Брендон Сандерсон - Стальное Сердце

По мере того как я смотрел на этого человека, множество мелочей из моих записей об Энергетике обретали логический смысл. Почему Энергетик никогда не показывался? Почему его перевозили таким образом? Для чего вся эта таинственность, мистика? Дело было не только в уязвимости Энергетика.

— Ты пленник, — догадался я.

— Естественно, — произнес Проф, но Энергетик кивнул.

— Нет, — сказал я Профу. — Он всегда был пленником. Стальное Сердце использует его не как помощника, а как источник энергии. Энергетик не командует Силовиками, он просто…

— Аккумулятор, — продолжил мою мысль Эдмунд. — Раб. Все нормально, можешь сказать вслух. Я вполне привык к этому. Я ценный раб, и это на самом деле завидное положение. Думаю, он очень скоро нас найдет. А затем уничтожит всех вас за совершенное похищение. — Он скривился. — Мне очень жаль. Я ужасно ненавижу, когда люди сражаются из-за меня.

— Все это время… — сказал я. — Искры!

Стальное Сердце не мог позволить, чтобы рабский статус Энергетика был предан огласке. В Ньюкаго Эпики были почти священны. Чем сильнее они были, тем больше прав имели. Это было основой государственности. Эпики подчинялись иерархии, потому что знали — даже будучи в самом низу, они все равно оставались гораздо значимее обычных людей.

Но существовал Эпик, который был рабом… не больше, чем источником энергии. Это имело бы огромные последствия для всех в Ньюкаго. Стальное Сердце лгал.

«Полагаю, не стоит слишком удивляться, — подумал я. — Я имею в виду, из всего, что он сделал, это прегрешение весьма незначительное». Все же, это казалось важным. Или может быть, я ухватился за первый же повод, отвлекший мое внимание от Меган.

— Отключи их, — сказал Проф.

— Прощу прощения? — не понял Эдмунд. — Отключить что?

— Ты же даритель, — сказал Проф. — Передающий Эпик. Забери свою энергию у людей, которым ты ее передал. Ты же можешь обесточить механические доспехи, вертолеты, электростанции. Я хочу, чтобы ты отключил всех, кому предоставил свою энергию.

— Если я это сделаю, — нерешительно ответил Эдмунд, — Стальное Сердце будет недоволен мной, когда вернет обратно.

— Ты можешь сказать ему правду, — заявил Проф, поднимая пистолет так, чтобы он был виден в свете фонаря. — Если я убью тебя, энергия и так иссякнет. Я не побоюсь сделать это. Забери свою энергию, Эдмунд. После этого мы продолжим разговор.

— Очень хорошо, — согласился Эдмунд.

И с этими словами он вырубил практически весь Ньюкаго.

— На самом деле, я не думаю о себе как об Эпике, — говорил Эдмунд, склонившись над импровизированным столом. Мы сделали его из ящиков и досок, чтобы использовать для приема пищи, рассевшись вокруг на полу. — Я был захвачен и использовался ради энергии уже через месяц после своего превращения. Первого моего хозяина звали Бастион. Скажу я вам, он стал очень нелюбезен после того, как выяснилось, что я не могу передать ему свою энергию.

— Как думаешь, почему? — спросил я, жуя кусок вяленого мяса.

— Не знаю, — ответил Эдмунд, поднимая перед собой руки. Разговаривая он любил сильно жестикулировать. Нужно было следить, чтобы во время особо эмоционального восклицания о вкусе хорошего карри не получить случайный удар ниндзя в плечо.

Пожалуй, это была единственная опасность, которая от него исходила. И хотя Коди со своей винтовкой всегда держался неподалеку, поведение Эдмунда абсолютно не было провоцирующим. На самом деле, он даже казался приятным, по крайней мере пока не упоминал о нашей неминуемый ужасной кончине от рук Стального Сердца.

— Это всегда так работало, — продолжал Эдмунд, указывая на меня своей ложкой. — Я могу одаривать ею только обычных людей, при этом я должен их коснуться. У меня никогда не получалось передать свои силы Эпику. Я пробовал.

Проф, который с какими-то припасами в руках проходил поблизости, остановился и повернулся к Эдмунду.

— Что ты сказал?

— Я не могу одаривать других Эпиков, — повторил пожимая плечами Эдмунд. — Именно так работает эта способность.

— А у других дарителей так же? — спросил Проф.

— Никогда их не встречал, — ответил Эдмунд. — Дарители редки. Если в городе и есть другие, Стальное Сердце никогда не позволял мне встречаться с ними. Он не особо переживал, что не может получить мои способности. Его вполне устраивала возможность использовать меня в качестве аккумулятора.

Проф выглядел обеспокоенным. Он продолжил свой путь, а Эдмунд посмотрел на меня, подняв брови:

— О чем это он?

— Не знаю, — ответил я, тоже озадаченный.

— Ну, я все равно продолжу. Бастиону не понравилось, что я не могу его одарить, и он продал меня типу по имени Изолятор. Я всегда думал, что это глупое имя для Эпика.

— Не настолько глупое, как Латунный Бычара, — ответил я.

— Да ты шутишь. Действительно есть такой Эпик?

Я кивнул.

— Из центрального Лос-Анжелеса. Он уже умер, но ты будешь удивлен, как много из них выдумывают глупые имена. Невероятные космические способности не добавляют интеллекта… или даже чувства хорошего вкуса. Напомни как-нибудь, чтобы я рассказал тебе про Эпика, которая назвала себя Горячая Как Лето.

— Это имя звучит не так уж плохо, — сказал Эдмунд усмехаясь. — На самом деле, даже немного самокритично. Она над собой подтрунивает. Я хотел бы встретиться с Эпиком, который любит улыбаться.

«С одним из них я сейчас разговариваю», — подумал я. Мне все еще сложно было осознать это до конца.

— Вообще-то, — сказал я, — она недолго улыбалась. Она считала, что выбрала классное имя, но…

— Что?

— Попробуй очень быстро повторить его несколько раз, — предложил я.

Он пошевелил губами, затем у него на лице появилась широкая улыбка.

— Да, да, да…

Я изумленно покачал головой, продолжая жевать мясо. Как понять Эдмунда? Он и близко не был тем героем, которого ждали такие люди, как Абрахам и мой отец. Эдмунд бледнел, когда мы заводили разговор о борьбе со Стальным Сердцем, он был так робок, что часто спрашивал позволения взять слово, когда хотел выразить свое мнение.

Нет, он не был героическим Эпиком, рожденным сражаться за права человечества, но он был почти так же важен. Я никогда не встречал, не читал и даже не слышал истории об Эпике, который бы настолько очевидно не вписывался в стереотип. В Эдмунде не было ни высокомерия, ни ненависти, ни пренебрежения.

Это сбивало с толку. Между тем, я продолжал размышлять: «Вот, что у нас есть? Наконец-то я нашел Эпика, который не хотел убить или поработить меня, и это был старый, учтивый индиец, который любил пить молоко с сахаром?»

— Вы потеряли кого-то, не так ли? — спросил Эдмунд.

Я резко вскинулся.