Павел Корнев - Безликий [Ознакомит.фрагмент]

- Никакой полиции до полудня! Жиль, проводи его в комнату отдыха и помоги привести себя в порядок! Можете взять в буфете бутылку вина.

Если молодого поляка такой расклад и не устроил, протестовать у него решимости не хватило, очень уж недобрый вид был у вышибал.

Лука завёл меня в кабинет кузины и уложил на диванчик, а сам встал у двери.

- Не уходи, - остановила его Софи. - Жан-Пьер, можешь говорить?

Голова кружилась всё сильнее, стены раскачивались, потолок выгибался, а стоило лишь закрыть глаза и стало ещё хуже.

- Надо выпить, - сообщил я. - Что-нибудь покрепче.

- Лука, налей ему кубинского рома.

Вышибала достал из бара бутылку тёмно-зелёного стекла, наполнил до краёв стакан и всунул его мне в руку. Я принюхался, и резкий запах подействовал ничуть не хуже едкой вони нюхательной соли.

Я сделал осторожный глоток и скривился. Потом стянул с головы тряпку, которая по счастью не успела присохнуть к ране, смочил её ромом и прижал к рассечённой коже. Ссадина полыхнула огнём.

- Ух... - просипел я и откинулся на спинку диванчика.

- Жан-Пьер! - рявкнула потерявшая терпение Софи. - Это были люди Джованни?

- Не знаю, - ответил я. - Но того типа, что врезал мне прикладом, я уже видел раньше. Это он подкараулил меня вчера перед клубом. Рассказывал об этом, ты помнишь...

- Проклятье! - выругалась хозяйка клуба. - Откуда они прознали о табаке?!

- У нас завелась крыса? - предположил Лука и закрутил ус, глядя при этом почему-то на меня. Ну да - новый человек в команде...

Но Софи, разумеется, никаких подозрений на мой счёт не питала.

- Жан-Пьер, что ты об этом думаешь? - спросила она.

- Исключено.

- А как иначе?! - не согласился со мной бывший борец. - Сицилийцы не могли караулить за воротами! Да они и о табаке знать не могли! Им кто-то донёс!

- Кто-то донёс - это несомненно, - не стал я оспаривать очевидного. - Кто из тех, кто знал о табаке и был осведомлён о его сегодняшней отправке китайцам.

- Кому ты рассказал об отгрузке, Жан-Пьер? - потребовала ответа Софи.

Я отнял тряпку от виска и прямо заявил:

- Никому. Об отправке табака знали только ты и я. Остальных я поставил утром перед фактом, весточку сицилийцам они послать никак не успевали. Всё время были на виду.

Софи закусила губу.

- Транспортная контора? - предположила она.

Но тут покачал головой Лука.

- Мы всякий хлам обыкновенно перевозим, реквизит, декорации...

Хозяйка клуба застучала ноготками по столешнице, потом посмотрела на меня.

- Сицилийцы снюхались с узкоглазыми?

Лично я других вариантов попросту не видел.

- Возможно, Джованни требуется не столько клуб, сколько наш канал. Только переправлять по нему он хочет не табак. Или не только табак.

- Опиум? - предположила Софи.

- И гашиш. Китайцы не откажутся поучаствовать в контрабанде ни того, ни другого.

Полицию мало волновало то, что происходило в китайском квартале, пока это оставалось в китайском квартале. Сбывать там на улицах и в притонах наркотики не составляло никакого труда. Как правило, сложности возникали с их доставкой в Новый Вавилон - для этого был нужен надёжный канал, а заполучить его вовсе не просто. Софи задействовала все свои немалые связи, но и так переговоры тянулись едва ли не год.

Кузина надолго задумалась, потом спросила:

- Крепко досталось?

- Два часа и буду как огурчик.

- Тебе что-то нужно?

- Не помешает бутылка вина.

- Лука, проводи его, - попросила Софи громилу, - и позови Жиля. Надо кое-что проверить.

Вышибала не только помог мне подняться с диванчика, но и придержал, когда я покачнулся и едва не уселся обратно. К счастью, дурнота почти сразу отступила, и мы направились к двери. Вышли в коридор, а там Лука тихонько предупредил:

- Если узнаю, что ты как-то связан с этим, сверну шею.

- Какая муха тебя укусила? - беспечно улыбнулся я, но улыбка вышла так себе. Меня штормило, голова кружилась, во рту стоял мерзкий приторно-сладкий привкус.

- Проблемы начались после твоего появления.

- Чушь! Шло б всё гладко, меня бы здесь не было!

Лука кивнул.

- Так возможно в этом всё и дело? - многозначительно заметил он, но развивать мысль не стал. Вместо этого громила усадил меня в фойе на стул, а сам сходил в бар и вскоре вернулся оттуда с откупоренной бутылкой вина. Красное сухое, всё как я люблю.

Но "Кьянти"?

Я с подозрением глянул на громилу и спросил:

- Французского не было?

- Нет, - односложно отметил Лука, помог встать и повёл меня к лестнице.

Ноги так и подгибались, но бывший борец всякий раз легко удерживал меня от падения. Мы начали подниматься на второй этаж, и вот уже там на лысине Луки наконец заблестели капельки пота.

- Какого дьявола ты позабыл на крыше? - спросил он, не скрывая недовольства.

- Воздух. Свежий воздух, - ответил я, едва не проваливаясь в бесцветно-серую бездну забытья.

Распахнув низенькую дверцу, я буквально вывалился на крышу. Растянулся на черепице, и Лука протянул бутылку вина, а сам огляделся и задумчиво покрутил завитой ус, но больше ничего говорить не стал и потопал вниз.

В голове звенело всё сильнее; я приложился к горлышку, сделал несколько жадных глотков, подавился и облился вином.

Не беда! Сорочка и без того кровью залита. Теперь на выброс.

Когда немного отпустило головокружение, я перебрался на своё любимое место к печной трубе и развалился в её тени на нагретой солнцем черепице.

Хорошо? Хорошо.

Но дурнота не отступала, небо кружилось, и вместе с небом понемногу начал кружиться весь остальной мир. Вино не помогало, голова продолжала раскалываться, да ещё ломило отбитые прикладом рёбра. Дышать становилось всё трудней.

Я отставил бутылку, раскинул руки и уставился в затянутую серой дымкой высь. Над городом плыли дирижабли, между ними и крышами домов кружили стаи голубей. Я заставил себя расслабиться и отрешиться от боли, но головокружение никуда не делось. Показалось даже, что меня под размеренные махи крыльев несёт над столичными домами, а ветер обдувает и срывает всё наносное, оставляет одну лишь суть.

Настоящего меня.

В груди потеплело. Я словно впитал в себя окружающий простор и вскоре ощутил лёгкое биение силы. Бездумно, словно моими действиями управлял некто иной, потянулся к голове, и боль моментально стихла, осталось лишь саднящее жжение. Организм вернулся к своему изначальному образу и стер все последствия сотрясения мозга, оставив от серьёзной раны только рассечение кожи.

Затем ладонь легла на отбитый бок, но рёбра я до конца исцелять не стал. Просто зарастил трещины и остановился, оставив малую крупицу силы на будущее. Та жгла и дёргала пальцы, словно маленький злой уголёк, и всё же я удержал её вопреки внутреннему давлению.