Николай Петри - Судороги Земли

Через час он имел о доме полное представление. Затем подошёл черёд прилегающей территории. Она полностью не соответствовала предыдущему облику. Земляные дорожки оказались вымощены трёхцветной каменной брусчаткой, под окнами столовой появился цветник с ажурными многоярусными перголами для вьющихся растений, в отдалении выросли разномастные строения с непонятными Зодчему механизмами. Повсюду под временными навесами стояли странные агрегаты футуристического вида. Но больше всего Зодчего поразил вольер с огромными собаками. Судя по окрасу и размерам, это могли быть либо кавказские овчарки, либо московские сторожевые (в Зоконе нельзя быть наверняка уверенным в любых животных).

При осторожном приближении к вольеру, собаки радостно залаяли, игриво виляя пушистыми хвостами. Поведение собак озадачило.

«Они меня знают!» — удивился Зодчий, присев перед крупноячеистой решёткой. Искренняя радость огромных животных, как ни странно, заметно успокоила.

Когда он вернулся к дому, то застал у входа Агути, сидящего на изящной, с высоким изголовьем кушетке.

Зодчий молча сел рядом.

Агути флегматично поинтересовался:

— Всё осмотрел?

Зодчий не ответил.

— Как тебе наш дом… теперь? — вновь спросил Агути.

— Ты о чём?..

— Об этом! — Агути указал пальцем на правую руку Зодчего.

— Ты хочешь знать, касался ли я Барьера?

— Нет, я хочу знать, зачем тебя понесло к Гнилому Озеру?

Зодчий удивлённо вскинул брови:

— Откуда ты знаешь?..

— От верблюда! — огрызнулся Агути. — Видишь эти блестящие точки? — Он взял руку Зодчего. — Видишь?

— Ну, вижу…

— Это эффект остаточной металлизации! Он возможен в одном-единственном случае: если биологический объект, облучённый в результате контакта с Барьером, попадает в субстанцию Гнилого Озера. Как ты мог узнать об этом?

Зодчий изумлённо посмотрел на Агути.

— Узнать о чём?..

Идиотский у них получался разговор!

В глазах Агути загорелась искорка недоумения.

— Ты хочешь сказать, что ничего об этом не знал?..

— Да о чём, «об этом»?! — вспылил Зодчий и проговорился: — Меня не было всего шесть дней, а за это время здесь произошло чёрт знает что!..

Агути внимательно посмотрел на собеседника. Спокойным голосом напомнил:

— Это у тебя прошло шесть дней, у нас — только три.

— Я уже понял… — устало произнёс Зодчий. — Хотелось бы узнать другое: почему это случилось?

— Узнаешь… — пообещал Агути и пошёл готовить завтрак.

Весь день Зодчий как бы случайно заходил то к Фархаду, то к Гоблину, внимательно присматриваясь к тому, чем они заняты. Однажды он столкнулся с Агути, который сделал вид, будто не понимает уловок своего товарища.

Зодчего это разозлило. Он грубо спросил:

— Чего скалишься? Думаешь, легко изображать всезнайку, если первый раз в жизни видишь эти железки?!

— А ты им признайся! — посоветовал Агути.

Зодчий нахмурился.

— Признаюсь… Но не сегодня…

Через три дня он, к своему удивлению, настолько освоился и с «железками», и с изменениями вокруг, что не стал ничего говорить ни Фархаду, ни Гоблину, а на язвительные ухмылки Агути только кулаком грозил.

Ещё через день приехал Енор. Появление молодого поселенца взволновало Зодчего. Прошлое посещение верцев оставило после себя немало вопросов, однако нынешние дискретные изменения реальности могли сделать предстоящий диалог попросту невозможным. Зодчий испытывал непонятное волнение перед новой встречей с Легонтом, но в повозку юноши сел с уверенным видом, мимоходом отметив, что теперь колёса у неё «на резиновом ходу». В дороге выяснилось, что Енор привёз не только приглашение Легонта, но и устную просьбу Наиты о коротенькой встрече.

«Знать бы ещё, кто такая эта Наита?..» — невесело подумал Зодчий.

С возницей ему повезло. На этот раз юноша оказался многословен, словно они давно являлись близкими друзьями. Зодчему удалось узнать массу интересных новостей, одна из которых приподняла завесу неизвестности: Наита оказалась сестрой Енора и той самой девушкой, которая угостила его хлебом и сыром в предыдущий приезд. Неожиданная новость показалась выходцу не столько приятной, сколько тревожной.

Подъезжая к поселению, Зодчий смотрел по сторонам с большим вниманием, чем прошлый раз. Причина была понятна: он пытался визуально определить, насколько изменения затронули форпост верцев. Придирчивый взгляд заставника не обнаружил заметных отличий в деревянных сооружениях. Однако едва он пересёк линию ворот, в глаза бросилось обилие оружия, висевшего прямо на стенах каждого дома в специально устроенных нишах. В остальном же всё выглядело как обычно.

Енор сам проводил гостя по смутно знакомым коридорам. Зодчий оказался в комнате, где в прошлый раз беседовал с Легонтом. Сегодня здесь не было ни самого макета, ни огромного стола, на котором тот когда-то стоял.

Легонт вошёл в сопровождении знакомого старика.

— Познакомьтесь, — сказал Легонт, — Это Лекарий — наш библиотекарь.

Зодчий едва не брякнул, что они уже знакомы, но в последнюю секунду сдержался, с заметным напряжением проговорив:

— Я много о вас слышал…

Легонт без предисловий заговорил:

— В прошлый раз вы просили о возможности ознакомиться с нашей историей на примере письменных источников. Лекарий подобрал нужные книги. Но читать их необходимо в специальной комнате — рукописи за последние годы сильно пострадали. Мы никогда не выносим их из хранилища.

— Куда я должен идти?

— Лекарий проводит вас.

Зодчий последовал за молчаливым стариком.

Остановила выходца многообещающая фраза Легонта:

— Надеюсь, вы к нам не на пару часов пожаловали? Нам предстоит многое обсудить…

— Суток хватит? — спросил Зодчий.

— Вполне, — улыбнулся Легонт и вышел из комнаты.

Старик жестом пригласил Зодчего следовать за ним.

Шли долго. Складывалось впечатление, будто они ходят по кругу, специальными проходами пересекая многочисленные полуподвальные постройки. Наконец, старик толкнул массивную дверь, и они оказались в большой комнате, внутреннее убранство которой ошеломило Зодчего. Это была библиотека. Но какая! Сотни, тысячи томов теснились на дубовых полках, прогибавшихся под тяжестью знаний, сконденсированных на миллионах печатных страниц. Зодчий смотрел и не верил своим глазам — такого множества книг просто не могло быть триста лет назад в каком-то захолустном таёжном поселении!..

Зодчий приблизился к стеллажам. Корешки книг открыто насмехались над ним: Набоков, Есенин, Пушкин, Достоевский, Лондон, Дюма — титаны мысли, чьи даты рождения никак не совпадали с первой половиной семнадцатого века!..

— Садитесь за этот стол. — Глухой, надтреснутый голос старика прозвучал в тишине неестественно громко.