Николай Одинцов - Мустанкеры

Изатбай полулежал на низком диване и рассеянно перебирал волосы молоденькой рабыни, застывшей подле господина. Другая, более пышная и зрелая, осторожно массировала плечи торговца. Обе были едва прикрыты легкими, как дым, накидками. Явился Нтохо с подносом фруктов. Эскортер был одет в глухую черную робу с высоким воротом: после событий на дамбе Изатбай охладел к любимцу.

– Наргиз, подай инжир, – вяло попросил торговец, погруженный в наркотическую полудрему.

Юная наложница поднялась с колен и пошатнулась, еще не способная восстанавливать ток крови в закрепощенных неподвижностью венах едва заметным сокращением мышц. Она ненароком оперлась на больную руку господина, покрытую коркой целебного геля.

Изатбай взвыл раненым зверем. Сафьяновый сапог его со всего маху врезался в спину девушки. Та упала и в ужасе отползла к колонне.

– Сыктым-башка захотели? Ведьмы! – рявкнул Изатбай. – Пошли прочь! Шкуры спущу!

Девушки быстро скрылись в синих клубах кальянного дыма.

– Готово, господин. – Служитель низко поклонился, протягивая на раскрытых ладонях витой ворот кальяна.

Изатбай сграбастал трубку, жадно вдохнул дурман, выпуская клубы дыма из широких ноздрей. Его глаза блаженно закрылись, но лишь на мгновение. Краснобородый тяжелым взглядом окинул Нтохо.

– А ты что стоишь? Радуешься, что хозяин дважды опозорен? Увидишь, я возьму свое! – прошипел торговец, сел на расписных подушках и огладил бороду. – Что там с трясунами?

– Всех взяли. И Кандализа с ними, – доложил охранник, выступив из темноты.

– А, шайтан! – Торговец швырнул кальянную трубку оземь и тут же взвыл от боли в потревоженной руке. – Да что с этими бродягами такое? Бог их хранит?

– Никто их не хранит. Просто ты неудачник, – странный вибрирующий голос прозвучал словно из ниоткуда.

– Кто сказал?! – взревел краснобородый, выхватывая кинжал.

Его взгляд метался по комнате, но не находил говорившего.

– А кого ты звал? – вновь зазвучал странный голос.

Из мрака вынырнули телохранители с оружием на изготовку и окружили господина, ограждая от опасности.

– Хочешь сказать, что ты – сын погибели? – усмехнулся краснобородый. – Я и в детстве сказкам не верил.

– Есть ли разница, кто предлагает тебе помощь? Пусть даже и сам отец лжи?

– Нет, – усмехнулся Изатбай, – если он будет полезен.

– Прекрасно! Ты как раз такой, как мне хотелось.

Неуловимое стремительное существо пронеслось по залу, ускользая от взгляда, теряясь в тенях. Самый молодой охранник собрался открыть огонь, но невидимая сила вырвала оружие из его рук.

– Не стрелять! – велел Изатбай.

Ему как будто удалось мельком разглядеть нежданного гостя. Наконец тот перестал перемещаться и приблизился. Он то терялся, то вновь проступал в неровном свете свечей. Время от времени проявлялось нечто вроде чешуи или брони. Фрагмент плеча, отблеск удлиненного шлема. Вокруг пришельца все время двигались не то крылья, не то щупальца. Это непрерывное, едва уловимое глазом напряжение воздуха создавало эффект раскаленной субстанции, словно гость и в самом деле явился из пекла.

– Не может быть, – прошептал торговец. – Это ведь медуза, да? Я думал, этот скаф – выдумка. Сказка.

– Ты вообще любишь это слово, как я погляжу, – ответил пришелец, и в голосе его слышалась насмешка. – Знаешь, ты и сам словно злодей из старой сказки. Атаман сорока разбойников. Твое неверие – залог твоей слабости, почтенный Изатбай. Так ведь у вас принято обращаться?

– Что ж, теперь я начинаю верить.

Торговец жадно всматривался в ускользающий призрак.

– Вот и славно.

Полупрозрачное нечто оказалось совсем рядом с краснобородым.

– Чего ты хочешь?

Изатбай тщетно пытался разглядеть, кто скрывается под маской.

– Так случилось, что в этом времени и пространстве наши цели совпадают, – завибрировал голос пришельца.

– Дежнев! Будь я проклят! Тебе нужен Дежнев! – оскалился Изатбай.

– А ты не совсем безнадежен, – усмехнулся гость и отступил на шаг. – Ты прав, мне нужен этот человек, а точнее, его мозг. Часа на два, не больше.

– За каким бесом тебе его мозги? – удивился торговец.

– Скажем так: господин Дежнев принадлежит не только себе.

– А после твоих игр он сможет испытывать боль?

– Вне всяких сомнений.

– Тогда мы договорились, – сказал торговец и вновь огладил бороду. – Но к нему не так просто подобраться.

– В городе – да. Там раскинул сеть маленький полицейский паучок, который так и хочет упечь всех рейдеров в кутузку. Но скоро они отправятся в пустошь, и вот тогда мы сможем встретиться.

– Дежнев взял заказ? – оживился Изатбай. – Когда?

– Вчера. Он работает на двух пришлых из Ариэля.

– Надоблачников окучил? Удачливый ублюдок!

– Это несущественно. Важно то, что он скоро окажется в Неудобьях. Думаю, он знает, что ты хочешь мести. Это осложняет дело.

– Он выйдет в день Весеннего хабара. Я уверен, – усмехнулся Изатбай. – Так проще затеряться.

– Нужно проследить за ним.

– Организуем, – Изатбай огладил рукоять кинжала. – Ты понимаешь, что делать нужно без лишнего шума? Своих людей я дать не могу. Если узнают, что я замешан в этом, пострадает моя репутация.

– Про тебя и так ходят слухи.

– Что мне слухи? Слухи – пыль! – засмеялся краснобородый – Я тебе не какой-нибудь жалкий рейдер. Я деловой человек, негоциант. Торговец стальными зверями!

– Как скажешь, – в голосе послышалась насмешка. – Значит, ты хочешь, чтобы дело сделали трясуны? Они уже один раз облажались. Помнишь?

– Это в городе, – поморщился Изатбай, – в Неудобьях они способны на большее. Я пошлю весточку братьям Брайс.

– Хорошо, я возглавлю твоих ручных людоедов, – подытожил прозрачный пришелец и двинулся к выходу.

– Постой! Как мне называть тебя, э… почтенный? – окликнул его Изатбай.

– Ты помянул сына погибели. Вот и называй меня господин Ша. Так будет веселее.

Волынщик играл ужасно. Видавший виды инструмент в его руках хрипел раненым зверем. Только очень терпеливый и бесконечно внимательный человек мог уловить в этой какофонии мелодию, однако слушатели переносили пытку стойко. И хабарщики, и зрители, и мустанкеры. Последние могли скрыться от звуковой агрессии в недрах своих машин, но не делали этого. Никто не хотел нарушать старую традицию.

Тихон вгляделся в праздничную толпу. Цепкий взгляд бывалого танкиста легко находил людей, которые не просто явились поглазеть на отправление первого весеннего каравана, но имели деловые интересы.

Вот торчок-тактиольщик с обнаженными предплечьями и открытой шеей. Ему бы на радостях дозу принять, но кошелек на поясе остается нетронутым. Лицо напряжено, глаза не затуманены. Подставной тип – к гадалке не ходи.