Глен Кук - Теневая Линия. Ловцы звёзд. Звёздный Рубеж

Подстраховщик. Так на профессиональном жаргоне называли человека, запрограммированного под гипнозом сделать все, что потребуется, если задание будет провалено. Подстраховщик редко знал, кто он такой. Обычно это был посторонний, завербованный на улице и пропущенный через мельницу психотехников. Даже после убийства агента, который мог быть схвачен или собирался перейти на другую сторону, он едва ли знал, что он сделал, почему или для кого.

Бен-Раби никогда не думал, что он сам, Маус и само задание настолько важны.

— Прости, Мойше. Я считал, что не должен тебе говорить. Так выглядело убедительней, когда ты верил.

«А правду ли он говорит? — мелькнула мысль у Мойше. — Или меняет игру из-за обстоятельств? Гнется под ветром, чтобы сохранить шкуру?»

— До попытки перехода мы его бы не обнаружили, и сделать это можно было только здесь. Теперь для него слишком поздно. Ему до нас не добраться.

Маус пожал плечами и улыбнулся. Бен-Раби, глядя на него, повторил этот жест.

Он решил поверить. Не хотелось ему оставаться здесь одному.

Вот почему ему так трудно было решить. Эми — этого было мало. Головастик — этого было мало. Всей культуры сейнеров было недостаточно. Нужно было сверх этого еще одно — Маус. Нить от сердца к прошлому.

Вернулись люди Киндервоорта.

— Взяли его? — спросил Маус.

— Нас опередили. Когда мы подошли, он был мертв. Похоже на нервно-паралитический яд.

Киндервоорт посмотрел на них удивленным и уважительным взглядом.

— Подстраховщик для подстраховщика? Ваш адмирал — человек необычный. Я о таком никогда даже не слышал.

«Необычно? — подумал Мойше. — Нет, беспрецедентно. И бессмысленно». Но какого черта гадать? Все кончено, он дома и свободен.

Да, дома , и с хорошей женщиной — Эми бежала к нему сквозь толпу, бледная от волнения, — и с другом. Кажется, жизнь все-таки сделала счастливый поворот.

— Ты готов? — спросила Эми заботливо, проверив сперва, что он невредим.

— Готов? К чему?

— Перейти на нашу сторону, глупый. Готов, милый?

Она боялась, что его ложная гордость возьмет верх.

Так и случилось.

— Кажется, у меня небольшой выбор. Но я не буду говорить.

— Говорить? — спросил Киндервоорт. — Ты что имеешь в виду? О чем говорить?

— О Бюро. О его обычаях, целях, задачах — о том, что я мог бы знать и ты захотел бы знать. Я тебе ничего не расскажу. Человек по имени капитан-лейтенант Томас Акинас Мак-Кленнон приказал долго жить. Все, что он знал, умерло с ним. Не пытайся вызвать его из могилы.

— Так вот что тебя мучило? — спросил Киндервоорт. — Мойше, Мойше, почему ты сразу не сказал? Я-то голову ломаю, что тебя держит, — так было очевидно, как тебя тянет к нам. На это никогда не было никаких условий. Никогда. Извини, если я создал у тебя такое впечатление. Черт возьми, ничего, что я хочу знать, ты не знаешь — иначе Бэкхарт ни за что не стал бы тобой рисковать.

Бен-Раби обдумал его слова. В них был смысл. Но были вещи, которые он мог бы рассказать… и черт с ними. Он попытает счастья. Обняв одной рукой Эми, он притянул ее к себе и ответил:

— Спасибо, Ярл. Маус… О! Постой-ка, Ярл! Есть у меня время найти настоящий сувенир от сейнеров для моей дочери?

— Какой дочери? — подступила к нему Эми. — Ты говорил, что никогда не был женат!

— И не был. На самом деле она мне не дочь. Девочка, которую я встретил на Старой Земле. Я стал ее спонсором. Это у нас вроде как удочерение… Она не знает ни где я, ни что делаю, вообще ничего.

— Быстро найди чего-нибудь, — сказал Киндервоорт. — Служебный корабль стартует через двадцать минут.

— Эй, Мойше! — позвал Маус. — Вбрось туда это. — Он показал монету с дыркой посередине. — Скажи ей, пусть пошлет это адмиралу.

— Небольшое личное сообщение?

— Можно сказать и так.

— Ну, Эми! Дай идею!

— Почему ты мне никогда не говорил про эту девочку? Вообще, как ее зовут?

Маус смотрел на них, чуть улыбаясь. Вряд ли будет идиллическая любовная пара. Но и не надо. Пусть продержится еще несколько месяцев.

Его задание было выполнено. Но сотрудник Бюро не покидает товарищей. А Шторм не бросает своих друзей.

Смертельный крик взорвавшегося солнца озарил космический флот, равного которому не многим доводилось увидеть. В армаде было шесть больших звездолетов. Из них самый маленький был сорока километров в длину.

Не мерцало вокруг звездолетов сияние двигателей. Не отмечал их пути ионный след. Они дрейфовали, поймав ударную волну сверхновой, скорость которой достигала трех десятых скорости света.

Каждый из этих кораблей напоминал абстрактную скульптуру, которую создал сумасшедший художник на всепланетной свалке металлолома. Он сварил бесформенные обломки и пинком отправил их к самой далекой звезде. Эти корабли были сплошь углы, трубы и плоскости, сферы, кубы и что-то, напоминавшее серебряные паруса. Горными хребтами горбились и лесами антенн щетинились спины звездолетов.

За ними плыли обломки, вырванные из зазубренных ран в бортах. Из щелей свистели струйки воздуха, сверкая в пламени сверхновой. Возле самых страшных ран роились слепнями корабли поменьше.

Была битва. Битва у Звездного Рубежа. Ярость и размах ее недоступны воображению человека, никогда не бывавшего в космосе.

Эти помятые, искалеченные корабли вышли из битвы живыми.

Перед кораблями простерлась гигантская линза Млечного Пути, холодная, серебристая, яркая. Звездолеты направлялись к ее центру. Они тащились из последних сил, как умирающий в пустыне — к оазису.

На одном из малых кораблей стала разгораться искра, отбрасывая цветной отблеск в ночь космоса. Это сияние не было радостным. Это был тускло-красный цвет венозной крови, цвет угасающего солнца.

Остальные корабли отодвинулись подальше. Их брат был обречен. В любую минуту мог выйти из-под контроля его ядерный реактор, и они не хотели оказаться слишком близко от взрыва. Слепни порхнули в стороны, спасая свои экипажи.

Обреченный малый корабль полыхнул сиянием, соперничая со светом близкой сверхновой. От него брызнули осколки размером с пирамиду, смешавшись с сопровождающим флот мусором. Медленно закувыркались останки корабля — теперь всего лишь выпотрошенный труп. Снова бросились к нему малые корабли и закружились вокруг останков. Эфир наполнился сигналами. Есть живые? Хоть один? С обломков не отвечали. Но малые корабли продолжали поиск.

Мойше бен-Раби хлопнул левой рукой по выключателю возврата.

Голова раскололась от боли. Демон воткнул ему в виски раскаленные крючья и дернул. Мойше закричал: