Владимир Кузнецов - Ртуть и соль

На улице сыро. Туман, неотъемлемый спутник зимних ночей, стелется по земле, густой как вата. Темнота из-за этого кажется серой, как ветошь. Эд жалеет, что не накинул плащ, – холодная влага тут же забирается под сюртук, вызывая непроизвольную дрожь.

– Мистер Сол, – из будки охранника ему кивает один из Филинов. Щелкает замок, и Эдвард входит в цех.

Здесь из-за флотатора и печи стоит влажная, удушливая жара. Рабочие почтительно здороваются, стараясь говорить погромче – чтобы предупредить товарищей дальше по цеху. Дежурный выбегает из-за аппарата, приспосабливаясь к размашистому шагу Сола.

– Доброй ночи, – стараясь заглянуть в лицо начальнику, произносит он. – У нас все в порядке. Давление и температура в норме…

– Колчедан, – коротко бросает Сол.

Дежурный морщится.

– Флотируем. Много пустой породы.

– Объемы держите?

– Стараемся…

– На этом заводе нет такого слова, мистер Халди, – Сол искренне надеется, что правильно вспомнил имя дежурного. – Есть конкретные цифры. Сколько сырья подано в печь с начала смены?

Халди мнется, смотрит в потолок, беззвучно бормоча что-то.

– Тысяча фунтов… чуть меньше.

– Насколько меньше?

– Трудно сказать… не особенно, мистер Сол. Не меньше девятисот, это точно.

Дежурный останавливается у двери в соседний цех. Эдвард кивает ему, отпуская. Теперь к реакторам. Если подача сырья снизилась почти на треть, именно там должны начаться основные проблемы.

Сзади, перекрывая грохот дробилки, раздаются крики, следом за ними – выстрел. Развернувшись, Сол видит, как в цех врывается толпа – человек тридцать, вооруженных длинными дубинками, камнями, кое у кого блестят в руках ножи. Среди нападающих Сол замечает Рассветных – красные платки на головах, татуировки на лицах, знакомые багры.

– Круши здесь все, ребята! – раздается из толпы зычный голос. – Ломай дьявольские машины!

Толпа отвечает нестройным ревом. Рабочие Сола бросаются в стороны, как испуганные крысы. Одного настигают, ошарашивают дубиной по затылку, другой падает на спину, умоляюще поднимая руки, – его бьют ногами, бьют с яростным остервенением.

– Вон он! – Один из громил указывает на Эда концом дубинки.

«Бежать!» – проносится в голове мысль. Тело, подстегнутое адреналином, срывается, не дожидаясь команды мозга. Сол выскакивает за межцеховую дверь, с грохотом захлопывает ее. С той стороны о дерево створок глухо ударяется пущенный кем-то булыжник.

Эд оборачивается. Рабочие смотрят на него со страхом.

– Чего встали! – Как ни странно, страх придает ему уверенности. – Вооружайтесь, как можете! Или хотите, чтобы вам за просто так головы разбили?

Жаль, что Накнад поздно рассказал о проблемах филинов. Мысль вооружить рабочих была хороша, но пришла слишком поздно.

Люди вокруг хватают молотки и гаечные ключи. Один снял рубашку и, набрав горсть болтов и гаек, замотал их в ткань, сделав себе кистень. Другой вытащил откуда-то обрезок трубы. В дверь тяжело ударили – дулдиты вознамерились выбить ее.

– Стой! – Эд поднимает голову к идущему над дверью паропроводу. Там, на фут выше проема, видно предохранительный клапан. – Найди муфту и прикрепи эту трубу так, чтобы она свисала прямо вниз. Живо!

Рабочий бросается выполнять приказ. Взобравшись по лестнице, он прикрепляет к выходному отводу каучуковую муфту. На другой конец он вешает трубу.

– Хомутом стяни, простофиля! – кричит ему Сол. – Теперь стой там. Когда я скажу – открывай клапан!

От ударов дверь ходит ходуном. Скрипят скобы и гвозди, трещат доски. Наконец она поддается, и первая пара дулдитов вваливается в цех. Сол стоит впереди, вооружившись рукоятью от кувалды. Двумя быстрыми взмахами он встречает нападающих. Дубовое древко отзывается на удар мелкой дрожью. Оба дулдита, закрывая головы, падают на колени. Не сдерживаясь, Эд добавляет упавшим еще пару крепких ударов. Работяга с кистенем встречает следующего, наотмашь ударив в челюсть. Кто-то пытается протиснуться вдоль стены, но его принимают ударом слесарного молотка. Брызгает кровь, дулдит пронзительно вскрикивает.

Эд размахивает древком, стараясь бить как можно быстрее. Кисть начинает болеть – голое дерево на каждый удар тонко зудит, пробирая до самых костей. Сверху оружие уже густо покрыто кровью. И все же натиск дулдитов не ослабевает. Они валят парня с молотком – тот не успевает даже вскрикнуть. У рабочего справа перехватывают его кистень, он наотмашь бьет кулаком и получает по голове дубиной. Эд бьет по руке дулдита, который уже заносит дубину, чтоб добить упавшего. Слева раздается булькающий хрип – одного из рабочих насадили на нож.

Обороняющиеся отступают от дверей.

– Давай!!! – орет Эд.

Слышится скрип вентиля и нарастающий свист пара. Тут же ему отвечает громкий крик – первые дулдиты почувствовали на себе, что такое перегретый пар. Атака на время захлебывается, рабочие валят на землю тех, кто оказался впереди. Гаечные ключи и молотки с мерзким хрустом ломают кости, крики покалеченных режут слух.

– Сзади! – раздается крик.

Эд разворачивается – из дальних ворот выбегают трое или четверо рабочих, все в крови, одежда изорвана. За ними, не спеша, как победители, идут дулдиты – десятка два, не меньше. Впереди вышагивает коренастый рыжий шилгни с кривым шрамом через все лицо и порванной губой. Одежда его – мундир офицера стражи с грубо приделанными к нему эполетами и аксельбантами из шпагата. Широкое лицо обрамляют нечесаные боцманские бакенбарды, свисающие почти до плеч. На голове – грубое подобие треуголки, сшитое из черного фетра. В руке – молоток на длинной рукояти с кожаной обмоткой. На дереве грубо вырезан непонятный девиз. Именно таким Алина рисовала в своем дневнике генерала Дена Дулда.

Сол выступает вперед.

– Ты напал не на ту фабрику, – говорит он спокойно. – Отзови парней, иначе Гвардия Филина выпустит тебе потроха.

Дулд презрительно сплевывает.

– Ну и где твоя гвардия? – спрашивает он насмешливо. – Я видел только пяток трусов, которые разбежались, стоило нам припугнуть их.

– Разбежались? Или отправились за подмогой? – Эд криво усмехается. – Подумай! Скоро они будут здесь.

– Нет, не будут. Чичестеры устраивают твоим филинам хорошую взбучку сегодня. Никто не поможет тебе, чужак. Тебе и твоей дьявольской фабрике. К утру от нее останутся одни только воспоминания.

«Давай поспорим», – мысленно произносит Сол. Говорить больше не о чем – отчаянным прыжком он бросается к генералу. Дулд ниже его, но широк в кости и крепко стоит на ногах. Эд обрушивает на врага хлесткий удар, стараясь попасть по лицу. Его атака – сигнал для остальных. Рабочие и дулдиты с криками бросаются друг на друга. Люди Сола в меньшинстве, но сдаваться не собираются – они видели, что сделали с их товарищами.