Алекс Кун - Харон. На переломе эпох

Зато проскочили узость дамбы как по ниточке, вообще без подруливания! И еще до рассвета, что радовало особо. Боюсь, отобрать у нас паром желающих появилось бы изрядно. Не сомневаюсь, что нас видят на радарах, но видят как крупную засветку, сопровождаемую двумя засветками помельче. А на Мангусте ответчик свой-чужой. Вот и видят морячки, что вооруженный пограничный патруль что-то эскортирует из города. Полезут? Могут, но подозреваю, у них ныне у самих дел полно. По радио Кима, как патрульного, запросить могут, но он знает, что говорить. А в остальном — доверимся «мудрости старца».

В одиннадцать утра мы подходили к первому каналу ЛАЭС. По дороге нас запрашивали по рации всякие абоненты раз десять, на что мы промолчали. Абоненты уже не стеснялись представляться как «армия спасения» и «временные правительства». Достали эти маленькие Наполеончики! Тут тихо решаешь семейные проблемы, и все равно прибежит очередной замполит с призывом умереть за Родину. Лично я за Родину собираюсь жить, мертвяков и так полно — посему у нас с замполитами пути разные.

Помимо разговоров по радио появились наблюдатели на катере. Разок он пытался приблизиться к ордеру, но короткий и неприцельный кашель Владимирова заставил катерок развернуться на реданах и умчатся приседая. Через час хода наблюдатель Киму надоел и Мустанг прибавил, загибая циркуляцию на излишне любопытного. Тот все понял моментом и растворился в сторону южного берега.

На подходе к каналу нас встретили аж два Мустанга, полные народу. Швартовку парома пришлось отложить до прояснения места этой самой швартовки. Осадки судна точно я не знал — около шести метров. Глубина канала на выходе была около восьми метров, но аборигены хотели перестраховаться. Так наша связка и зависла на рейде.

С радостью увидел торчащую над бывшей и теперь уже снова «настоящей» яхтенной стоянкой мачту Катаны. Такого «зверя» в местных водах ни с кем не спутать. А осадка у нас меньше метра, если шверты поднять — залезем куда захотим!

Из канала в нашу сторону выскочил катерок, подозрительно похожий на Финика. Душа почувствовала надвигающиеся проблемы и засуетилась, укладываясь в пятки с намеком, что пора сваливать. Катюха это вам не нежить! Парой минут неприятных ощущений от пожирания не отделаешься.

Воскресенье, первое апреля, вышло совсем не смешным. Аврал по Шутнику, аврал по Парому. Паром чистили и осваивали, Шутника разгружали и срезали наваренное мной безобразие. Станция создала «береговую группировку» во главе с Паном, куда передала ВЧ, занимавшуюся охраной станции с моря и четыре десятка семей в помощь, с условием их последующего заселения на Паром — жилых площадей внутри периметра станции мало. Теперь под рукой Димыча стало сто сорок шесть человек, из которых два десятка, вместе с нами, соображают в катерах и море с разной степенью осведомленности. Еще три десятка мужиков разных возрастов числились ополчением. Среди них и механики были и теоретики. Остальные — женщины и дети. А еще привезем сотню с хвостом женщин и детей из Ландышевки. А если примкнут еще желающие эвакуироватся из садоводства, то Парома для проживания нам станет мало. Сколько тут? Глянул в опись парома, составленную после зачистки. Триста шестьдесят восемь гостевых коек и две сотни для экипажа, не считая диванов и кресел в коридорах. Почти шесть сотен человек. Восемьдесят одна четырехместная каюта гостей и еще сорок восемь для экипажа. Двадцать четыре двух и трехместные каюты. Отдельной «вишенкой на торте» — пара апартаментов для капитана и судовладельца. Боюсь, без грызни за «люксы» не обойдется. Все захотят жить в двухместных апартаментах, а не в четырехместных, без окон, каютах третьего класса. Кого бы комендантом назначить? Тут баба с… эээ… характером нужна. А я никого не знаю и Катюху на растерзание в подобный зверинец не отдам. Тем более, что мы-то будем жить на Катане.

Словом, воскресенье получилось грязное, тяжелое и нервное. Метался между Паромом и Шутником на Финике. Между прочим, на последних литрах еще финского бензина.

Ракетный катер зачищали, драили, подкрашивали и «полировали бархоткой». Это не просто «боевой корабль», это визитная карточка на переговорах будет. В том числе с Кронштадтом. А моряки ценят показуху и разбираются в пускании пыли.

Снятые с Шутника катера «Nord Star Patrol», мгновенно получившие прозвище «Будка» за характерную рубку, ровным рядочком встали рядом с вдвое их превосходящими Мустангами и Мангустом. Пан обещал на катера пулеметы Калашникова поставить, уже забыв, что парочка мне обещана. Напомнил. Поспорили на тему «Куда мне столько». Отдавать Владимирова обратно с Мангуста на Катану Пан не захотел, и вернулись к исходной договоренности. Меня лозунгами не убедить, стар я уже.

А на Будки пулемет действительно нужен — на паре этих катеров надо идти на разведку в город по речке Коваши, что через весь Сосновый бор течет. Река хоть и широкая, но большим катерам там тесно будет, а на Финике — страшновато в замертвяченные места лезть. Вот Будки — в самый раз. На шесть человек стрелков и пару членов экипажа рассчитаны, крепкие, в меру мореходные, осадка небольшая. Бери и планируй рейд. Вот Пан уже и планирует. Хотя он уже много чего напланировал. На мой ехидный вопрос, где мы на все это наберем топлива, Димыч ушел общаться со станцией. Запасы топлива на станции приличные, в одних автопарках только несколько десятков тонн, не говоря про автономки станции — но все же, не люблю быть просителем.

Раннее утро понедельника, второго апреля было, как положено, тяжелым. Шестнадцать человек на сундук… парома — откровенно маловато. Плюс внештатные Ктюха с Димычем Экипаж, теоретически способный работать в две смены — сбивался с ног, пока паром не развил четырнадцать узлов и не лег на ломанную кривую к Выборгу. До Выборга мы, само собой, не пойдем — нам к Ландышевке надо. Но далеко не везде в Финском заливе может шнырять судно с шестиметровой осадкой. Остальной путь к берегу проделают сложенные на корме парома надувнушки с моторами, привезенные от финнов. Пришлось опять на корме варить кронштейны и прикручивать снятую с Шутника доску под моторы. Снова все делаем «временно».

Паром, по сложившейся уже традиции, сопровождал Мангуст. Киму добавили в экипаж юнгу сорока трех лет на пулемет. По земле юнга ходит хромая, в команды зачистки не годится, а вот к пулемету катера вполне подойдет. Мы еще найдем применение всем нашим дедушкам и бабушкам! Еще бы найти, чем их всех кормить — но это вопросы следующих шагов. А пока задача — собирать живых, откуда сможем. В Сосновом бору жило около шестидесяти тысяч человек, вот к близкой цифре и надо стремиться.