Николай Батин - Столыпинский галстук

― Значит, русские хотят, кроме проливов, колонию в Персидском заливе и гарантии суверенитета на прилегающий к их берегам арктический регион до северного полюса? ― спросил Кайзер.

– Да, Ваше Величество. И готовы при этом поддержать нас в вопросе с Гибралтаром, Суэцким каналом и колониями англичан и французов, ― повторил фон Пуртулес.

– Вы верите в версию Карамышева по поводу теплого курорта?

– Это лишь часть правды, по моему мнению. Если взглянуть на карту, то этот район позволяет контролировать выход из Персидского залива. Других объяснений я не вижу. Кроме песка и бедуинов, там действительно больше ничего нет.

– Странно. Зачем им понадобился контроль над выходом из Персидского залива? Я понимаю, если бы речь шла о контроле над выходом из Суэцкого канала… Подозрительная щедрость. При этом просят у нас взамен то, что нам пока не принадлежит. Это ведь английские земли.

– Карамышев выразил надежду, что через год это будут уже наши земли.

– Вполне возможно. И все же они слишком легко уступают нам ключевые коммуникации на пути в Америку, Индию и юго-восточную Азию, да еще колонии в придачу. Вы не находите?

– Ну, что касается пути в Америку с запада, то, кроме Балтийских проливов и Гибралтара, у них вот-вот появится запасной вариант. Они заканчивают железную дорогу из Санкт-Петербурга на Кольский полуостров, где ударными темпами строят новый незамерзающий океанский порт. [55]Колонии? А что им до них? У них своей земли предостаточно. А относительно пути в Азию… Не знаю. Может быть, планируют использовать Северный Морской Путь? Он много короче. Иначе, зачем им гарантии суверенитета над Арктикой?

– Не смешите меня, граф. Коммерческое использование Северного Пути? Нонсенс.

– Но мы ведь не собираемся с ними воевать в обозримом будущем. Полагаю, они надеются на взаимные договоренности о порядке использования проливов.

― Пока не собираемся. Но русские не дураки, и не могут не заглядывать вперед. Нет, что-то за всем эти кроется, чувствую. Но что?

– В конце концов, их интересы в юго-восточной Азии достаточно ограничены, а для связи с Дальним Востоком у них есть железная дорога. Если же в будущем у нас с ними наметятся… серьезные разногласия, то этот их маленький анклав в Персидском заливе мы легко заберем у них в любой момент.

– Ну, что ж. Пожалуй, вы правы. Будем соглашаться. Черноморских проливов, конечно, жаль, но мы действительно получаем взамен несоизмеримо больше. Но мы постараемся сделать так, чтобы они не достались русским легко.

– Ваше Величество, разрешите повторить вам пару фраз, которые сказал мне напоследок Карамышев?

– Ну?

– «Донесите, пожалуйста, до Кайзера мысль, что любая попытка, так или иначе, предупредить турок о наших намерениях в отношении проливов будет воспринята как крайне недружественный шаг по отношению к России со всеми вытекающими последствиями. Очень неприятными последствиями. А узнаем мы об этом обязательно».

Кайзер хмыкнул и задумался.

– Вот же бестия. И где только его Николай откопал? Ладно, Бог с ними, с турками. Так, говорите, восьмую армию с русской границы можно снимать без опасений? Уверены?

– Абсолютно уверен. Нет ни малейших признаков того, что русские готовятся нарушить нейтралитет.

– Хорошо. Но все же подстрахуемся. Людендорф просит на усиление два корпуса. Перебросим ему с востока две австрийские армии и один корпус из нашей восьмой. Пусть быстрее заканчивает с Парижем. Остальные войска пусть пока побудут на востоке в резерве. Посмотрим, что и как русские предпримут в отношении проливов, а там будет видно. У нас впереди еще Гибралтар и Суэц, войска понадобятся.

В марте Галахад получил от Карамышева указание отправиться в Крым и принять обязанности помощника адмирала Колчака по вопросам, связанным с подготовкой войск к десантной операции. В мае, вскоре после начала войны на западе, к нему перебралась успешно разрешившаяся от бремени графиня Коренева. Она подарила мужу сына-богатыря, и граф буквально порхал по полуострову, выполняя свои обязанности. В обстановке строжайшей секретности он готовил вблизи Феодосии базу для развертывания ударной армии. В июне на Крымский полуостров перебазировалась первая Императорская ударно-штурмовая дивизия, сформированная на базе одноименного полка и пополненная прошедшими переподготовку солдатами и офицерами. Только тогда военный министр Сухомлинов узнал, какая операция готовится на юге. В начале июля прибыли еще две усиленные дивизии, также сформированные из прошедших переподготовку воинов. Ежедневно на секретную базу прибывали эшелоны под надежной охраной, откуда выгружались сотни тонн оружия, снаряжения и боеприпасов. На рассвете в один из дней середины июля, совершив ночной перелет из-под Одессы, на подготовленную полосу приземлились сразу два полка новеньких самолетов СИ―1 и СИ―2, всего около шести десятков машин. Несколько позже прибыли еще два десятка СИ―3, десантной модификации СИ―2. На секретной базе развернулась интенсивная учеба.

Александр Васильевич Колчак сразу по прибытии в Крым провел ревизию всего российского флота на Черном море, как военного, так и гражданского. В итоге было отобрано около трех десятков судов, пригодных для осуществления десантных операций. В добровольно-принудительном порядке суда были оперативно выкуплены у владельцев, и на Николаевских верфях закипела круглосуточная работа по их модернизации. Был пущен слух, что переоборудование ведется по немецкому заказу. На суда устанавливались новые мощные и почти бесшумные двигатели Мазурова-Нобеле, а внутренняя планировка изменялась с расчетом принять на борт максимальное количество десанта. Переоборудованные суда выходили с завода и исчезали до поры среди камышей в дунайских протоках.

13 августа, получив в качестве пополнения две армии австрийцев и немецкий пехотный корпус из восьмой армии, а также подтянув к французской столице почти всю артиллерию и авиацию, Людендорф возобновил штурм Парижа. Встречавшиеся очаги сопротивления безжалостно подавлялись артиллерией, включая пушки особо крупных калибров. Была задействована даже Большая Берта [56]. Активно действовал и люфтваффе. Прекрасный город на глазах разрушался.

Для борьбы с действовавшими в катакомбах французами немцы впервые в истории применили газы. Иприт заставил уцелевших защитников покинуть катакомбы.

Шаг за шагом, оставляя за собой развалины, немцы все ближе подбирались к центру Парижа.

Одновременно вспомогательный удар наносился по Тулону, главной военно-морской базе французов. С ее падением надежд на приход подкреплений из колоний не осталось, и 29 августа французы запросили мира. Флот успел покинуть базу и уйти к англичанам.