Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»

Я пинком распахнул дверь, навстречу пахнула волна дорогих духов вместе с запахом животного ужаса. Визгливо завизжали мужчины и женщины, у нас равноправие, еще сильнее прижались носами к полу, чтобы и не видеть эту ужасающую, надеюсь, мою фигуру в дверном проеме.

Я заорал страшным голосом:

– Оставаться на местах!.. Террористы все, но вы ждете эвакуистов!.. Никто не пострадает!.. Повторяю, никто не пострадает!

Со стороны кормы, где закрепилась последняя группка боевиков, человек пять, прогремели автоматные очереди. Стреляют издали, неприцельно, но когда из пяти-шести автоматов, как сейчас, то и под шальную пулю попасть очень просто.

Я отскочил, пинком захлопнул кинотеатральную дверь, можно не запирать, все равно эти трусы не ломанутся даже сдуру, прыгнул за груду красиво упакованных ящиков.

К той группе боевиков просто так не подобраться, заняли прекрасную позицию, простреливают пространство вокруг себя, а мне нужно торопиться…

Взгляд упал на бочки с бензином у борта. Их поднимали впопыхах, часть так и осталась на палубе, а с десяток аккуратной пирамидкой вон там возле той башенки…

Не раздумывая долго, я выкрутил пробку с одной, с трудом опрокинул, я же благородный глерд, а не грузчик. Бочка покатилась, как и рассчитано, по слегка наклонной поверхности настила в сторону той башенки.

Оттуда сдуру успели выстрелить пару раз раньше, чем поняли, что это, и к мощной струе из отверстия добавились дыры от пуль, откуда красиво бьют тугие струйки, создавая изящные геометрические фигуры.

Струйка огня помчалась вдогонку даже быстрее, чем я ожидал. Боевики увидели, дверь там за ящиками распахнулась, выскочили двое с автоматами в руках, и тут же мощно громыхнули те бочки, взвилось ревущее, как при извержении вулкана, пламя.

Стена горячего тугого воздуха ударила мне в лицо, я отшатнулся, но через мгновение пронесся, как восьминогий Слейпнир, мимо препятствия, так просто переставшего быть препятствием.

Сквозь жар и пламя я проскочил, будто сам превратился в пулю, тут же торопливо связался с полковником Валенштейном:

– Быстрее на яхту!

Сквозь помехи едва донесся его слабый крик:

– Что там?

– Чисто, – ответил я. – Боевики перебиты вашими людьми, сейчас будете выводить с судна освобожденных вами заложников! Отбой.

И выключил, он бывалый профессионал и сразу поймет, что значат мои слова. Дескать, есть еще более секретное подразделение, которое как бы не существует вовсе, потому все нужно взять на себя, а в остальном молчать на любые вопросы, начальство свыше прикроет и замнет.

Бочки продолжают взрываться красиво и мощно, целый бы день смотрел, все мы немножко нероны, а Господь не зря насоздавал вулканы по всей земле, чтобы люди везде могли любоваться на их вечную красоту и жить счастливо.

Особо мощный взрыв вскинул огненное облако с такой силой, что начало превращаться чуть ли не в грибовидное, в чернющей ночи особенно зрелищное и захватывающее. Корреспонденты наверняка снимают эту красоту, захлебываясь от восторга и эстетического наслаждения.

Я бегом вернулся к кинотеатральному залу, ближайшая дверь заперта, я дважды выстрелил в замок и пинком распахнул дверь, к счастью, тоже широченную, это ж вход в кинозал.

Все на полу, послушно держат головы на коленях, хотя уже слышат выстрелы и взрывы, ну что за овцы.

Я заорал:

– Всем закрыть головы куртками! Бежать к трапу через пожар!.. Чем угодно закрывайтесь, хоть платьями!.. И бегом, бегом!

Они с отвратительным женским визгом, это кричат мужчины, у женщин визг помузыкальнее, с удовольствием бы послушал еще, да некогда, вскакивали и, укрывая головы, бросались к широко распахнутой двери.

Кого-то, как насмерть перепуганные овцы, сразу стоптали, я выхватил взглядом Леонтию, она из немногих, кто не стал закрывать голову от бушующего совсем рядом пламени, бежит медленнее других, постоянно оглядывается, то и дело бросает ищущие взгляды по сторонам.

Как и большинство из бегущих, я набросил куртку на голову, смешался с этой позорящей титул людей толпой перепуганной дряни и вместе с этим стадом спустился на нижнюю палубу.

Там через борт уже прыгают люди полковника Валенштейна, а снизу к нам протягивают руки.

На скоростных и вместительных десантных катерах всех нас доставили на пристань, где я тихохонько скользнул в сторону, а там поспешил уйти в темноте подальше.

Сердце все еще колотится бешено, волны кипящего адреналина бьют в голову, пришлось попетлять немного в темноте, наконец вышел на освещенное, где масса автомобилей, отыскал заметный архейдж Крамера.

Он вздрогнул, когда я распахнул дверцу и ввалился на сиденье рядом.

Я спросил с любопытством:

– Что там творится?

Он сказал зло:

– Это ты меня спрашиваешь?

– Ну да, – ответил я с неловкостью в голосе. – Я там птичками любовался, а потом вдруг на яхте ба-бах!.. искры, пламя, так красиво в ночи…

Он сказал раздраженно:

– Какие птички ночью?

– Или рыбки, – уточнил я. – Человеку моей натуры, что значит – утонченному, как-то не до таких мелочей…

Он бросил на меня взгляд, полный подозрения.

– А чего от тебя бензином пахнет?

– А тут его везде разлито, – сообщил я. – Порт, что с него взять? Не совсем курорт, хотя и курорт… А вот там еще и лужа солярки… или дизельного топлива? Я искусствовед в штатском, в бензинах не разбираюсь. Я больше по картинам Бетховена и Пиккадилли.

Он буркнул:

– Заткнись. Уже знаю тебя, но никак не привыкну к твоей манере. Или теперь вся такая молодежь? Судя по голосу, уверен, что все если и не в порядке… то обошлось?

– Заложников и всю команду яхты, – ответил я осторожно, – вроде бы уже доставили на пристань… Хорошо работает спецназ, оперативно!.. Баба-бах, а все концы в воду. Надеюсь, яхту спасти не сумеют, да и зачем?.. У вас, проклятых капиталистов, денег много. Забабахаете еще крупнее…

На панели высветился сигнал вызова, одновременно прозвучал зуммер.

Крамер тут же сказал резко:

– Связь!

На экране появилось лицо незнакомого мне военного.

– Мистер Крамер, – сказал он почтительно, – ваша дочь в безопасности. Мы только что отвели ее в комнату дежурного.

– Ведите прямо ко мне, – прервал Крамер.

– Будет сделано, – ответил тот таким голосом, что я отчетливо услышал стук подкованных сапог и «слушаюсь, герр генерал».

Связь оборвалась, Крамер шумно перевел дыхание.

– Слава богу…

– Поздравляю, – сказал я с чувством. – Ну, ладно, я пошел… Ах да, это вам вдруг да пригодится…

Он машинально взял из моей ладони увесистый хард, поднял взгляд на мое лицо.

– Что за хрень?

– Подобрал на пирсе, – сообщил я. – В канаве. Как искусствовед, я заглядываю и в канавы. Там такие ценности мирового искусства попадаются! То, что раньше было говном мамонта, для нас историческая и даже культурная ценность, представляете?.. Вот-вот, и я бы не подумал, если бы обизнесменился… Просмотрите как-нибудь, вдруг там что-то любопытное… Но только без свидетелей. Вдруг какая компрометирующая вас порнуха?