Макс Мах - Квест империя: На запасных путях. Наша девушка. Империи минуты роковые

– С кем имею честь говорить? – спросил полковник Вараба. Он говорил в нос и почти не открывал при разговоре рта, процеживая слова сквозь плотно сжатые зубы. Гнусавое произношение всегда отличало Гарретских стрелков от всех прочих гвардейских полков.

– Лейтенант Юггайрр, – представился первый десантник. – Старшина Тцуюс. – Он сделал движение головой назад, указывая на второго десантника, стоявшего в нескольких метрах по-зади.

– Полковник Вараба, верк, – прожал сквозь зубы аназдар Абель Вараба, и от его тона могло скиснуть молоко.

Десантники подтянулись, насколько позволяла им броня, и почти синхронно подняли свои забрала. «Ну вот вы и покойники, судари мои», – констатировал Виктор, взбрасывая правую руку в приветствии. Крохотный метательный нож, выскользнувший перед этим из рукава в ладонь, практически мгновенно вошел в левый глаз лейтенанта Юггайрра. И в то же самое мгновение Вика вылетела из седла, перелетела через голову своего коня, перевернулась в воздухе, легко коснулась ногами земли и вновь взметнула свое тело вверх, взлетая по дуге к распахнутому люку штурмовика.

Длинное мгновение вместило в себя множество событий, действий и чувств. Умирал ничего не успевший понять лейтенант-десантник. Он все еще стоял вертикально, не только благодаря экзоскелету своей брони, но и потому, что мышцы его тела еще не успели получить последнего «прости» от разрушающегося мозга. Экипаж «Кречета», живя в медленном человеческом времени, все так же переживал свое собственное длинное мгновение шока от встречи с целым гвардейским верком на дикой, богами забытой планете. Твердо стоял на четырех мощных ногах скакун Виктории, нервная система которого не успевала сообщить мозгу о том, что выпрыгнувшая из седла наездница своим прыжком сломала ему спину. А левая рука Виктора уже вытягивалась вперед, удлиненная коротким стволом офицерского бластера, выхваченного из кобуры на пояснице. И старшина Тцуюс физически не успевал ни понять происходящего, ни адекватно отреагировать. А великолепная дама Йя уже исчезла в открытом зеве десантного люка штурмовика.

А потом все кончилось. Длинное мгновение завершилось, и все, что должно было случиться, случилось, и время рывком вернуло себе свой естественный темп. Умер скакун Виктории, его из жалости добил Виктор. Умерли лейтенант Юггайрр и его старшина. Умер экипаж «Кречета», а сам штурмовик лежал теперь у основания каменной осыпи метрах в ста от дороги. Убежал куда-то конь Виктора, и только они вдвоем сидели на камнях близ дороги и молча курили. Боевой транс Виктора еще не прошел, и организм вопил, надрываясь, требовал, чтобы он куда-нибудь бежал, кого-нибудь рвал или что-нибудь метал, но все было напрасно. Делать было уже нечего, и самому Виктору ничего этого делать не хотелось. Все решалось сейчас не здесь, и они сидели и ждали окончания того, что началось всего несколько минут назад, после вызова с орбиты.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – спросил Виктор.

– Кое-что я тебе расскажу, – неожиданно согласилась Вика.

– И то хлеб, – усмехнулся Виктор.

– У меня была сестра, – сказала Виктория ровным голосом. – Как ты понимаешь, это было давно.

– У меня тоже была семья, – осторожно вставил Виктор. – И у Макса… практически у всех.

– Я не об этом, – объяснила Виктория. – Ее внук – это нынешний вождь племени.

– Но дело ведь не в этом? – уточнил Виктор.

– И да и нет, – ответила Виктория. – Его дочь вышла замуж за князя Сирш. Пятнадцать лет назад ее убил религиозный фанатик.

– Скажи слово, и я вырежу весь этот клоповник, – серьезно предложил Виктор.

– Не надо. Это их жизнь… У нее остался сын, – Виктория бросила окурок на землю и растерла подошвой сапога. – Принц живет в замке Сирш. Он коама – порченый. Так думают все в замке. Он… Как это сказать? Немой, инвалид и все такое.

– Сожалею, – сказал по-английски Виктор. По-английски это звучало правильно, но не слишком эмоционально.

– Три года назад, – Вика, казалось, не обратила никакого внимания на реплику Виктора, – к Сиршам ездила делегация. Они хотели пересмотреть торговый договор. Впрочем, неважно. В посольство входила и… та женщина, с которой я говорила. Она… – Виктория была, по-видимому, сильно взволнована. – Виктор, этот парень не такой, как думают. Он не коама. Он другой, не такой, как все, но не коама. Он играет в какую-то свою игру, но в нынешних обстоятельствах у него нет ни единого шанса. В Вайяре он или коама, или мертвец.

– Ты хочешь, чтобы мы забрали его с собой. – Виктор не спрашивал.

– Да.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Виктор, думая о том, что Макс все еще молчит.

– Я знала, что ты не будешь возражать. – Вика вдруг напряглась и вскинула глаза к темнеющему небу.

Виктор тоже рывком взбросил голову вверх, и в то же мгновение в глаза ему ударил яркий свет. В налившейся тьмой синеве вспыхнула ярчайшая звезда. Огромный бриллиант сверкнул и выбросил во все стороны ослепительные лучи.

«Кто?!! – молча завопил Виктор, смыкая веки, из-под которых лились слезы, и стискивая зубы. – Кто?!»

– Вы там как? Живы? – ответил ему с сияющих небес спокойный голос.

«Нет, врешь, мерзавец! – возликовал Виктор. – Подрагивает голосок-то! И ты не железный, сударь мой».

– Макс! – первой откликнулась Виктория.

– Мы их сделали, – объявил Макс. – Правда, дорогая?

Ответа Лики они не услышали.

– Мы в порядке, – наконец ответил Виктор. – Китайские ревизионисты получили достойный отпор.

– Рад за вас, – усмехнулся Макс, оценивший шутку.

– Сколько у вас было? – Вопрос не был животрепещущим – теперь не был – но Виктору он не давал покоя все эти дни.

– Пятьдесят три процента, – ответил правильно понявший его Макс. – Они нас как раз увидели. Так что больше ждать было нельзя.

– Все хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулась Вика.

– Ждем вас, – сказал Макс.

– Подождите еще одну ночь, – ответил Виктор. – Мы только смотаемся по-быстрому в цитадель Сиршей, и домой – баиньки.

– Ну ладно, – согласился Макс. – Тогда мы пошли мыться, питаться и спать. Семь дней в рубке… сами понимаете.

Связь прервалась, и Виктор обнаружил, что все это время стоял, а когда и как встал, даже не запомнил. Он хотел снова сесть, но к нему подошла Вика, обняла и поцеловала в губы.

«Пропади все пропадом! – сказал он себе. – Я любил бы тебя, даже если бы ты рвала мне своими клыками губы каждый раз, как целуешь меня».

Ей снились сны. Иногда приятные, иногда не очень. Когда как, когда что. Иногда ей снился Питер, но в ее снах город терял все признаки вещественности и превращался в сказочный город, в котором одновременно могли жить и Петр и Екатерина – вторая, разумеется, – и многочисленные Александры, но не могли жить обычные люди, которых знала она. Сны о Питере были окрашены легкой печалью, с привкусом ностальгии, но в них не было сожаления, тоски и боли. Это были нормальные сны. Наверное, они означали прощание с тем, что ушло и не вернется, но чего сильно не жаль.