Николай Батин - Столыпинский галстук

– Его фамилия Коренев?

– Да. Советую вам переодеться в поезде в форму и не снимать ее до самой Москвы. Нужно, чтобы вы как следует освоились с ней. В таком случае больше шансов успешно пройти пробы. Вы ведь хотите войти в историю как исполнительница главной роли в первом в мире звуковом кино?

– Хочу, ― с серьезным выражением лица подтвердила княжна.

– В таком случае воспользуйтесь моим советом. А, вот и граф.

Княжна Щербатова живо повернулась в направлении, куда был обращен взгляд князя. К их столику приблизился мужчина лет тридцати с выправкой, указывающей на принадлежность в недавнем прошлом к военной касте.

«Импозантный мужчина», ― подумала княжна Елена, внимательно разглядывая подтянутого темноволосого мужчину с ярко-голубыми глазами.

«Красивая. Даже слишком», ― отметил про себя Галахад.

– Княжна Щербатова Елена Александровна. Граф Коренев Виктор Сергеевич, герой сражений средь сопок Манчжурии ― представил их друг другу Карамышев.

– Вы сверхобворожительны, княжна, ― вполне искренне констатировал Галахад, целуя княжне руку.

– Надеюсь, мы подружимся, граф, ― грудным контральто отозвалась Щербатова.

– Вы выезжаете послезавтра. Вот ваши билеты. Два соседних купе в мягком вагоне. В купе вы будете одни.

Подошедший официант принес горячий шоколад. Когда он отошел, Карамышев поднялся.

– Извините, дела. Попейте шоколаду, пообщайтесь, а я побегу.

Оставшись одни, молодые люди некоторое время молчали.

– Скажите, княжна, а это трудно ― быть такой красивой? ― первым нарушил молчание граф. Княжна Елена слегка помедлила с ответом: таких вопросов ей еще никто не задавал.

– Как вам сказать, граф. Скорее, да. Постоянное внимание окружающих утомляет. Серым мышкам в этом плане живется гораздо проще.

– Вы завидуете им, они ― вам. Странная штука жизнь, ― улыбнулся Коренев. ― Как же вам удалось уговорить Императрицу отпустить вас на съемки? Все же фрейлина, и вдруг ― в роли актрисы.

– На этот вопрос я вам отвечу послезавтра, когда сядем в вагон, ― улыбнулась в ответ княжна, вспомнив свое триумфальное появление на балу в камуфляже…

… Когда Галахад, постучавшись, вошел в купе княжны Шербатовой вскоре после отправления поезда, то едва не отпрянул назад, посчитав, что ошибся. В проходе купе стоял офицер в камуфляже с погонами поручика. Точнее, стояла. Когда Галахад сообразил, что перед ним ни кто иной, как княжна Щербатова, его изумление княжну сильно позабавило.

– Смелее, граф. Вы что, никогда не видели женщин в военной форме? Присаживайтесь, выпьем чайку.

– Но этот камуфляж… Откуда это у вас?

– Как вы сказали? Камуфляж? А что, очень точно. Я собираюсь в этом сниматься. Вхожу в роль, можно сказать. Да присядьте же, наконец.

– Но откуда этот костюм? ― продолжил допытываться Коренев, присаживаясь на диван.

– Костюмеры фильма сделали. Мне Карамышев передал, ― пожала плечами княжна.

– А-а-а… ― протянул Коренев, облегченно выдохнув. Я уж было подумал, что у меня…

– Что? ― спросила княжна, тоже усаживаясь.

– Нет, ничего. Просто очень необычная форма. И чрезвычайно вам идет. О чем же сюжет фильма, для которого потребовалась такая необычная форма? ― с неподдельным любопытством поинтересовался Коренев.

– В одной из войн будущего, где у солдат как раз такая форма, влюбленная главная героиня отправляется на фронт, чтобы встретиться с возлюбленным. Ну, и сопутствующие приключения, конечно. Кстати, форма очень удобная в ношении.

– Понятно, ― окончательно успокоившись, сказал Коренев. ― Карамышев упоминал, что вы будете сниматься в фильме на военную тему. Я правда, вчера удивился про себя, впервые увидев вас. Подумал: где вы, и где война. Вы ни разу не похожи на военного.

– Забавно вы выражаетесь. Но, граф, мне нужно завтра сделать так, чтобы режиссер фильма поверил, что я и война ― совместимые понятия. Вы же воевали. Может, что-нибудь подскажете?

Граф окинул княжну скептическим взглядом.

– М-да, сударыня, если вы появитесь на передовой, ― войне конец. Представьте себе солдат, месяцами сидящих в окопах без женщин, ― и вдруг вы, вся из себя такая…

– Какая?

– Сексуальная. Ой, извините. Правда вырвалась из подсознания нечаянно. Не судите строго.

Княжна рассмеялась.

– А вы забавный, граф. Ладно, прощаю. Продолжайте.

– Так дальше понятно: все бросят винтовки и сдадутся в плен, чтобы посмотреть на вас поближе.

Княжна опять засмеялась, но потом посерьезнела.

– Значит, и режиссер придет к такому же выводу. Надо что-то придумать. Но что?

На секунду над столом повисла тишина.

– Есть одна идея. Вам нужно стать снайпером.

– Снайпером?

– Снайпер ― сверхметкий стрелок. Сейчас расскажу подробнее…

Кайзер Вильгельм II отложил в сторону сводку Генштаба о соотношении сил в возможном конфликте между странами Антанты и Тройственного союза. После мобилизации без России они составляли бы пять к шести по живой силе при преобладающем превосходстве Германии и Австро-Венгрии в артиллерии и авиации. Правда, на море Англия по-прежнему оставалась владычицей, но и по этой позиции разрыв быстро сокращался. ― «Ничего, наши подводники запрут бриттов на их острове, а с французами мы разделаемся быстро. Еще годик, и можно будет начинать. Все-таки превосходно, что Николаю пришла в голову эта смешная затея с нейтралитетом. Воевать на два фронта было бы гораздо сложнее. А проливы ― что проливы? Разобьем англичан и французов, потом посмотрим…»

…Игорь Иванович Сикорский встретил гостя с плохо скрываемым неудовольствием: тот оторвал его от важной работы над проектом нового самолета. Но просьба о встрече исходила от столь высокопоставленного лица, что отказать не было никакой возможности.

– Мазуров Андрей Иванович, ― представился гость. ― Занимаюсь изобретательством, как и вы, Игорь Иванович.

– Вот как? В какой же сфере, сударь?

– Проектирую двигатели. В частности, сейчас на одном из заводов Санкт-Петербурга в числе прочих строится двигатель, пригодный для использования в авиации. Я набросал эскиз самолета, который мог бы быть построен под такой двигатель. Но признаюсь честно, самолеты ― не моя стезя. Поэтому решил обратиться за помощью к вам, как признанному специалисту в этой области. Вот здесь основные размерения и характеристики этого двигателя, ― протянул Сикорскому чертеж гость. Недовольство Сикорского улетучилось сразу же, как только он понял, о чем идет речь, и он жадно схватил чертеж.

– Что тут у нас… Шестнадцатицилиндровый, с V-образным развалом цилиндров и жидкостным охлаждением… Мощность… Сколько??? Две тысячи лошадиных сил??? Сударь, это что, шутка?