ренат махнул рукой. - Много их, бузят. Хотят к вам парламентёра отправить. Требуют, чтобы в заседании участвовал их человек.

- Больше ничего им не надо? - ехидно спросил Белов.

Ренат пожал плечами.

- А граждане что? - поинтересовался Клыков.

- Граждане... - Ренат презрительно сплюнул на пол, потом, смутившись, затёр плевок сапогом. - Что граждане... попрятались. Носа не высунут, пока шум не уляжется. Привыкли граждане, что пасюкам всё можно, менты им не указ, вот и сидят по домам!

- Успокойся, - Терентьев поморщился, - Иди. Скажи дружинникам, пусть не церемонятся, если кры... э... барачники, сюда полезут. Так и скажи, что Терентьев, мол, велел остановить беспорядки. Скажи ещё... пусть не очень-то... дай им волю - всех положат. Что я, не знаю твоих головорезов, Клыков?

- Я прослежу, - Клыков поднялся с лавки.

- Не ты, Клык. Захар проследит, - сказал Хозяин, - Только, если... Ладно, что с Олегом-то делать?

- С Олегом? А что с Олегом? - небрежно сказал Асланян. - Повесить, однозначно.

- Повесить? - переспросил Белов, - Серьёзно? Взять, и повесить?

- Да, если хотите успокоить барачников. Или у вас есть способ убедить их в невиновности Первова? Если есть - предлагайте, а нет, так и говорить не о чем. Надо показать - у нас один закон для всех. Ничего, потерпит, это недолго. Повисит, да к Партизану в лес уйдёт, зато барачники успокоятся.

- Артурчик, - сказал Белов. - Тут ведь дело такое... если вешать, то до конца. Второй раз, как с Партизаном, не прокатит, они только сильнее разозлятся. А ты, Артур, опять меня удивил. Сначала последнюю сволочь защищал, а теперь...

- Думаете, мне нравится?! - вновь завёлся Асланян. - Получается - вы хорошие, Асланян плохой! Поймите - без разницы, виноват Первов, или нет. Нужно думать, как выбраться из дерьма. Почему никто не говорит, как выбраться?

- Да, выбираться надо, - сказал Белов. - Доигрались. Ты постоянно твердишь: "Они тоже люди. Надо уважать их права! Надо уважать их традиции!". Надо, кто спорит. Только пусть и они уважают, вот и не будет проблем. Поставить их на место, и все дела! Теперь они почуяли слабину. Видите ли, нас мало, и каждая пара рук на счету, каждый, кто может работать, на вес золота, каждый здоровый сперматозоид на учёте. Докатились, ты готов казнить человека, лишь бы утихомирить пасюков! Отребье бузит, а нормальные люди, которых вдесятеро больше, нос из дома боятся высунуть. Вот это и есть проблема!

- Не ворчи, Стёпа, - сказал Хозяин. - Это, конечно, проблема, но это не самая большая проблема.

- А может, хоть её решим? - подал голос Клыков. - Случай очень удобный. Попытка бунта, или, там, переворота. Вы умные, потом сообразите, как дело повернуть. Их всего-то сотня, может, чуть больше. А хоть на что-то способных бойцов - едва ли половина. Спровоцируем на беспорядки, да шлёпнем десяток, а зачинщиков расстреляем, ну, как тогда! Остальных выселим из бараков. Недовольных - валить деревья; в лесу поумнеют, другие пусть живут, как все. И никаких больше граждан и неграждан. Хорошо я придумал?

- Ты что несёшь?! - Асланян сжал толстые пальцы в кулаки. - Клык, ты понимаешь, что несёшь?! Ты про людей говоришь!

- Вот именно, - сказал ехидно Клыков, - они люди, а граждане тогда кто?

- А ты тогда кто?! - взвился Асланян. - Если барачники живут по своим законам - расстрелять? Самого тебя надо... экстремист!

- А мне идея нравится, - сказал кум. - Я бы поддержал. Не сейчас, позже. Клыков, потерпи ещё немного, а там...

- Что вы оба говорите! - Асланян обхватил голову руками. - Вы хоть понимаете, что несёте?

- Стоп! - Хозяин грохнул кулаком по столу. - Разорались! Потом будете друг другу морды бить! Казнить не станем - это не обсуждается! И, Степан, что у тебя с северной экспедицией?

- У меня-то готово. Можно хоть сейчас отправлять.

- Я и не сомневался, другим бы у тебя поучиться дела делать. Может, и его туда? - Хозяин украдкой подмигнул мне. - С глаз долой - проблемой меньше. Зря, что ли, мы его проверяли? Лешему он приглянулся. Клыков, иди, сообщи людям, что приговор вынесен. Сейчас буду оглашать.

Клыков ушёл, а Хозяин достал перо, чернильницу, и что-то быстро нацарапал на клочке бумаги. Глухо стукнула печать, и записка перешла в руки Асланяна. Тот поднёс её к глазам. Я думал, не подпишет, так его скривило. Нет, черкнул пером, и, проворчав: "как бы не пожалеть", швырнул бумагу Белову. Степан удовлетворённо кивнул, и, не читая, расписался.

Небо слегка посерело, тьма разжижилась, сквозь завесу дождя проявились чёрные силуэты домов, деревьев, и виселицы - её так и не успели разобрать. Когда меня вывели на крыльцо, толпа загудела. Ненависть ударила посильнее кулака! Дыхание перехватило, ноги ослабли, в затылок вернулась тупая боль. Терентьев поднял руку, и медленно, неохотно установилась тишина.

- Поселяне, - голос Хозяина тихо потёк над притихшей толпой, - трибуналом рассмотрено дело бывшего сотрудника милиции, гражданина Первова. Трибунал постановил: убийство жителя Посёлка Василия Корнилова гражданином Первовым считать доказанным. Обстоятельства убийства подлежат дополнительному расследованию. Убийство жителя Посёлка Алика Суслопарова также подлежит дополнительному расследованию. Трибунал признаёт гражданина Первова виновным в совершении убийства Корнилова. В качестве меры пресечения выбрана исключительная мера социальной защиты. Учитывая прежние заслуги приговорённого, трибунал считает возможным заменить смертную казнь бессрочной высылкой. В зависимости от результатов дальнейшего расследования, приговор может быть изменён как в сторону ужесточения, так и в сторону смягчения.

- Шагай, пока не опомнились, - толкнул в спину Захар. - Как выйдешь за ворота, подожди.

И я пошёл. Дружинники сомкнули вокруг меня кольцо: то ли стерегут, то ли охраняют. Барачники молча потянулись за нами; они ещё не поняли, как реагировать на происходящее, но скоро им подскажут. А пока они лишь хотят убедиться, что всё без обмана; убийца наказан.

Ограда. Южные ворота. С утра я зашёл в них героем, сейчас бреду в другую сторону, и, сгорбившись, уношу незаслуженный позор. Вот как всё перекувырнулось!

Одна створка заскрипела, открываясь. Дружинники расступились. Ну, не поминайте лихом!

Подбежала Ольга - опустила голову и молчит. Холодный нос ткнулся мне в щеку. Не надо бы этого... и так тоскливо...

Горячий шёпот:

- Береги себя, братишка. Я всё сделаю. Крысятник разнесу, Пасюка урою... и гундосого твоего урою. Веришь, нет? Я докопаюсь... всё, иди! Не оглядывайся, ладно?