Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Не волнуйтесь. Наличные есть могу Вам заплатить либо швейцарскими, либо французскими франками.

— Лучше швейцарскими. Они надёжнее, — после короткого раздумья решил капитан "Клавдии". — Пошлите кого-нибудь за Борликом: пусть он принест радиостанции.

— Тогда с меня пять тысяч, — Шеннон бросил на стол пачку. — Считайте. Эй, Жорж, скажи Борлику, чтобы отдал рации…

— Одну минуту, сэр!

— Очень жаль, очень жаль, что нет долларов, — приговаривал Фалькмайер, пересчитывая купюры. Наклнец, он закончил и произнёс: — С Вами приятно иметь дело! Вы не мелочитесь!

— Зато с Вашим боссом — нет.

— Если бы я шёл из Европы, то, наверное, я бы смог лучше удовлетворить Ваши нужды.

— Хорошо, капитан, передайте вот это Гюнтеру, — Шеннон протянул лист с машинописью и пояснил. — Это список оружия, которое необходимо местной жандармерии.

— Я бы хотел уточнить более конкретно, что Вам надо? Насколько мне известно, раньше речь шла о сотне французских самозарядных винтовок и десятке пулемётов с соответствующим количеством боеприпасов. Здесь же…

Раздался скрип двери, это Жорж принёс рации. Шеннон наугад взял одну из них, включил питание и убедился, что она работает. Аккуратно поставив е на пол, он продолжил разговор:

— Да, капитан, наши апетиты растут. Думаю, что Ваша яхта не сможет доставить всё это за один рейс!

— Здесь Вы правы полковник! Я даже не рискну тащить всё это добро из Европы. А что Вы скажете относительно списанного немецкого торпедного катера? В отличном состоянии. Побывал в руках только одного владельца, человека аккуратного. Он сейчас находится Британии и числится моторной яхтой. Владелец хочет за него только тридцать тысяч долларов. Я лично наберу команду и перегоню его сюда…

— Давайте вернёмся к этому вопросу несколько позже, — оборвал Шеннон капитана. — На словах передайте Гюнтеру, что если он не обеспечит мне эту поставку, то я обращусь к Бейкеру.

— Обязательно передам, полковник. Позвольте теперь откланяться, мне нужно договорится с мсье Борликом о доставке продуктов на борт моей яхты. Мы ведь завтра рано утром выходим в море!

— Да, пожалуйста! Только не увлекайтесь контрабандой…

— Шутить изволите, сэр! — с этими словами капитан "Клавдии" вышел из кабинета, оставив своего контрагента в тяжёлом раздумье. Через некоторое время Шеннон спохватился и срочно позвонил в бараки. Трубку взяла Адрана:

— Сообщите Дженсену, чтобы немедленно вывез груз и порта.

Борлик ожидал Фалькмайера, коротая время за кружкой пива. Сидя за столом он беззлобно переругивался с Алексом, изредка бросая взгляды на окружающих. Ресторан отеля был наполовину пуст: чиновники ещё заседали в своих кабинетах, а коммерсанты — лавках. Несколько случайных посетителей, да пара дипломатов из Европы убивали сво время, потягивая коктейли и пиво. Увидев капитана "Клавдии", поляк ринулся к нему:

— У меня всё готово, мсье! Можем ехать в порт!

— Отлично, — процедил сквозь зубы Фалькмайер. — Едем.

— Может, Вам надо выгрузить вещи и зарезервировать номер, — поинтересовался на выходе портье.

— Нет. Не сейчас, — зло кинул немец и пошёл следом за Борликом.

Груз на "Клавдию" доставил баркас. Её капитан легко перескочил на борт судна и обнаружил, что его экипаж бурно занимается сексом в кубрике.

— Камрады, надо ненадолго прерваться, — прервал их занятие Фалькмайер. — Надо принят груз. Потом — продолжите…

Оттолкнув ничего непонимающих женщин, матросы, натянув шорты, бросились выполнять приказ. Ганс последовал за ними, но потом вернулся. Фалькмайер мельком посмотрел на девчонок. Они кутались в простыни, настороженно глядя на капитана корабля. Видимо, это было с ним впервой.

— Да им нет и шестнадцати, — удивлённо воскликнул Фалькмайер, расмотрев их поближе.

