Мэтью Мэзер - Кибершторм

Я кивнул, продолжая искать хоть что-нибудь съедобное.

Преимущество всеядности состояло в том, что я мог есть почти все, однако была и обратная сторона – мне следовало решать, что именно является съедобным.

Почти все в лесу можно есть – ягоды, орехи, листья, ростки. Я всегда думал, что расселиться по планете человеку позволил мозг, однако на самом деле нам помогли желудок и способность есть почти все, что попадается на глаза.

Проблема заключалась в том, что от некоторой еды мы могли умереть. Или заболеть, что в нашей ситуации было одно и то же.

– Здесь мы долго не протянем, – сказал я.

Когда стаял снег, ручей рядом с хижиной фактически пересох, от него осталось только грязное русло. За водой предстояло спуститься к реке с высокой горы.

Чак нашел йод, которым мы стерилизовали воду, но он уже закончился. Постоянно кипятить нужное количество воды было сложно, и поэтому мы пили сырую, отчего периодически страдали от поноса. Мы слабели и медленно умирали от голода.

Проверив все ловушки и ничего не обнаружив, мы наполнили бутылки водой, а затем сели у реки, рядом с порогами, – немного отдохнуть перед долгим подъемом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Чак после паузы. Шум воды успокаивал.

– Хорошо, – соврал я.

По крайней мере, я находился в здравом уме.

– Есть хочешь?

– Не очень, – снова солгал я.

– Помнишь тот день – еще до того, как все это началось, – когда я принес тебе обед?

Глядя на реку и голые деревья, я прокрутил в голове воспоминания. Думать о Нью-Йорке – все равно что вспоминать какой-то фильм, выдуманное пространство, в котором я когда-то себя представлял. Реальный мир был здесь – мир боли и голода, страха и сомнений.

– Когда я спал с Люком?

– Да.

– Когда ты принес картошку-фри и фуа-гра?

– Именно.

Мы молча посидели, вспоминая куски жирной печени и ее вкус.

– О, какой восторг, – застонал Чак, думая о том же, о чем и я. Мы рассмеялись.

Я сжал зубы и внезапно почувствовал боль. Открыв рот, я потер зубы: они качались, и на пальце была кровь.

– Знаешь, что?

– Что?

– Кажется, у меня цинга.

Чак рассмеялся.

– У меня тоже. Не хотел никому говорить. Когда придет весна, найдем какие-нибудь фрукты.

– У тебя всегда есть план, да?

– Ага.

Мы снова помолчали.

– У меня, похоже, глисты, – вздохнул Чак.

Глисты . Существа внутри нас – длинные, извивающиеся, безглазые. Я содрогнулся.

– Откуда ты знаешь? – спросил я, уже боясь услышать ответ.

– Вчера я пошел в лес облегчиться… – Чак замолчал и посмотрел на траву. – Не нужно тебе этого знать. Наверное, глисты от мышей, которых мы съели.

Мы еще помолчали.

– Прости, что тебе пришлось остаться из-за нас, Чак. Ты столько готовился, а я все испортил.

– Не говори так. Вы – наша семья. Мы вместе.

– Ты мог уйти дальше, на запад. Уверен, там еще есть Америка.

Меня прервал стон Чака. Я посмотрел на него: он держался за руку.

– Что случилось?

Грустно улыбаясь, он вытащил руку из перевязи. Я сразу заметил, что она не просто распухла, а почернела. Сначала мне показалось, что она просто грязная…

– Заражение. Наверное, дробь, которая попала под кожу, заразила сломанные кости.

Его перелом так по-настоящему и не зажил. Чак с трудом поднял руку. Она была в три раза больше обычного размера, и под прозрачной кожей зловеще просвечивали темные полосы.

– Появились пару дней назад, сейчас уже нестерпимо больно.

– Может, нам удастся найти в лесу пчелиный улей?

Я читал в том приложении по выживанию, что мед – сильный антибиотик. Чак не ответил, и мы снова замолчали. Вдали по синему небу среди белых облаков кружил орел.

– Ты должен ампутировать мне руку до локтя.

Я следил за орлом.

– Чак, я понятия не имею…

Он схватил меня.

– Должен, Майк! Инфекция распространяется. Если дойдет до сердца, я умру.

По его лицу текли слезы.

– Как?

– В подвале лежит пила. Перепилишь кость…

– Та, ржавая? От нее заражение будет еще хуже. Это тебя убьет.

– Я все равно умру, – засмеялся он сквозь слезы.

Орел все кружил и кружил.

– Позаботься об Элларозе и Сьюзи. Постарайся о них позаботиться. Обещаешь?

– Чак, ты не умрешь.

– Обещай, что позаботишься о них.

Орел перед глазами расплылся из-за слез.

– Обещаю.

Со вздохом он засунул руку в перевязь.

– Достаточно, – сказал Чак, вставая. Река клокотала и брызгалась. – Пойдем назад.

Я вытер глаза, поднялся, и мы молча пошли по тропе.

Солнце садилось.

Когда раздался гул двигателей, я был рядом с домом вместе со Сьюзи.

В глубине подвала Лорен нашла старые пожелтевшие пакеты с семенами моркови, огурцов и помидоров. Поэтому мы пошли копать грядку – там, где побольше солнца – и стали аккуратно сажать семена.

Чак отдыхал в доме, а Лорен разжигала печь, чтобы сварить чай из коры. Эллароза лежала на траве, глядя на облака и жуя веточку, которую ей дала Сьюзи. Малышка выглядела так, словно ей сто лет – усохшая и сморщенная, с красной шелушащейся кожей. Ночью у нее начался жар, и до утра она проплакала. Сьюзи всегда находилась рядом с ней. У меня сердце разрывалось, когда я на них смотрел.

Мы дали Люку лопаточку, и он трудолюбиво копал, улыбаясь мне после каждой выкопанной ямки. Внезапно за деревьями раздался странный рык. В листве зашелестел легкий ветерок; я замер и стал напряженно вслушиваться.

– Что там? – спросила Сьюзи, глядя на меня.

Ветер затих, и вновь до нас донеслось басовитое урчание, механический рокот.

– Веди детей вниз! Быстрее!

Она тоже услышала шум, взяла Элларозу, а затем схватила за руку Люка. Я побежал в дом через разрушенную заднюю веранду.

– Лорен, спускайся в подвал! Кто-то едет! Туши огонь.

Она потрясенно посмотрела на меня. Я схватил с кухонной стойки бутылку с водой, быстро подошел к ней, залил горящие веточки, разбросал их и затоптал угли.

– Кто едет? – спросила Лорен. – Что происходит?

– Не знаю! – крикнул я и побежал наверх за Чаком. – Беги в подвал с детьми и Сьюзи.

Чак уже проснулся и смотрел в окно.

– Похоже, военные грузовики, – сказал он, когда я вошел в комнату. – Сейчас они внизу, на хребте, через минуту будут здесь.

Я помог ему спуститься и взял винтовку на передней веранде. На секунду мы замерли. Машин видно не было, но гул моторов усиливался.

– Я останусь, – предложил Чак. – Поговорю с ними, выясню, что им нужно.

Я покачал головой.

– Нет, идем в подвал. Они не знают, что мы здесь. Спрячемся и посмотрим, кто они такие.

Чак кивнул и, обхватив меня здоровой рукой, захромал вместе со мной вниз. Когда мы добрались до лестницы, женщины уже стояли в подвале с пистолетами в руках.