Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Полковник, не забывайте, что лагеря беженцев были рассеяны по всему побережью. Я полагаю, что беженцев всё-таки больше. Например, некоторые из них работают на плантациях какао под Туреком.

— Да, но ненамного, — перебил советника доктор Окойе. — Мне говорили, что там работают человек двести-двести пятьдесят. Продолжайте Жерку!

— Беженцы живут в четырёх посёлках-бидонвилях, расположенных вдоль Равнинной Дороги, именуемых Палатками. Так уж повелось, что там каждый с завидной быстротой и легкостью решает для себя жилищный вопрос, сооружая домик из пальмовых листьев, листового железа, сосновых досок или ящиков — в зависимости от вкуса или возможностей. Для их питания организованы шесть общественных столовых, куда поступает скудная помощь Красного Креста и других филантропов. Её распределяет комитет в составе дюжины членов. В него входят комиссар ЮНЕСКО по фамилии Шеклтон, трое врачей, нанятых ООН, и представители беженцев.

— И много они потребляют? — поинтересовался кто-то из советников.

— Ежедневно им требуется пятьдесят шесть мешков маниока, двадцать четыре риса или фасоли. Ежемесячно им завозят полторы сотни мешков сушёной рыбы. Ещё тысяч сто в месяц они тратят на покупку мяса у окрестных бакайя.

— Откуда такие точные цифры? — поинтересовался Шеннон.

— От Комитета помощи беженцам, — ответил Френч. Окойё согласно закивал головой и добавил:

— Гигиена и санитария в Палатках находятся в образцовом порядке: смертность от эпидемий и заболеваний составила всего тридцать семь человек за прошлый год…

— За исключением пары сотен бездельников беженцы работают в Кларенсе грузчиками, подсобными рабочими, швеями или рыбаками. Лишь немногие из них смогли вывести какой-нибудь капитал и занялись коммерцией: один организовал сельскохозяйственный кооператив, другой открыл что-то вроде ломбарда и меняльной конторы, а третий устроил танцевальный зал на заброшенной веранде. Вчера несколько беженцев поступили на государственную службу…

— Да, коллеги! — доктор Окойе встал со своего места. — Извините, Жерку, что прерываю! Хочу представить Кати Брегму, — доктор кивнул в сторону молодой и довольно симпатичной негритянки. — Я её пригласил занять пост моего личного секретаря. Насколько я помню по Биафре, она прекрасно справлялась со своими обязанностями. Кати приподнялась со своего места и слёгка поклонилась. Дождавшись, когда займёт своё место, Окойе продолжил:

— В моём аппарате будут работать ещё двое сотрудников из числа беженцев бухгалтер Девлин Ларг и геодезист Рико Фодр. Они профессионально займутся нашими финансами и землеустройством. Кроме того, поскольку господин Хорас занял место в Госсовете столичную полицию возглавит Энгер Ракка. Вопросы есть?

— Скажите, комиссар, — обратился Лоримар к Хорасу, — велика ли преступность среди беженцев?

— На удивление, нет. За две недели там зафиксировано только четыре убийства. Наш пост в составе трёх человек полностью контролирует ситуацию при полной поддержке комитета.

— Чем, Вы полагаете, это можно объяснить? — в разговор Синк.

— Позвольте мне, — вмешался в разговор советник Морисон. Окойе согласно кивнул. — Моё глубокое убеждение состоит в том, что беженцы из Биафры сплочены общими невзгодами и своим бедственным положением. Уровень образования на порядок выше даже, чем у столичных жителей, включая функционеров Кимбы. Среди них насчитывается много дипломированных специалистов.

— Вы правы, коллега, — поддержал Лоримар. — По моим данным диплом бакалавра имеют не более десятка зангарийцев. Медицинское образование в стране имеют только пятеро, включая Вас, доктор, — он поклонился в сторону Окойе, — а техническое — одиннадцать. Остальные, — голос Лоримара приобрёл пренебрежительный оттенок, — учителя или священники.

— А что у нас с церковниками? Кимба вроде был анимист? — обратился Окойе к Хорасу.

— В Зангаро действует католическая миссия. Её возглавляет аббат Фернандес. Среди беженцев из Биафры есть приверженцы евангелической церкви Аладура. Её возглавляет отец Виллем. У него есть два помощника и около пятисот последователей.

— Что думают священники о новой власти? — спросил комиссара Шеннон.

— Они, особенно в столице, относятся к нам очень позитивно. Вы же знаете, что Кимба их не жаловал…

— Что касается религии, то население столицы на девять десятых состоит католиков, — пояснил Френч. — Однако, позвольте я продолжу. Есть ещё одна группа населения, которая играет важную роль в жизни города, — так называемые сирийцы. До революции их было ровно сто семьдесят пять. Из них двадцать пять служили в армии, трое — в секретной службе, а двое управляли государственными фермами.

— И куда же они делись? У меня на службе состоит только пара обер-офицеров и несколько младших чинов? — перебил докладчика Шеннон.

— Мне не известно, но опрос дал нам сто сорок одного выходца с Ближнего Востока. А теперь, я расскажу об иностранцах. Их точное число неизвестно, хотя по данным прежнего правительства их было около шестидесяти.

Это включая, сотрудников ООН и иностранных посольств. Сюда не включены Вы, полковник, и люди Оджукву. Я просто не знаю куда Вас отнести.

— Так каков же общий итог, мистер Френч?

— Население Кларенса на сегодняшний день насчитывает 5609 жителей. Мужчин свыше четырнадцати лет — 1550, женщин старше двенадцати — 2074, а остальные — их законные дети, — Френч криво усмехнулся. — По городской статистике 43 % всех детей рождаются вне брака, поскольку многие не имеют возможности оформить гражданский брак, даже если живут вместе не один год….

— В своё время я делал доклад на эту тему, — вступил в разговор доктор Окойе. — Большинство местных подростков узнает половую жизнь в возрасте двенадцати-тринадцати лет. Так как современные средства предохранения здесь были неизвестны, последствия очень быстро становятся явными. Роды в возрасте тринадцати-четырнадцати лет нередки, а пятнадцатилетняя девушка считается уже зрелой и почтенной женщиной. Будущая мать, как правило, не совсем уверена, кто отец ребенка. Когда дитя появляется на свет, этот вопрос решается просто и быстро: жители сензалы смотрят, на кого оно больше похоже. Установленный таким образом отец никогда не уклоняется, по той простой причине, что отцовство не влечет за собой ни забот, ни обязанностей. Если родители хотят жить вместе, то они только рады, что для начала уже есть ребенок, если же предпочтут не связывать себя, то всегда найдется родственник, который усыновит ребенка. Социальных проблем тоже не приходится опасаться: бакайя не понимают разницы между так называемыми законными и незаконными детьми.