Николай Петри - Судороги Земли

Про «огурчик» Зодчий часть фразы пропустил, но вот грог! — во всём Зоконе никогда не было спиртного!

Когда Агути ушёл, Зодчий встал с кровати, подошёл к полке, достал знакомую тетрадь. Переплёт, рисунок, тиснение были прежними. С облегчением вздохнув, Зодчий начал неторопливо листать исписанные убористым почерком страницы. Скоро понял — ему лучше присесть. Он так и сделал, после чего положил тетрадь перед собой и стал внимательно читать:

«…отмечено много случаев членения «ходульников» на две и даже три особи, способные к агрессивному поведению на третью-четвёртую минуту после деления. Кроме того, всё чаще встречаются симбионты, с доминированием передних конечностей, которыми они способны как нападать, так и передвигаться с их помощью. Зарегистрированы случаи появления хитиновых панцирей у, так называемых, «летающих гну». Эти организмы отличаются крупными размерами и более изощрённы в нападении. Следует также учитывать, что «летающие гну» не являются продуктом Перехода, а лишь калькируют информационную матрицу во время «лучистого» извержения…»

Зодчий отшвырнул тетрадь в сторону.

«Бред! Бред! Бред!» — подумал он, стискивая голову в ладонях.

Вошёл Агути. Сделав вид, будто не заметил валявшейся на полу тетради, поставил перед Зодчим высокий бокал из цветного стекла и требовательно произнёс:

— Пей! Полегчает.

Зодчий одним глотком опорожнил содержимое, прислушиваясь к тому, как огненный ком напитка скользнул по гортани, заставив запылать пищевод. Сначала загорелись уши, словно Зодчего уличили в постыдно-омерзительном поступке, потом огонь проник в голову, и она сделалась невероятно тяжёлой.

— Пожалуй, я лучше лягу… — с трудом выдавил из себя Зодчий, направляясь к кровати.

«Чего он намешал в свой коктейль?..» — вяло подумал Зодчий, испытывая непреодолимое желание закрыть глаза и спать, спать, спать…

Агути поднял тетрадь, аккуратно поставил её на полку. Потом подошёл к кровати, чтобы поправить сползшее на пол одеяло. Зодчий уже спал, смешно шевеля губами во сне. Агути заботливо поправил сбившуюся постель. Собираясь уходить, случайно бросил взгляд на руку, высвободившуюся из мягкого плена.

Секунду смотрел на неё, не отрываясь, потом выпрямился, тяжело вздохнул.

Горестно покачав головой, прошептал:

— Зря ты ходил туда, парень…

Зодчий проснулся задолго до рассвета бодрым и полным сил. Неприятное чувство раздвоенности и моральной ущербности, накануне воспринимавшееся им едва ли не коллапсом личности, по-прежнему продолжало жить где-то в глубине его естества, но рассвет привнёс в это тягостное чувство свет надежды, — как в памятный день появления в Зоконе.

Работая в прошлом мире на грани физики и метафизики, Зодчий много раз встречался с подобными явлениями. Человек, к сожалению, так устроен, что, сталкиваясь с неизведанным, либо замечая в себе отклонения от рационального мышления или поведения, приходит в состояние испуганной беспомощности. Немногие способны адекватно воспринимать неприятные перемены, обращаясь, прежде всего, к разуму — единственному неоспоримому превосходству над царством животных. Только с его помощью пытливый человек способен бороться с эмоциональным недугом: исследовать, размышлять, строить гипотезы в поисках правильного решения. А найти это решение непросто, потому что на пути к истине встают препятствия, которые без специального научного оборудования преодолеть практически невозможно.

Предварительно оценивая вчерашние события, задаёшься вопросом: визуальные изменения коснулись всего материального мира, или же исключительно личности по имени Зодчий? За весь Зокон говорить сложно, потому что необходимы, как минимум, десятки сопоставлений. Если же вырвать из контекста событий отдельно выходца Зодчего, то первым что приходит на ум в качестве возможного объяснения — это эмоциональная аберрация или психосоматическое воздействие. В прежней жизни Зодчий никогда не страдал неврозами и предположение о том, что именно разум делает его тело больным, и что вчерашние физические травмы происходят из-за отклонений в работе мозга, отмёл сразу. Скорее он согласится на аберрацию: реальность невероятно сложна, и в состоянии поставить в тупик любого исследователя. К тому же отклонение от рационального мышления не всегда является критерием неадекватного поведения.

Хорошо, пусть будет аберрация, она — всего лишь искажение реалий окружающего мира, но, к сожалению, она никак не объясняет последних событий. В таком случае, что он может предположить, не имея возможности исследовать явление в лабораторных условиях? Пожалуй, многое, ведь к его услугам все виды собственного воображения: осязательное, обонятельное, ритмическое, температурное, органическое, которые в сумме способны рекомбинировать любые мысли, ощущения, визуальные формы, и даже то, что не обязательно существует на самом деле. Всё вкупе обязательно поможет нащупать контуры решения, и начнёт он его поиски прямо сейчас…

Зодчий поднялся с кровати, аккуратно заправил постель. Сделал несколько упражнений, возвращая телу гибкость и подвижность. Вынул из планшета блокнот, в котором находились взятые им в дорогу выписки из заветной тетради. Долго и тщательно сличал их с «оригиналом», и пришёл к неутешительному выводу, что находившиеся с ним в походе записи не соответствовали тем, что оставались на заставе! Значит, с Зоконом, в его отсутствие что-то случилось…

Зодчий взглянул на часы — скоро рассвет. Остаётся не так много времени, чтобы в одиночестве обойти заставу и оценить изменения.

Осмотр начал с собственной комнаты. Сейчас, когда внутренняя готовность позволяла видеть все мельчайшие отклонения, они обнаруживались без особого труда. Большинство из них оказались малозначительными (ещё сутки назад подобный пустяк выходец просто не заметил бы). Однако несоответствия постепенно складывались в общую картину, позволявшую судить о глобальных изменениях, произошедших с миром за время его отсутствия. То здесь, то там в глаза бросались мелкие несовпадения: стол немного другой формы, кровать не в том месте, стулья вместо лавки…

Зодчий не стал акцентироваться на мелочах, сейчас его интересовали несоответствия более значительные. Он вышел из комнаты, прошёл по коридору, который стал шире и длиннее. Остановился в гостиной. Здесь он обнаружил самые масштабные трансформации — гостиная оказалась намного больше и в два света. (Раньше у них не было второго этажа…) Зодчий осмотрел меблировку, с удовольствием отмечая, что теперь здесь стало намного уютнее. Потом настала очередь кухни, кладовых, подвала…