Макс Ридли Кроу - Сага о героях. В поисках Пророка. Том I

– Если брат Рэми появится, тебе несдобровать, – заметил Оливер, обращаясь к Тэду, но тот ничего не ответил.

Со стороны инквизиторов послышались ободряющие восклицания. Так как Лис не шевелился, Тэд первым шагнул вперед и отвел меч в сторону для сильного удара. Впрочем, нам не суждено было полюбоваться грандиозным поединком. Стоило Тэду приблизиться к предводителю шраванцев, как тот вдруг шагнул ему навстречу и поднырнул под руку с мечом. Ловким движением Лис перевернул в руке кинжал и резко ударил рукоятью прямиком в переносицу Тэда. Я сморщился, услышав неприятный хруст. Сармантиец отошел в сторону, убирая оружие в ножны. Взбесившийся от боли инквизитор, несмотря на текущую по его лицу кровь, кинулся за своим противником. Но тут уже подоспели его товарищи. Трое братьев схватили великана за плечи, а Оливер отобрал меч.

– Хватит, – прикрикнул бритоголовый строго. – Было сказано: до первой крови. Теперь успокойся и пройди к лекарю.

– Это еще не конец, сармантиец! – крикнул Тэд, кипя от злости. – Слышишь?

Я посмотрел в сторону шраванцев. Они следили за действиями инквизиторов с интересом, как за чем-то весьма потешным. Лис что-то негромко сказал им, и шраванцы рассмеялись. Их смех еще больше взбесил Тэда, которого трем братьям еле удалось отвести в сторону. Прочие инквизиторы принялись шепотом обсуждать произошедшее, косясь в сторону шраванцев.

– Интересно, что он сказал, – произнес я вслух, глядя на Лиса, который теперь с преувеличенным старанием полировал рукоять кинжала пучком соломы.

– Он сказал, что по такому носу трудно было не попасть, – ответила Айра.

Я удивленно повернулся к ней:

– Ты знаешь шраванский язык?

– Совсем немного, – кивнула она. – В моем детстве купцы из Шравана часто приезжали сюда, и я со своей матерью ходила любоваться всякими диковинками, которые они привозили. Не заметила, как понемногу начала понимать, что они говорят.

Когда стемнело, на тренировочной площадке расчистили место для костра. По традиции накануне любого важного дела устраивался пир. Неважно, собирались люди на войну или за урожаем, считалось, что удача способствует лишь тем, кто умеет радоваться. Пусть этому обычаю было много сотен лет и его можно было назвать пережитком прошлого, Церковь не стала лишать людей возможности расслабиться напоследок.

Костер разгорелся на славу. Кажется, его жадные языки готовы были слизнуть звезды с неба. Еды и вина было вдоволь, и я, набив брюхо сытным ужином, уселся возле огня. После выпитого жизнь воспринималась несколько иначе. Да и был ли повод для грусти? Я все-таки получил у оружейника меч, кинжал и даже щит. В довесок мне достались кожаные доспехи и шлем. Я был готов к походу как никогда. А что бы ожидало меня здесь? Медленная смерть от скуки на посту капитана стражи, если только люди из Доков не позаботились бы обо мне и не отправили на корм рыбам. Рано или поздно отец бы потребовал, чтобы я женился. Один день был бы похож на другой, и со временем, в этом нет сомнений, я бы превратился в точную копию своего отца, готового ночевать на службе, чтобы только не появляться дома. Хотя, возможно, всего бы этого не произошло, поскольку Дорион, неподготовленный к нашествию гофов, вынужден был бы сдаться. Или мы бы погибли, защищая свою родину. Теперь же мне выпала честь отправиться на поиски Пророка. Неважно, как я попал в эту компанию, но все мы, абсолютно все, станем героями. Пускай даже никто, кроме меня, этого сейчас не понимает.

– Хорош костер, – со знанием дела пробасил Тэд, подходя к огню. – Эх, жаль, зря пропадает. Ведьму бы сюда.

Инквизиторы громко заржали, услышав его слова. Стоящая неподалеку Айра спокойно посмотрела на обидчика и произнесла:

– Как твой нос, Тэодор?

