Алекс Кун - Харон. На переломе эпох

Когда я на совещании сказал Пану поторопится, ибо меня посетила Мысль — он только кивнул. А вот теперь набросился едва не придушив, мол, я ему всю политику порчу. Отмахнулся от претензий. Некогда. Мысль грызла и торопила. А еще через пару часов сюда Катюха придет. Ее встретят и доведут, но мне бы хотелось в это время быть подальше. А к утру мое милосердное счастье выспится и успокоится.

Совещание «в верхах» дало довольно интересные результаты. По кратким рассказам аборигенов ЛАЭС «отбили» довольно легко, хоть и с большими потерями в первые дни. Но тут не только сотня людей дежурной смены работала, тут на территории и институт есть и строительные организации и организации проводного и кабельного хозяйства. Гаражи, пожарная часть, типография, гостиница, учебно-тренировочный центр и медчасть не говоря про склады, склады и еще раз склады, не упоминая заводы ЖБИ и конторы аналогичной направленности. Словом, народу хватало, и отгородилась станция от мира заборами с постами со всех сторон. Вот только враг в первый день лез не снаружи, а изнутри. Снаружи на защиту станции встал сосновоборский учебный пограничный отряд, часть девяносто семь восемьдесят пять, кузница пограничных прапорщиков. Те немногие, что от погранцов выжили, к концу недели перебазировались на станцию. Вот в те дни и были самые большие потери. Да еще рейды за семьями в город организовали, на чем потеряли не меньше людей, чем при зачистке внутренней территории станции.

На настоящий момент на станции шестьсот пять человек, из которых «в строю» менее полусотни, остальные женщины, дети, пожилые и хитрозадые. Еще полторы сотни собрано в ополчение, но тут уже «строй пожиже, и труба пониже». Вояки едва держат периметр. Мало их для такой протяженности, несмотря на все навороты охраны и сигнализации. Еще и спать когда-то надо. И есть, причем ни один раз в день — а запасов нет.

Все эти, совершенно секретные, подробности рассказывал Пану его знакомый пограничник — из тех, кто добрался до периметра станции после «судного дня». Судя по всему, нашему капитану местный погранец обрадовался как родному и разве только в жилетку не плакал. Когда я уходил, они и поминали своих ребят. Я не черствый, они меня сами культурно спровадили, мол, не мешай братьям по оружию, извозчик лодочный. Про извозчика — утрирую. Хотя доля обидной правды в этом есть.

Вот и сейчас повезу. Просто повезу Пана глянуть на порт. Хотя «героическая» мыслишка меня гложет. Но не хочу сглазить, посему буду молчать, через плечо плевать и даже пустыми ведрами, отобранными у девушки, черных кошек отгонять.

Всю дорогу заметно нетрезвый Пан пытался вытрясти из меня Мысль, но я стойко не хотел сглазить. К нашему разговору активно прислушивался Ким, смешно шевеля ушами и пытаясь их вывернуть за спину, к тихонько общающемуся начальству.

По широкой дуге от Копорской бухты, Мангуст приблизился к «стройке века» то есть к «долгострою века» — дамбе. Через нее есть два прохода, один у самого Кронштадта второй в пяти километрах северо-восточнее острова. Оба прохода активно строили, но им еще «строить и строить». Для прохода в Маркизову лужу избрал дальний проход. Не хотелось нервировать моряков крепости, они ведь и шибануть чем-то могут. Ныне все на нервах.

В два часа ночи субботы, тридцать первого марта, я скрестил пальцы на руках, ногах и даже ежик волос встопорщился. Открывался вид на Канонерскую гавань Вольного острова и, соответственно, Канонерский судостроительный завод. И ничего, что там людей раз-два и обчелся, завод же есть! Даже глаза прикрыл, считая удары нервно бухающего сердца.

— Ну, чего застыл? Куда дальше? — спросил меня Димыч.

Тут я и открыл глаза, всматриваясь в открывшийся вид. ДА! ОН! Мне показалось, что проорал громко, но Пан переспросил.

— Кто он? Ты о ком.

От сердца отлегло, накатила бесшабашность удачи. Это еще куражом называют.

— Я, Димыч, о «Мистере Икс». Помнишь, у Кальмана «Да, я шут, я циркач, так что же…»

— Лех, не буди во мне зверя! И цирк не устраивай. Устал я до зеленых чертей!

— Этого «Мистера» играл Георг Отс и вот он, человек и пароход, у стенки завода. Ледяное крошево вокруг, правда. Но «Георг» у нас крепкий…

Сам пошутил, сам посмеялся. Это у меня напряжение спадает. Но эти пограничники реально только с одной извилиной от фуражки! Стоят оба, на меня подозрительно лупают.

— Чудаки! Это же каботажный паром, что от нас в Калининград по паре раз в месяц ходит! Боялся, что он в Калининграде будет. Не понимаете? — оба служивых пожали плечами.

— Это, дорогие мои, готовый дом на четыре сотни человек с автономным жизнеобеспечением. Это осадка около шести метров, которая позволит встать у ЛАЭС, это автомобильная палуба, куда пятнадцать фур, набитые припасами, встать могут. Это детские площадки и гарантированная безопасность в комфортных каютах, для всех людей, что вы из Выборга вытащили. Прониклись?

Погранцы прониклись. Пан чуть ручку от консоли не вырвал, так кулаки сжал. Но, не дав им начать сомневаться — добил.

— И стоит паром не в порту, полный нежити, а у стенки завода. Либо его сюда зимовать ставили, либо обслуживают. В любом случае нежити тут на одну пачку патронов. Андестенд?

Не выдержал Ким — И мы туда сейчас полезем? Ночью. Втроем?

Кураж поднимался, подстегиваемый обидными мыслями про «извозчика».

— Не расстраивайся, Ким. Мы туда вдвоем с капитаном полезем. Ты на пулемете постоишь. Мы быстро. А днем тут набежит желающих, и советами замучают.

Не совсем трезвый Пан с энтузиазмом воспринял идею разведки. «Ночью?! На кладбище?! Одним?… Пойду, конечно!». Радует, что ума хватило не пойти сразу через главный вход, расположенный на высоте второго этажа с подходом в виде единственного трапа. Забросили с крыши рубки Мангуста кошку на высоченный борт парома в районе носа. Пан полез первым и чуть не свернулся мне на голову. То ли я неверно оценил его трезвость, то ли его развезло — но хватку капитан утратил.

На палубе нас никто не ждал, притаившись в тенях. Пройдя бак насквозь, выглянули на причал с левого, прижатого к берегу, борта. Вроде бродит пара теней, но слишком темно.

— Димыч, ты караулишь, я швартовы сматываю. Потом уходим.

Пан даже протрезвел, судя по заблестевшим из темноты глазам.

— Не понял?! Мы с парома уходим?

Даже оторвался от сматывания каната с кнехта.

— Капитан! Вы серьезно думали, что я левой пяткой запущу эту громаду, и мы вдвоем будем ей управлять? Огорчу. Тут экипаж для короткого перегона нужен минимум семеро, а для длинного не менее полусотни. Это вам не ракетный катер, который хоть и военный, но все же катер. Да и его бы, я только на пару с тобой перегонять — побоялся бы.