Артем Мичурин - Полведра студёной крови

Стоящий возле клетки конвоир пихнул меня дубинкой в рёбра и довольно залыбился, получив одобрительный кивок с кафедры.

– Встать! – скомандовал крикливый молотобоец. – Суд идёт!

Заполнивший зал народ послушно поднялся со скамеек и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

– Вставай, ты… – прошипел конвоир, просунув дубинку между прутьев для очередного тычка.

Пришлось кое-как приподняться.

– Садитесь, – благосклонно дал отмашку дед. – Сегодняшнее заседание суда, – продолжил он, после того как затих скрип скамеек и топот, – посвящено рассмотрению дела номер триста восемьдесят два о… Да много о чём. В числе прочего: убийства, грабёж, разбой, мошенничество, изнасилования…

– Вот только пиздеть не надо! – выдвинул я протест.

– К порядку, подсудимый!

На этот раз тычок пришёлся по затылку.

– …изнасилования, – повторил служитель Фемиды, – а также незаконное проникновение с целью посягательства на государственную собственность.

– Какое впизду незаконное?!

– Тихо, подсудимый! Не то прикажу вывести из зала! Так, – вернулся старый брехун к бумажкам, – а кто у нас подсудимый? Коллекционер. Подсудимый, вы подтверждаете, что носите кличку Коллекционер?

– Нахуя спрашивать, если вам Ткач – сука – всё уже расписал?

– Подтверждаете или нет?

– Подтверждаю.

– Вы осознаёте, что происходит, где находитесь?

– В ёбаном цирке я нахожусь.

– Подсудимый! – направил дед молоток в мою сторону. – Последнее замечание!

– Не нравятся мои ответы – нехер спрашивать.

Судья сокрушённо вздохнул, но дальше замечаний так и не пошёл. Видать, туго у них тут с досугом, чтобы такое феерическое представление лишать главного действующего персонажа. Вон зевак сколько собралось. Сотни полторы, не меньше, аж вдоль стен все места заняли. Того гляди бунт поднимут, если останутся недовольны.

– Подсудимый, – продолжил местный конферансье в мантии, – у вас есть право на защитника, но вы можете защищаться и самостоятельно, тем более что единственный наш адвокат вами убит.

– Протестую! – взял я с места в карьер. – Максимыч просто навернулся с нар. Не надо было ко мне в камеру старого больного человека подсаживать. Так что смерть его на вашей совести, и нехер валить с больной головы на здоровую.

– Протест отклонён. Но раз вопрос с защитой мы решили, слово предоставляется стороне обвинения.

После этих слов долговязый очкарик закончил наконец теребить бумажки в папке и, поднявшись со своего места, отвесил короткий поклон судье – «Ваша честь» – и собравшимся:

– Граждане Убежища. Хочу сказать несколько слов, прежде чем перейти к сути нашего разбирательства. Сегодня утром я встал с постели, оделся, умылся, позавтракал и отправился в суд. – Долговязый сделал многозначительную паузу. – Задумайтесь над этим. Кров, одежда, водопровод, канализация, пища и – самое главное – закон! У нас с вами всё это есть. И ответьте, благодаря чему у нас есть всё это? Благодаря нашей общности! Только она позволила нам не просто выжить после атомного апокалипсиса, но и сохранить оазис цивилизации в этом отдельно взятом убежище, ставшим домом для нас, наших детей и внуков. А теперь скажите, кто сидит перед вами, – указал долговязый на меня длинным узловатым пальцем. – Кто этот… пришелец из земель смерти и отчаяния? Он – одиночка! Одиночка, – развёл руками обвинитель, продолжая монолог с публикой в зале. – Кто стоит за ним? За кого стоит он? Сам за себя. И нет ничего, что было бы ему дороже собственных интересов. Его жизнь лишена смысла. Это и не жизнь даже, а существование. Животное существование. И нет в нём места ни любви, ни дружбе, ни взаимовыручке. Сегодня вам придётся услышать о чудовищных преступлениях, от описания которых кровь стынет в жилах. Но посмотрите на этого пришельца в клетке. Он ухмыляется. Для него злодейство – не преступление, а неотъемлемая часть собственной извращённой сущности. Он пришёл к нам издалека. Из заражённых земель на западе. Оттуда, где царит власть одиночек. Таких же, как он. Где сильный пожирает слабого просто потому, что способен. Где человек человеку враг. Он пришёл к нам, оставляя за собой смерть и разрушения. – Долговязый взял со стола бумаги и набрал в грудь воздуха, приготовившись оглашать длинный список моих злодейств: – Малмыж. Поселение несчастных, выживших неподалёку от сгинувшей в ядерном огне Казани. Страдающие немощные люди, пытавшиеся хоть как-то поддерживать порядок на руинах цивилизации, по роковому стечению обстоятельств оказались на пути подсудимого. Более чем для сотни из них эта встреча стала смертельной. Они сгорели, запертые в местном доме культуры.