— Они сами напросились, сэр, — горячо ответил моторист. — Там на берегу их было десятка полтора не меньше. Все закутанные в яркие узорчатые ткани. Мы выбирали их по…

— Что с этим корытом? — перебил рассказ моториста Фалькмайер.

— Вы велели взглянуть на движок, кэп. Там не машинный отсек, а склад металлолома. Вся палуба отсека усеяна деталями и запчастями. Причем самый ржавый и большой кусок соединен с гребным валом. Двигатель — старый двухцилиндровый "кельвин" изготовлен тридцать лет назад. Разваливается на части уже много лет, сэр. Ставлю пятьдесят марок, что он заглохнет через пару часов работы. Горан, конечно, славный малый, но…

— Кто такой Горан?

— Механик порта. Он мне продал сто бутылок какого-то ликёра местного производства по доллару за штуку. Он утверждает, что это настоящий чери. Я его уже затащил на борт.

— Ладно. Ты лучше ответь мне на один вопрос: здесь в порту нет никакого больше судна или катера, которые смогут за нами увязаться?

— Вроде нет. Со слов механика второе судно порта ушло куда-то в рейс и будет только послезавтра.

— Тогда готовь двигатели к запуску. Будем готовиться к отплытию…

— А как же наши девочки? — спросил Ганс.

— Возьмём их с собой! — сказал Фалькмайер и навёл бинокль на пакгауз и увидел, что створки его ворот раскрыты. Рядом с ними стоял "унимог", в который солдаты грузили ящики. — Доннер веттер! Он всё-таки меня опередил!

Как только солнце закатилось за море, "Клавдия" как большая чёрная рыба проскользнула из гавани и ушла в открытое море. Следующим пунктом её назначения была протока в дельте Бамуанги. Там её должен был ждать покупатель на груз из Кларенса.

До цели было всего шестьдесят миль. "Клавдия" легко могла преодолеть это расстояние за пять-шесть часов, поэтому Фальксмайер решил изобразить из себя рыбака-спортсмена. Он вывел свой корабль далеко в открытое море, положил его в дрейф, выставив с бортом несколько жердей и кусков проволки, изображавших спиннинги.

Ночью предстояла очередная работа и поэтому он отпустил своих людей отдыхать. Оставшись один в рулевой рубке, Фалькмайер от нечего делать стал рассматривать в биноколь далёкий африканский берег. Время от времени он наблюдал за морем, переводя взгляд с побережья на карту, с карты на очертания берега, которые постоянно перемещались относительно друг друга и этим могли поставить в тупик даже опытного моряка. Возникая в дымке благодаря рефракции, они словно парили в воздухе. Затем взгляд капитана остановился на компасе, чуть покачивающемся в кардановом подвесе, а потом вновь устремился к далкому побережью. Иногда он поглядывал на небо или окидывал взором от траверза до траверза панораму горизонта. В рубке висело побитое по краям зеркало, куда он старался не глядеть. Капитан неоднократно пытался расслабиться, представляя, что сейчас вытворяют его матросы в кубрике, но это не помогало. Фалькмайер так и не смог избавиться от тревоги, засевшей где-то выше солнечного сплетения после встречи с полковником Шенноном. Болели предплечья, хотя его уже дважды сменяли на руле. Наконец, после полудня он приказал дать ход. "Клавдия" стала медленно приближаться к берегу, делая восемь узлов. Его крепкие загорелые руки одеревенели, сжимая рассохшиеся спицы штурвала. Чтобы как-то уменьшить напряжение он разминал мускулы рук, но пальцы сами собой стискивали штурвал. В пересохшем рту появился солоновато-кислый привкус. Сколько он ни пил нагретую солнцем воду из кувшина, привкус и сухость во рту оставались. Нужный рукав Бамуанги открылся сразу после захода солнца. Пользуясь эхолотом, Фалькмайер подвёл яхту и бросил якорь на расстоянии ста метров от берега, который нависал тёмной тучей над морем, в которым отражалось светлое небо. Силуэт яхты был отлично виден на фоне рдеющего заката, и Фалькмайер, напряжённо всматривался в берег, ища условный сигнал. Прошла минута, другая: вдруг тьму три раза прокололи слабые белые короткие вопышки сигнального фонаря. В ответ он зажёг красный фонарь. Вспышки повторились. Капитан приказал выбрать якорь и дать самый малый ход.