Гай Орловский - Победный «Факел Гаргалота»

Он посмотрел с интересом.

– Да? А в прошлый раз прикидывался чуть ли не наркоманом.

Я ощутил легкое замешательство, то ли в самом деле где-то прокололся, то ли он берет меня, как говорили в старину, на Бога, на всякий случай сказал беспечно:

– Все мы прикидываемся, иначе что за жизнь? Весь мир прикидывается!

Он сказал мрачно:

– Доприкидывается.

– Пока не перекинется вовсе? – спросил я. – Нет, не допустим. Наши прикиды безобидные.

– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал он. – Так ты был там или нет?.. Я Леонтии верю. Если говорит, что слышала твой голос, то это был твой голос!

– Глюки, – сказал я авторитетно. – Вызванные паническим страхом. Заявляю, как знающий психотерапевт-самоучка.

– Она не паниковала, – заверил он.

– С чего бы?

Он пожал плечами.

– Оптимистка. И всегда уверена в победе. А когда другие паникуют, тем более ищет выход. Ладно, это так, к слову. Это не мое дело, где ты был. Главное, все прошло успешно, а моя девочка получила серьезный урок на всю жизнь.

Он отключил связь, я некоторое время глупо таращил глаза на темный экран. Осталось странное убеждение, что для него важнее было сообщить мне насчет занятий Леонтии математикой, чем узнать, где я был и что делал.

Чертов теракт напомнил, что и здесь война, пусть и не такая, как в Дронтарии. И здесь у меня тоже есть не только права, но и обязанности, что раньше вообще не приходило в голову.

Да, о правах помним все и постоянно боремся за их расширение, а вот обязанности сокращаются как бы сами по себе, хотя и не сами, но это забота и работа тех, кого мы избрали наверх или же просто не мешали им избрать сами себя, что точнее.

Питекантроп стал человеком только в обществе и благодаря обществу. Гораздо более умные и развитые неандертальцы уступили только потому, что прекрасно жили и небольшими семьями, в то время как слабые и не настолько сообразительные кроманьонцы нуждались друг в друге, потому семьи группировались в огромный род, тот разрастался до племени, у которого уже на порядок больше возможностей.

Потому и сейчас, при всем засилье свобод отдельного и, надо сказать честно, в основном ничтожного человечка, нужно отдавать приоритет свободам и возможностям общества.

Это касается не только видеокамер на улицах, но и вообще тотального наблюдения за каждым, что снизит возможности человечка наносить обществу вред, зато резко повысит силу и возможности самого общества.

Мысль вообще-то для меня дикая, раньше я за пивасик да на диван, но как давно это было, хоть и недавно, что с нами происходит, гормональный фон меняется, что ли…

Наверное, меняется, если вдруг да я начал думать такими категориями, как общество, и что этому обществу надо. Здесь надо и там в Дронтарии надо.

Хотя в Дронтарии все запущено, вернее, недоразвито. Еще точнее, вообще еще не начинало развиваться. А я хотя и знаю, что нужно, но не представляю, как это сделать…

Аня возникла в дверном проходе, качнула бедрами, достаточно крутыми, чтобы любой мужчина обратил внимание, но не гротескными, как делают дуры, у которых отшибло чувство вкуса.

– Тебе вайберил некий Коля Осипов, – сообщила она. – Такого в твоем списке друзей или знакомых нет, я не стала тебя беспокоить… Да и кто теперь общается по вайберу?

– Верно сделала, – ответил я безучастно. – Коммивояжер какой-то… Постой-постой, Коля Осипов?.. Даже не Николай?

– Так и сказал, – подтвердила она. – Коля.

Я хлопнул себя по лбу.

– Может быть, это Колька, с которым сидели в школе за одной партой?.. А ну-ка, дай его аватарку…

На экране тут же возникло фото располневшего мужика. Молодого, но уже как бы степенного, многие с детства стараются стать старыми и важными, Осипов был именно таким, сейчас на него даже смотреть страшновато, потому что первая мысль у нас в таких случаях всегда эгоистическая: неужели и я уже такой старый?

– Свяжи с ним, – велел я.

Осипов как будто ждал звонка, тут же на экране появилось его располневшее розовое лицо, заулыбался счастливо.

– Женька, как я рад тебя видеть!..

– Ух ты, – сказал я. – А ты сейчас где?.. И как вообще?

– Живу почти рядом, – ответил он. – Правда, через район ближе к югу. Недавно услышал от общих знакомых, что ты разбогател и поселился за городом…

– Ого, – сказал я. – Значит, ты позвонил потому, что я разбогател?

– Да, – ответил он простодушно, – потому. Нет-нет, я не прошу денег. Напротив, хочу продать тебе дешево свою фирму…

– А на фига она мне?

Он заторопился:

– Ты послушай, послушай!.. Она стоит миллионов сорок, но тебе отдам за двадцать!.. Если столько не наберешь, то хоть за десять!

– Погоди, – сказал я настороженно, – ты чего?.. У тебя что-то стряслось?

Он сказал умоляюще:

– Тебе ехать до меня пару часов, а дорога идеальная!.. Посмотри сперва, ну чего тебе стоит?.. Заодно повидаемся.

Стронгхолд на обратном от хозяйства Осипова пути прет на большой скорости, а я лег на заднем сиденье, вспоминая подробности встречи.

Осипов располнел, хотя в школе жирдяем не считался, были намного жирдяистее, но сейчас да, раздался, похож на сельского попа, которому не нужно ходить на светские балы, а ряса любое пузо прикроет.

Разговор про старые шалости был недолгим, я видел, что жаждется перейти к чему-то серьезному, и Осипов, в самом деле посерьезнев, пояснил, что его дело не в самой фирме, доставшейся ему от отца, а в земле, на которой она стоит. Участок в самом деле стоит миллионов сорок, а можно продать и за сорок пять, но наехали некие крутые фирмы, изобретательно вогнали в копеечный долг, а теперь хотят отнять якобы за неуплату долга его землю.

Я предложил дать денег в долг, Осипов объяснил, что те не берут деньги, вроде бы просрочил, им нужна эта земля, и уже пошли в ход угрозы.

Сейчас он готов продать фирму с землей кому угодно, только бы не тем сволочам. Но народ притих, что-то знает, или их строго предупредили, так что у него безысходка.

Я обещал подумать, он умолял решиться поскорее, я снова пообещал, но сейчас терзаюсь за свою дурость – ну кто меня за язык тянул? Почему не могу отказаться? Я же демократ или не демократ?.. У нас все равны, а это значит – каждый за себя, один Бог за всех. За неимением Бога вроде бы закон, хотя закон у нас обычно спит…

Стронгхолд заложил крутой поворот, я поднял голову, а-а, уже ворота нашего поселка, а там дальше уже поднимается ярко-красная крыша моего коттеджа…

Во дворе девушка-подросток бегает наперегонки с толстой ящерицей. Ворота участка распахнулись, когда Яшка догнал ее и, тяжело прыгнув на спину, повалил лицом в траву.

Она хохотала и отбивалась, а когда повернулась лицом в сторону подъезжающего стронгхолда, я увидел ликующую мордочку Леонтии.