Зал встревоженно зашумел.

– Ебануться.

– Безымянное поселение близ Перми, – продолжил очкастый сказочник, игнорируя мой пассаж, – где мирные люди добывали себе пропитание тяжёлым трудом и охотой в смертельно опасной тайге, было уничтожено подсудимым с особой жестокостью. Мужчины, женщины, старики и даже дети погибли от клыков и когтей, затравленные дикими зверями.

Зал потрясённо наполнил лёгкие воздухом в едином порыве.

– Но этого подсудимому показалось мало, и он надругался над трупами несчастных, без разбора используя мёртвые тела для удовлетворения своей похоти.

Зал полуобморочно выдохнул.

– Единственную оставшуюся в живых девочку семи лет от роду подсудимый сделал своей пленницей. Ребёнок страдал около полугода, прежде чем умер от постоянного недоедания, побоев и сексуального надругательства.

Одной из баб в зале сделалось дурно.

– То, что подсудимый творил в Березниках, иначе как геноцидом назвать язык не поворачивается. После кровавого набега на этот город подсудимый переместился в Соликамск, располагающийся по соседству, где зверски убил представителя одного из малых народов Севера, чтобы не платить за ритуальные услуги, а также выследил и угрозами склонил к сотрудничеству главного свидетеля обвинения – Ткачёва Алексея Ивановича, буквально чудом уцелевшего благодаря нашему с вами вмешательству. Дальнейший путь подсудимого пролегал по глухой тайге и уральским предгорьям. Но и в этих, казалось бы, безлюдных краях подсудимый уничтожал всё живое, что встречалось ему на пути. Первыми жертвами кровавого похода стали шесть девушек манси, которых подсудимый использовал в качестве ездовых животных. А когда несчастные стали измождены настолько, что не могли уже тянуть сани с поклажей, он хладнокровно убил их и… – рассказчик запнулся, словно борясь с приступом тошноты, – и употребил останки в пищу. Да-да, вы не ослышались. Он их съел. Следующей жертвой пала одинокая старая женщина, пустившая подсудимого на ночлег. За кров и пищу он отплатил ей пулей в голову, предварительно надругавшись. Но и это ещё не всё. Целое стойбище охотников манси было превращено подсудимым в братскую могилу, как всегда, безо всякой на то причины. И вот этот… монстр, людоед, настоящее чудовище с повадками бешеного пса, – указал долговязый на меня трясущейся от праведного гнева пятернёй, – приходит в нашу обитель мира и благоденствия с целью разграбить её, уничтожив всех, кто попытается ему помешать! Слава нашей сплочённости и нашему мудрому руководству, благодаря которым мы смогли обезвредить этого опаснейшего головореза и теперь имеем возможность судить его честным беспристрастным судом, как подобает истинно цивилизованным людям. У меня всё, Ваша честь.