Наталья Караванова - Дана и Бродяга

Кого?

То есть, как убил?

Первая мысль была — бежать. Вторая — бежать поздно. Он успел оставить на двери свои пальчики. Значит, найдут, все равно найдут! Значит, следы нужно стереть… Тряпка! В салоне наверняка должна быть какая-нибудь тряпка. У любого водителя всегда есть.

Велли сунулся в салон, и тут же лицом к лицу столкнулся с тем водителем.

Он лежал, откинувшись на переднем сиденьи, зажимая ладолью рану в боку. Не шевелился, но был в сознании: взгляд словно вцепился в лицо Риммера. И Валентин его узнал. Именно в этот момент, почему-то. Не раньше.

Пустынник. Саат, или как его там. Только в городской одежде.

Велли заставил себя отвернуться и осмотреть салон.

Пусто и чисто. Машина совсем новая, даже ароматизатор не перебивает запахов салона…

Никаких тряпок, пакетов с дорожным завтраком, никаких баночек с водой…

— Деньги… в левом кармане… — прохрипел Саат.

Даже сейчас в его словах Валентину послышалась насмешка.

— Мне нужна тряпка, — ответил Велли.

Губы пустынника дрогнули, но он промолчал, продолжая пристально следить за действиями Риммера. Видно, он потерял много крови — лицо в свете фонаря стало почти серым, губы по цвету не отличить от кожи.

Велли повторил:

— Тут есть тряпка?

Саат кивнул на бардачок.

Там нашлась большая, совершенно новая салфетка в заводской упаковке.

Велли поспешно вытряхнул ее из пакета.

Зачем-то сказал:

— Если я уйду, ты сдохнешь.

— Так иди…

Вместо этого Валентин попытался подпихнуть салфетку раненому под ладонь, чтобы понадежней закрыть рану.

— Далеко живешь?

Пустынник, кажется, уже не мог отвечать.

И Велли сделал то, что еще минуту назад не приснилось бы ему и в страшном сне. Он вышел в сеть, вызвал центральный полицейский участок Руты и сказал:

— Здравствуйте. Я не знаю, как называется эта улица. Тут человека ранили. Он может умереть.

Диспетчер мягко попросила описать, что Велли видит вокруг. Тот, немного успокоившись, справился с задачей.

— Машина выехала. Ждите.

Ждать? Ну, нет… Велли повнимательней присмотрелся к окрестным домикам. Ну? За каким из вас мне лучше скрыться? Потом вновь взглянул на Саата. Ему показалось — пустынник умирает. Кажется, на его губах появилась кровь. А может, это темнота шутки шутит. Глаза у него были прикрыты, кожа казалась серой.

Если пустынник умрет, не останется в мире ни одного человека, который подтвердил бы, что Велли Риммер способен не только предавать.

Велли попробовал устроить раненого поудобней и пристроился на бордюр подле открытой дверки. Ждать оставалось недолго — где-то неподалеку взвыла сирена.

Навигатора звали Дэвид. Ему было глубоко за пятьдесят, и он казался усталым и потрепанным жизнью ранчеро. Он сразу пояснил, что прибыл по просьбе адмирала, и готов предоставить свои услуги за умеренную плату. Дане на тот момент было все равно, и она не стала проверять его полномочия.

Она даже не слишком удивилась.

Для Дэвида нашлась удобная каюта. За мастерской. По понятным причинам, Бродяга ей не пользовался. Он никогда не спал и не имел склонности, как люди, в любом просторном помещении заводить «свою» норку.

На второй день полета Дана немного пришла в себя, на третий решила — что бы ни случилось, жизнь продолжается. А значит, надо работать. Надо восстановить номера, которые она выполняет без напарника, надо возобновить репетиции с животными… надо разработать маршрут.

Бродяги не хватало. Во всем. Начиная с мелочей вроде утреннего кофе, заканчивая настройкой «москитов». Все, что они наработали за год, сыпалось пылью — она не сможет одна.

Не сможет. И об этом придется сказать Рэму. Это означает одно — возвращение в Семью, тренировки, работа в группе…

Семья Тэн одна из самых уважаемых и богатых цирковых семей Энга. Следует гордиться, что ты к ней принадлежишь…

Не научилась Дана гордиться. В детстве она действительно не любила цирк, хотя в цирке проходила большая часть ее жизни.

Как так получилось? Трудно найти однозначный ответ. Хотя…

После легкой травмы ее на время перевели во внешнюю школу. Там обучали цирковым искусствам детей, не имевших чести принадлежать Семье. Всего-то на месяц перевели. Однако восьмилетняя девочка успела понять, что кроме цирка в мире существует миллион интересных мест и миллиард нужных профессий. И решила, что акробатика и эквилибристика — не ее призвание.

Потом, хотя время и не позволяло, она продолжала общаться с ребятами из «простых» семей. Дошло до того, что она окончила обязательный образовательный курс и сдала вступительный экзамен в Визирианский университет. Разумеется, ни слова об этом не сказав ни родителям, ни своему домашнему учителю, мастеру Рэму, ни тогдашнему главе Семьи Тэн. Разумеется, был скандал. Но своего Дана добилась.

После трагедии на Хироне ей некуда было идти, кроме как домой. Что же, Семья ее приняла. Тем более что теперь делами управлял Рэм.

Семья ее приняла, и дала шанс на самостоятельную работу в космосе — старик Виль согласился сделать ее своей ученицей.

А теперь она снова возвращается. И снова — практически ни с чем.

Надо смотреть правде в глаза. Звездой Дана не стала. Хотя в наследство от Виля ей досталась и яхта, и мабурский котенок, и карта гастролей.

Имеет ли смысл об этом жалеть? Теперь, как Рэм решит, так и будет.

Но сдаваться нельзя.

И Дана продолжала репетировать. Программа получалась маленькая и совсем не такая зрелищная, как с Бродягой. Но это была цельная программа, а значит, она хоть что-то сможет показать Семье, когда… когда Семья будет решать ее судьбу.

А через две недели с бортом «Которосль» связался борт ПК-112 «Торнадо», порт приписки Энг, и попросил разрешения на стыковку.

Дэвид позволил прогулочному катеру уровнять скорости и вскоре Дана смогла лицезреть главу семьи Тэн воочию, даже не по гиперсвязи.

Рэм Тэн был высок, темноволос и как всегда немного ироничен. Не смотря ни на что, Дана обрадовалась встрече.

— Чувствую себя чертовски важной персоной, — смущенно сказала она, как только Рэм покинул тамбур.

— Да? Уверяю, это не надолго. Я намерен устроить вам, сударыня, разнос.

— Я… я догадывалась.

— Каким образом ты вообще оказалась в этом секторе? Что за самонадеянность?

— Нам нужно было дать еще несколько представлений, чтобы тур считался удачным. Между прочим, на Руте нас прекрасно принимали.

Рэм картинно застонал, после чего вкрадчиво поинтересовался:

— И что из этого получилось?

— Ничего хорошего. Но кто же мог знать, что гведи именно в этот момент вздумают…

— Я! Виль! Ты, если не совсем дура. У тебя были все выкладки по всем маршрутам, но ведь нет! Нас манит свободный поиск! Ты хоть понимаешь, чем рисковала?