Владимир Свержин - Трактир «Разбитые надежды»

— Я ничего не скажу вам! — горячо пообещал Марат. Под впечатлением речей Лилии он уже мысленно готовился принять неравный бой. Что бы там ни думала эта девчонка, кровь великих драконов текла в его жилах, и никогда ни один представитель их рода не стал бы «диковинной зверушкой».

— Разве я о чем-то спрашивал? — в глазах Сохатого блеснула искорка веселья.

— Но… как же… — юноша не скрывал разочарования.

— Да так. Ты, вероятно, думаешь, что попал в логово врага и сейчас тебя будут пытать? — спросил проницательный хозяин.

— А разве не так? — чешуйчатый исподлобья оглядел кабинет, точно ища подвох.

— Не так. Хотя, что греха таить, наши первые встречи с Лешагой дорого обошлись Монастырю.

— Монастырю?

— Ну да, — кивнул Сохатый. — А что тебя удивляет? В прежние времена я вместе с побратимом, мастером, обучившим Лешагу всему, что тот умеет, искал следы прежнего Шаолиня, но все впустую. Потом узнал, что он разрушен. И тогда я решил возродить его из пепла. Так птица феникс умирает и воскресает, объятая пламенем. Впрочем, ты вряд ли о них слышал.

— Я знаю, я читал! — возмутился Марат. — Раз в пять тысяч лет она делает себе погребальный костер, сгорает и вновь появляется, целая и невредимая, — и замер, пораженный. — Подождите, вы хотите сказать, что Шаолинь давно разрушен? Быть того не может!

— Уж точно не вам рассказывать, что может быть, а что нет. После Того Дня об этом никто в мире достоверно не знает. Но вместе с тем похвально, юноша, похвально. Начитанность вам к лицу.

Марат тут вспомнил пренебрежительное «зверек», брошенное Настоятелем совсем недавно. Нет, не похож был этот умудренный жизнью, сильный, ну совсем как Лешага, человек на того надменного и опасного хищника в тренировочном зале.

— Наша беда куда значительнее, чем прежде, — неспешно продолжал Красный. — Теперь не один только Шаолинь, весь мир в руинах. Мы должны по крупицам собрать прежнее воинское искусство, дабы обратить его на защиту всех живущих.

— Защиту всех живущих?! — о таком лицемерии драконид только читал в книгах. — Но вы же платите дань Темному Властелину! Позорную дань! — взвился Марат, нащупав слабину в рассуждениях собеседника.

— Древние говорили: мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться. Впрочем, я уже упоминал об этом. Да, ты прав, мы платим дань. И, хотя монастырский устав позволяет вступать в физический контакт с женщинами, делать это разрешено лишь для зачатия ребенка. Всякое неудачное соитие признается грехом и строго карается нарядами вне очереди. И все же это вынужденная мера. Дань, которую мы платим, терзает мне сердце не меньше, чем тебе, Лилии или Лешаге. Что поделаешь, враг все еще сильнее нас, и мы слишком мало знаем о нем, чтобы противостоять. Но мы здесь на самом острие, именно с нас, отсюда, — Сохатый хлопнул ладонью по столу, — начнется то сокрушительное наступление, которое низвергнет врага или, как ты его называешь, Темного Властелина. Следует ли говорить, что в этой непростой борьбе каждый настоящий воин стоит больше, чем такой же вес автоматных патронов. Твой друг и наставник — духовный сын моего побратима, а значит, и мне вроде как родня. Где же, как не здесь, его место. А если он придет вместе с Бурым, это вдохнет новые силы в монастырскую братию и приблизит нашу победу.

Марат слушал, затаив дыхание. Разворачивающаяся перед его глазами картина была трагична и возвышенна. Гордые, хоть и поверженные монахи копили силы и оружие для финальной битвы. Выходит, они трое, сами того не желая, действуют на руку врагу. Как нехорошо получилось! Он попытался вспомнить, случались ли в прежние времена такие казусы. Вроде бы случались — встречались на узкой дороге витязи, обменивались богатырскими ударами, а потом становились побратимами на всю жизнь.

«Когда Лешага с Бурым вернутся, надо будет объяснить им, в чем тут загвоздка», — подумал юнец.

В том, что Лешага вернется именно с Бурым, чешуйчатый не сомневался. Иначе просто быть не могло. Также не сомневался он и в намерении своего наставника уйти, куда глаза глядят. В какой-то трактир «Разбитые надежды», где якобы знают все и обо всем. Одно название чего стоит! Зачем что-то искать, когда вот оно, под самым носом. Сохатый умен, понимает, что его Лешага слушать не станет, просто из-за врожденного упрямства. Тут уж какой уродился. А его, Марата, быть может, и послушает, как-никак они теперь настоящие соратники.

Дверь кабинета приоткрылась, в нее проскользнул один из смиренных братьев. Он подошел к Настоятелю и что-то тихо прошептал на ухо.

— Погоди, я ненадолго, — скороговоркой бросил Сохатый, поднимаясь из-за стола. — Можешь, пока суд да дело, почитать какую-нибудь книгу, только прошу тебя, аккуратно.

Он быстрым шагом вышел из комнаты.

Драконид не заставил себя упрашивать, подошел к уставленному томами стеллажу и начал водить когтем по корешкам, нежно поглаживая старинные книги, словно пытаясь уловить таким образом содержание каждой из них.

— А это что? — он уставился на ребристую противопехотную гранату, стоявшую на полке. — Да это же… — не веря своим глазам, прошептал Марат. — Это же…

Конечно, гранаты он видел и прежде, даже в руках держал. Его внимание привлекло совсем иное — необычное кольцо из желтого металла, висевшее на запале. Такого он раньше не встречал, разве что в книге…

Брат Травник, возглавлявший посланную за Лешагой разведку, стоял перед Сохатым навытяжку, докладывая о результатах наблюдения.

— …После того как объект уничтожил охрану каравана, он попытался захватить гужевое транспортное средство, на котором находился неизвестный в бессознательном состоянии.

Отец Настоятель внимательно глядел на одного из лучших братьев Каноников, прирожденного следопыта и знатока лекарственных трав. Тот старался говорить как можно более четко, но Сохатому этого не требовалось. Он и без того прекрасно видел картину, воскресшую в памяти собеседника. Она сама собой возникала перед ним, как живая. Конечно, рассказывать об этом не стоило никому, да и зачем? Всякий в монастыре знал, что обмануть преемника Майора невозможно, он видит любого насквозь.

— …В боестолкновении, — продолжал разведчик, — контратаковавшие его прорвы также были уничтожены. Однако повозка, лишенная управления, все же умчалась за барьер. Нами был захвачен возница…

— А собаки?! Откуда взялись собаки? — перебил наместник провидения.

Брат Травник от удивления выпучил глаза. Он готов был поклясться, что первым сообщает новости Настоятелю, но тот уже знал все детали. Неведомым образом узнал и о Стае псов, диких, свирепых, готовых растерзать любого на своем пути. Всякий разведчик знал твердо, как дисциплинарный устав, что хуже, чем встреча в лесу со Стаей, трудно что-нибудь придумать. Любой, даже неизмеримо более сильный хищник пасовал перед их жесткой организацией и единым натиском.