Алексей Калугин - Блуждающий разум

Сказать по чести, эта мысль пришла Шаркову в голову только сейчас. Но в ней и в самом деле что‑то было. Муромского можно было использовать в пропагандистской кампании. Например, представить его как первого излечившегося альтера. До сих пор всем вбивали в головы мысль о том, что альтеры являются носителями смертельно опасной инфекции. И вот – давно с надеждой ожидаемый прорыв в лечении болезни альтеров! Альтер, который не представляет угрозы для окружающих! Глядишь, после этого альтеры сами потянутся в пансионаты, в надежде на выздоровление.

– Стать твою, Игорь! – в отчаянии взмахнул руками Карцев. – Ты ничего не понимаешь!

Шарков поставил бокал на угол стола и плеснул в него еще шампанского.

– Объясни. Чего я не понимаю?

– В пансионат вернулся не Муромский!

Вот это номер!

Шарков так и замер с наклоненной бутылкой в руке.

Такого, признаться, он не ожидал.

Выходит, альтеры провели их, подсунув вместо Муромского своего шпиона?..

Но – зачем?..

Прикрыв глаза, Шарков постарался припомнить фотографию из личного дела Алексея Муромского. Сам он Муромского никогда не видел, но судя по фотографии… Черт возьми, судить по фотографии было сложно. На фото был изображен плохо выбритый человек с короткой стрижкой, с впалыми щеками и тремя глубокими продольными морщинами на лбу. У него был затравленный взгляд и выражение вечного испуга на лице. Между ним и тем, кто называл себя Мастером, в принципе, можно было найти некоторое сходство. Но после того, что сказал Карцев, Шарков не стал бы со всей определенностью утверждать, что это одно и то же лицо.

– Почему ты сразу не сказал?

– Да я постоянно только об этом и твержу! – Карцев выдернул из пачки новую сигарету, сунул в рот и щелкнул зажигалкой. – Вот только никто меня не слушает!

Шарков чуть наклонил голову и пальцами, большим и безымянным, потер виски. Ему нужно было собраться с мыслями. Если в пансионат вернулся не Муромский, это объясняло, во‑первых, ту удивительную трансформацию, что произошла с ним, а во‑вторых, то, что он не желал прямо говорить, где находится поселок вольных альтеров, а выставлял различные встречные условия. Он вел какую‑то свою игру. Вот только в чем она заключалась? Какова была его конечная цель? То, что Мастер говорил, будто и сам еще не знает своей цели, разумеется, тоже было бредом. Он бы не пришел в пансионат, если бы не знал, что ему тут нужно. И если бы у него не было плана, как отсюда выбраться. Хотя последнее, скорее всего, было не важно. Он мог уйти так же, как пришел, – уложив всю охрану. Значит, прежде всего следует усилить охрану пансионата. Сделать ее эшелонированной. И отдать приказ стрелять на поражение. Иначе у охранников не будет ни малейшего шанса остановить Мастера.

– Мастер в курсе, что ты раскусил его?

– Разумеется. – Карцев выдернул из пачки очередную сигарету. – Мы с первого взгляда поняли друг друга.

Виктор криво усмехнулся и дымом от сигареты нарисовал в воздухе что‑то вроде символа бесконечности. Дым попал Шаркову в глаз и заставил его болезненно прищуриться.

– Зачем ты столько куришь? – недовольно произнес он.

– Чтобы хоть чем‑то себя занять, – с усмешкой ответил Карцев. – Иначе тут можно с ума сойти.

– Тогда я открою окно. У меня в этом смраде уже голова не варит.

Не слушая возражений, Шарков подошел к окну, раздернул тяжелые шторы и распахнул левую половину оконной рамы. С улицы пахнуло морозной свежестью. Шарков сделал глубокий вдох, зажмурился и на несколько секунд задержал дыхание. Ему казалось, он чувствует, как чистый, холодный воздух очищает от дыма легочные альвеолы. Это было приятно и немного щекотно.

– Только так его и можно держать на расстоянии. Он не любит мрак и не переносит табачного дыма.

– Кто? – не оборачиваясь, спросил Шарков.

– Мастер.

– Чеснок не пробовал?

– Пробовал – не действует.

Поворотившись к Карцеву лицом, Шарков оперся ладонями о край подоконника.

– А если он тебя позовет?

– Тогда я пойду к нему. – Карцев нервно дернул плечом.

– Вот просто так встанешь и пойдешь? – недоверчиво прищурился Шарков.

– Я не могу ему сопротивляться. И никто не может.

– Что в нем такого?

– Ты еще не понял?

– Ну, показывать фокусы он умеет.

– Фокусы? – Карцев усмехнулся и ткнул окурок в пепельницу. – В том‑то и дело, что это не фокусы. Он может все.

– То есть вообще все?

– Абсолютно.

– Зачем же тогда он просит доставлять ему еду из ресторанов, книги из магазинов и кровь из больниц?

– Есть старый добрый закон сохранения материи. Количество материи во Вселенной постоянно. Она не исчезает и не появляется из ниоткуда, а лишь меняет свою форму. Условно говоря, если я хочу, чтобы передо мной сейчас неким волшебным образом появилась банка колы, – согнув ладони и сложив их вместе, Карцев изобразил воображаемую банку, – и если, допустим, я в состоянии это сделать, мне придется выдрать где‑то из пространства соответствующий кусок материи. Если это был кирпич, удерживающий угол дома, то стена может рухнуть. А если это был кусок графитового стержня в ядерном реакторе?.. То есть любое подобное вмешательство чревато серьезными, абсолютно непредсказуемыми последствиями. Мастер поступает более чем разумно. Он не перекраивает ткань мироздания, а заставляет других делать то, что ему нужно.

– То есть ты хочешь сказать, что в случае необходимости он мог бы сам из ничего сотворить суши, которые ему сегодня привезли из японского ресторана?

– Не из ничего! – вскинув палец, уточнил Карцев. – Из другой материи. Он мог бы сделать это без труда. Но зачем, если он и так получил свои суши?

Шарков в задумчивости постучал пальцами по подоконнику. Затем сделал шаг и взял со стола бокал.

– Как я понимаю, это твои теоретические умозаключения?

– Понимай как знаешь, – безразлично пожал плечами Карцев.

– Но ты не знаешь этого наверняка?

– А кто это может знать? – Карцев сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой и выпустил облако зловонного, едкого дыма. – Только сам Мастер.

Шарков сделал глоток шампанского и бокалом указал на Карцева.

– Вопрос: почему, когда Мастер понял, что ты знаешь, кто он на самом деле, он не отформатировал твой мозг, как охранникам?

– Зачем? – с обреченным видом посмотрел на ловчего врач.

– Чтобы ты никому не рассказал об этом.

Карцев грустно усмехнулся:

– Ну, вот теперь ты это знаешь. И что с того?

Шарков недовольно поджал губы. Карцев все время пытался увести разговор в плоскость некой псевдофилософской обобщенности. В то время как ему требовалась конкретика.

– Как по‑твоему, зачем Мастер пришел к нам, выдавая себя за Муромского?

Карцев протестующе замахал пальцами с зажатой в них сигаретой.