Вера Чиркова - Испытание на прочность

Подростки демонстративно не обращали на Алильену с Лавинией никакого внимания, однако напряженно рассматривающая их магиня заметила и любознательный блеск детских глаз, и нарочитую деловитость обитателей этого тайного места. А еще растерянность, почти панику, мелькавшую в глазах дружелюбно улыбающейся детям маменьки.

Лил моментально насторожилась, пытаясь понять, почему ее так тревожит необычное поведение матери и каких из уже замеченных Лавинией тонкостей не углядела она сама. Но Уло уже прошел мимо суетящихся, как муравьи, собратьев и распахнул перед пленницами тяжелую дверь:

– Проходите.

Его тон был безупречно вежлив и уверен, и Лил, интуитивно почувствовав бесполезность и небезопасность каких-либо расспросов или сомнений, молча шагнула в открывшееся перед ней помещение. Тайком глянула на вошедшую следом маменьку, поймала поощрительный взмах ресниц и внезапно успокоилась, как в детстве, догадавшись, что все она сделала правильно и не обманула родительских надежд.

Комнатка, в которой они очутились, оказалась небольшой, очень чистенькой и скромной гостиной, и окно из нее выходило в тот самый сад, где считавшие себя гостьями пленницы гуляли всего несколько минут назад. В противоположной стене виднелась открытая дверь, но Алильена с матерью смотрели не туда, а на смуглую женщину, мирно сидящую на стуле. Одета она была в свободную юбку и блузу из того же небеленого полотна и на шее носила такой же простенький амулет, как и дети. Но браслет, надетый на левую, словно случайно выставленную напоказ руку, был тяжелым, серебряным, с фамильным гербом Корди.

– Наш великий господин велел поселить вас в дальних комнатах, – важно произнесла женщина и встала. – Пойдемте, я покажу.

– Как он добр, – не выдержав, едва слышно саркастически прошипела Лил, оглядывая гостиную внутренним взором.

И впервые с того момента, как попала в имение Корди, ощутила сжавшую душу незримую лапу страха. Ни на стенах, ни в простеньких украшениях, ни в амулете тяжело поднявшейся со стула женщины не было ни капли магии. Вернее, она была, но ровно столько, сколько в деревьях и камнях крыльца, неуловимо тонкий, бледный слой, какой не дано собрать ни одному искуснику и даже ей, Алильене. Значит, придется надеяться только на те запасы энергии, которые скопятся в резерве естественным путем.

Лил поджала губы и направилась за хозяйкой этого места… или все же тоже пленницей?

Шедшая следом Лавиния словно случайно дернула дочь за руку, и когда та скосила на маменьку взгляд, сделала неуловимый жест, призывая внимательнее присмотреться к провожатой. И даже рукой небрежно махнула, показывая, куда именно нужно смотреть.

Алильена сначала ничего не поняла и даже нахмурилась было, сердясь на себя за недогадливость, но тут шедшая впереди то ли хозяйка, то ли служанка на миг оглянулась проверить, следуют ли за ней новые женщины великого господина, и девушка осознала, на что именно указывала ей мать. Смуглая то ли жена, то ли рабыня Корди ожидала ребенка, и это обстоятельство заставило Лил покрепче стиснуть зубы. Ненависть к подлому дядюшке, копившаяся в душе все последние годы, враз собралась в тугой, обжигающе жаркий комок.

Вот сейчас Лил сожгла бы барона не задумываясь, и никакие доводы ее не остановили бы, как там, в убежище Динера, когда она чудом удержалась и не бросила в самоучку Канза последнюю порцию магии.

– Стало быть, все они нам племянники, – задумчиво пробормотала Лавиния и смолкла, предоставляя дочери самой додумать окончание фразы.

– Мне все равно, – безразличным голосом солгала Алильена, пытаясь мысленно прикинуть, сколько там было детей, десять, двадцать?

И есть ли где-нибудь другие, ведь эта часть дома так же огромна, как и парадная.

– Вот, – дойдя до самого конца длинного коридора, указала на дверь их провожатая. – Там умывальня и две спальни.

– Спасибо, – приветливо улыбнулась ей Лавиния. – А как твое имя? Я Лави, а она – Лил.

– Имен у нас нет, – гордо сообщила женщина, опасливо скользнув взглядом по стенам и соседней двери. – Мы все – матери светлых вестников.

– А светлые вестники – это те дети, которые таскают картошку? – с самым наивным видом осведомилась Лавиния.

– Они не дети, а светочи истины, – заученно провозгласила беременная. – А работа делает их лучше, сильнее, выносливее и умнее. Так сказал великий господин.

– А где бы нам услышать или прочесть все, сказанное великим господином? – по-прежнему кротко и покорно осведомилась Лавиния.

– Вечером в классе будет урок, вы можете послушать. Но говорить там ничего нельзя, за это наказание, – пояснила женщина и развернулась с намерением уйти.

– А куда нам можно ходить и где будет урок? – не отставала от нее маменька Алильены.

– Светочи истины живут на верхнем этаже, а на втором комнаты для занятий. Мы живем на первом. Первые три дня можете ходить везде и смотреть, потом выберете себе дело, – на ходу сообщила их провожатая и скрылась за одной из дверей.

– Думаю, мне нужно немного отдохнуть и умыться, – задумчиво сообщила Лавиния и первой прошла в крохотную умывальню, приткнувшуюся между входами в спальни.

Лил проводила ее внешне равнодушным взглядом и распахнула дверь в одну из комнат, куда так решительно и бесповоротно выселил родственниц барон.

Умчавшийся вперед отряд наемников, собранный Брангом из самых верных воинов, расчищал дорогу тройке лошадей, запряженных в удобную, надежную кибитку. Она мчалась по древнему тракту так быстро, как позволяла запруженная всадниками и повозками дорога. Попутно дозорные Бранга разворачивали назад, к Азгору, всех воинов, направлявшихся в Восточную долину, и выдавали новые приказы отрядам наемников, выехавших в сторону города еще в ту ночь, когда стало ясно, что с последней бандой справится и десятая часть собранных гильдией войск.

Однако не понадобились и они, струсившим бандитам хватило благоразумия сделать правильный выбор, и теперь Инк, лежа на ворохе одеял, брошенных на застилавшее повозку свежее сено и вполуха слушая шепчущегося с отцом Ленса, упорно обдумывал дерзкий план Бранга, одобренный советом высших мастеров. И с каждым днем, заново взвешивая и осознавая доводы командира разведчиков, все сильнее убеждался в их правильности.

Не стоило объединенному войску мастеров, наемников и травниц, так открыто показав свою силу, отступать назад, прятаться по убежищам и ожидать, пока напуганные этим выступлением бароны усилят войска и сомкнут свои ряды.

В таких делах нельзя останавливаться на полумерах, это приведет только к мелким и крупным стычкам, и снова пострадают ни в чем не повинные жители городов и сел, у которых люди баронов и бандиты начнут силой забирать лошадей, провиант и молодых парней в штурмовые отряды.