Ульрике Швайкерт - Наследники ночи. Парящие во тьме.

— Она может выйти замуж за Габриэле, возразил Флавио. — Пока он будет держать её под своим контролем, она ничем нам не помешает.

— Она вообще не настоящая Оскуро! — прошипел Алессандро, но Флавио только отмахнулся.

— Кальвино не первый, кто влил в клан Оскури свежую кровь. В течение многих поколений мы развили невероятные способности. Мы более быстрые и ловкие, чем другие люди. Мы лучше видим в темноте. Однако нам приходится заботиться о том, чтобы оставаться такими же быстрыми и сильными. Мы не можем допустить вырождение. Посмотри на европейскую знать, её охватили всевозможные болезни, от анемии до помешательства. И поверь мне это не совпадение. Врачи уже давно говорят о том, что их кровь — которая постоянно смешивается с родственной кровью, — становится всё слабее и уязвимее и уже неспособна произвести на свет что-то путное.

Алессандро в ответ только хмыкнул. Николетте показалось, что слова отца не убедили юношу. Последний предпочёл бы испортить и плащ Николетты, чтобы она погибла или попала в руки полиции.

Девушку охватили ярость и страх. Нужно немедленно предупредить отца! Она должна его спасти! Обида за многолетнюю ложь забылась. Кальвино был её отцом и падре Оскури. Он всегда воплощал в себе то, что было для Николетты самым дорогим: честь, доверие и единство семьи.

Все те ценности, которые Флавио и Алессандро решили предать этой ночью.

Наконец оба Оскури направились к входу в укрытие, чтобы присоединиться к подготовке к набегу.

Николетта подождала ещё минуту, а затем тоже отправилась туда.

В комнате Томмазо тем временем собралось большинство членов семьи. Скорее всего, они попали сюда через ворота со стороны канала. Николетта увидела возле дяди Леоне троицу его сыновей. Дачиано и Энрико, высокие двадцатилетние парни с точёными, как у отца, чертами, тёмными кудрями и глазами. На плече Энрико виднелась повязка.

Самый юный из сыновей Леоне, Маттео, был на целую голову ниже братьев и отличался довольно хрупкой фигурой. Рядом с ним сидели братья Николетты Эдоардо и Филиппо, окинувшие вошедшую девушку презрительными взглядами. Флавио и Алессандро, разумеется, тоже были здесь. Подлые предатели!

Не хватало только отца Николетты и её дяди Микеле с его единственным — после смерти Кассио — сыном Габриэле. Кассио был убит в драке с вампирами.

Николетта услышала снизу звук открывающейся двери, и спустя секунду на верхней ступеньке лестницы показались ещё трое мужчин. Кальвино повесил свою треуголку и плащ рядом с остальными. Правая рука главы семьи была туго перевязана. Лицо мужчины при взгляде на дочь смягчилось, но голос по-прежнему был решительным.

— Николетта, сегодня ночью ты с нами не пойдёшь. Прошу тебя, выйди в соседнюю комнату и подожди там, пока мы не закончим обсуждение.

По тону Кальвино было понятно, что он не потерпит возражений, а выкрикнуть обвинение в присутствии всех Оскури у девушки не хватило духа. Кто ей поверит? Чего она добьется этим заявлением? Разве что того, что её запрут на ночь.

Поэтому Николетта лишь молча кивнула.

— Ты зайдёшь ко мне попрощаться? — спросила она.

— Разумеется, дорогая, — ответил Кальвино и погладил девушку по волосам, когда она проходила мимо него.

У двери Николетта остановилась и снял а свой плащ. Опасливо оглядевшись по сторонам и убедившись, что на неё никто не смотрит, она быстро заменила плащ отца своим и вышла из комнаты. Дверь за ней захлопнулась.

Девушка шагала от стены к стене и не могла остановиться. Она не могла разобрать, о чём говорят в соседней комнате.

Прошёл почти час, прежде чем Николетга услышала, шаги и звук открывающейся двери. Лестница заскрипела, когда первые Оскури начали покидать укрытие.

Наконец-то Кальвино зашёл к дочери, которая с опущенными плечами стояла посреди комнаты, и заключил её в свои объятия.

— Всё будет хорошо. Поверь мне, — прошептал он.

«Да? Всё будет хорошо? — мысленно возмутилась Николетта. — Хочешь сказать, ты сможешь найти мою мать после стольких лет? Думаешь, тебе удастся вернуть украденные у нас годы?»

Вслух девушка ничего не сказала. Возможно, это была не его вина и наверное, ему и сегодня было нестерпимо больно об этом думать. Он хотел для своей дочери лучшего и пытался оградить её от горя, в этом Николетта не сомневалась.

Они поговорят и выскажут друг другу всё. Рано или поздно. Но сегодня важнее было другое.

— Когда начнется налёт?

— Около полуночи. К этому времени шторм должен утихнуть. Не хотелось бы, чтобы на обратном пути ветер сносил нас с крыш. Кроме того, вода уже поднимется, и увязавшимся за нами преследователям будет ещё сложнее. Всё получится. Эта ночь словно создана для нас.

Нет! Не создана. Николетта больше не могла молчать.

— Падре, — робко начала она, не зная, как именно продолжить. — Это не твоя ночь. Там, у Дворца дожей, тебе грозит опасность.

Кальвино улыбнулся.

— Не нужно так волноваться.

— Нужно! — воскликнула девушка. — Полиция уже ждёт. Тебя! Им доложили о нашем плане.

Глава Оскури по-прежнему улыбался.

— Милая, это невозможно. О нём знали только члены нашей семьи.

— И тем не менее. — Николетта с грустью посмотрела на отца. — Не всем из нашей семьи можно доверять.

Теперь выражение лица мужчины изменилось, и он прижал палец к губам Николетты.

— Ни слова больше. Я знаю, ты сердишься и не все здесь придерживаются твоих взглядов, но это ещё не повод клеветать на своих братьев, дядей или кузенов! Я такого не потерплю.

— Но... — попыталась продолжить девушка.

— Разговор окончен! — в гневе крикнул Кальвино. — Сегодня ты остаёшься здесь. Смирись. Прими это с достоинством и не сочиняй ерунды!

Когда мужчина обернулся, его взгляд упал на плащ, который Николетта бросила на стул. Кальвино взял его в руки. Плащ Николетты был слишком коротким, и это бросалось в глаза.

— Так вот он где, — пробормотал глава Оскури и снова поменял плащи.

Накинув собственный плащ на плечи, он поспешил к двери. Николетта услышала, как поворачивается в замке ключ.

Она беспомощно смотрела вслед скрывшемуся из виду отцу и чувствовала, как сжимается её сердце. Он не вернётся. Её отец сорвётся с крыши и, если не разобьётся насмерть, попадёт в руки полиции, которая целую вечность ждала такого подарка судьбы.

Солнце село. Вампиры пробудились ото сна. Алиса сразу поспешила к Лучиано и осмотрела его раны. Они выглядели не так уж плохо. На обеих образовались корки, и вампир уже мог двигаться, почти не испытывая боли.

— Не стоит волноваться, - говорил он. - Это всего лишь пара царапин.

— Прошлой ночью всё выглядело иначе, — напомнила другу Алиса.