Тот угрюмо притих, а заметив подошедшего в круг света предводителя шраванцев, вовсе куда-то ушел, бормоча что-то оскорбительное в адрес всех окружающих.

Лис присел и посмотрел на огонь. Я осторожно, чтобы он не заметил, косился на него. Он какое-то время просидел в молчании, затем достал из складок одежды золотую монету, бросил ее в костер и что-то сказал сквозь зубы. Мне показалось, что он помолился, хотя это было похоже на какую-то очень злую молитву, судя по его тону.

– Эй, красавчик, – окрикнула его Айра, присаживаясь рядом со мной, – смотри не обожгись.

Лис повернулся к ней, в его глазах мелькнуло удивление. Айра смотрела с добродушной насмешкой, как заботливая и любящая бабушка на проказника-внука.

– Что он сказал? – негромко спросил я ее.

– Он сказал: «О, небо, смилуйся над нами. Зачем ты посылаешь этих диких псов, старуху и мальчишку вместо настоящих воинов?»

– Это он нас назвал «дикими псами»? – откликнулся Оливер, который как раз подошел ближе.

– Ну, если ты не считаешь себя старухой или мальчиком, – усмехнулась Айра.

Лис выпрямился и обвел взглядом инквизиторов, собравшихся вокруг костра. За его спиной словно по команде выросли пятеро шраванцев, готовых в случае необходимости защитить своего предводителя. Я подумал, что, возможно, на этот раз тоже не обойдется без потасовки, но ошибся.

– Не судите нашего гостя из солнечного Шравана слишком строго.

Инквизиторы расступились, пропуская вперед брата Рэми. Он подошел ближе к свету и остановился, глядя на сармантийца сверху вниз.

– Наш обычай готовиться к походу может показаться заморским друзьям дикостью. Господин Лис, я знаю, что в Шраване иначе относятся к употреблению крепких напитков, у вас особая культура и, несомненно, она заслуживает немалого уважения. Но позвольте вам напомнить, что вы более не в Шраване. Вы теперь в Дорионе.

Говорил брат Рэми невероятно вежливо, и никто не смог бы упрекнуть его в резкости. Но одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что скрывалось за этой речью. А сказал брат Рэми примерно следующее: «Знай свое место, гость, и помни, что вас только шестеро, а нас – целое государство». Я был уверен, что Лис прекрасно понял правильный смысл слов, поэтому он, преодолев гордыню, чуть склонил голову, выражая согласие. «Будь по-твоему на этот раз», – вот, что означал его взгляд.

Брат Рэми едва заметно улыбнулся и отошел в сторону. Этот бой он покинул победителем, но я точно знал, что между этими двумя мира не будет.

Постепенно инквизиторы разбрелись, кто куда. Одни уснули прямиком на сваленном сене, другие собрались кучкой и принялись травить байки про героические деяния да охоту на еретиков. А я так и остался сидеть на месте. Айра сидела рядом и клевала носом. Кроме нас двоих у костра остались только шраванцы. Они тихо переговаривались между собой, и я прислушивался к их мягкому языку, хотя ни слова не понимал. Один из воинов что-то сказал Лису, и тот в ответ покачал головой. Остальные шраванцы уже настойчивее повторили просьбу своего товарища, и их предводитель устало вздохнул, будто принял поражение в этом споре. Затем он посмотрел на огонь и вдруг что-то прошептал. Ну, вернее, мне показалось, что он начал шептать, но затем я понял, что он тихо поет. У него был очень мелодичный голос. Прежде мне доводилось слышать талантливых бардов, но здесь было что-то другое. Я не понимал, о чем песня, но мне этого и не требовалось. В глазах и голосе Лиса была печаль, для которой не требовался перевод. Айра проснулась и плотнее завернулась в свой плащ. На лице у нее появилась грустная улыбка. Кажется, песня и ее унесла в какие-то воспоминания. Даже инквизиторы притихли и осторожно приблизились к костру, прислушиваясь к голосу сармантийца. На меня вдруг навалилась такая тоска, что жить расхотелось. Все, в чем я недавно себя убеждал, все мои мысли относительно предстоящего похода в одно мгновение рассыпались пылью.