Сергей Демишев - Диверсанты Хроноса

— Распишитесь вот здесь, — фельдфебель ткнул пальцем с тщательно подстриженным ногтем в строку с фамилией Рудель. Марк поставил росчерк химическим карандашом. И долго смотрел на свою подпись, в которой угадывалась буква "М", но ничего напоминающего "Рудель" он не увидел.

Фельдфебель терпеливо ждал почти полминуты, а затем осторожно вытащил журнал выдачи оружия из-под руки такого странного офицера и, сославшись на занятость, исчез в глубине склада.

Боевую тревогу объявили на рассвете. Марк проснулся мгновенно, вскочил, скрипнув зубами от боли в не до конца оправившихся от ранения ребрах, и быстро облачился в форму.

Ульрих, который успел одеться раньше, подал ему ремень с кобурой и сумку-планшет с картой района прикрытия.

Летчики эскадрильи собрались у летного поля под навесом, под которым были оборудованы стол и доска, по типу школьной. На ней висела карта района западного побережья Франции, Ла-Манша и части побережья Англии.

Зона ответственности авиаполка была выделена синим контуром.

Легкий утренний ветерок трепал плохо закрепленный угол карты и майору, проводившему брифинг, приходилось его постоянно придерживать.

— Господа, — майор указал на карте указкой участок французского побережья, — в этом районе ожидается прорыв большой группы англо-американских бомбардировщиков.

— Но это зона ответственности соседнего полка, — высказался один из пилотов.

— Верно, — согласился майор, — но командование решило подстраховаться. Если янки решат прорываться восточнее, то попадут на стык наших зон. И мы должны будем подержать соседей.

— У них будет истребительное прикрытие? — спросил кто-то из пилотов.

— Об этом в донесении ничего не сказано, так что будьте внимательны в воздухе.

Фридрих уже прогрел двигатель на малых оборотах, когда Марк загрузился в кабину своего "фоккевульфа" и пристегнул ремни. Двинул сектор газа вперед и двигатель весело заревел на повышенных оборотах.

Отсалютовав механику, Марк закрыл фонарь кабины и снял шасси с тормоза. Самолет плавно тронулся и покатился, покачиваясь на неровностях к месту старта на взлетной полосе. Марк чуть убрал газ, чтобы не разогнаться слишком сильно и, вырулив машину на стартовую позицию, вновь включил тормоз. Сзади на полосу подрулил самолет Ульриха.

На рулежке, сквозь стекло кабины, Марк успел заметить его сосредоточенное лицо и, в очередной раз, порадовался, что ему достался толковый ведомый.

Взлетели без происшествий. Шасси с шипением подтянулись к брюху истребителя и с щелчком встали на замки в гнездах. Взгляд скользнул по приборной доске. Все в норме. Посмотрел назад влево. Успел заметить, как убрал шасси ведомый.

Как будто почувствовав, что на него смотрят, Ульрих качнул крыльями и пристроился в левый пеленг к истребителю Марка. Захотелось перекинуться с ним парой слов по рации, но приказ о радиомолчании никто не отменял. Пришлось просто в ответ качнуть крыльями.

По мере того, как группа забиралась все выше, земля становилась все меньше и совсем игрушечной. Высота почти скрыла уродливые следы войны, подернув зеленый ландшафт белесой дымкой.

Высота более 5 тысяч. Марк перевел двигатель в высотный режим и нацепил дыхательную маску. На этой высоте кислорода было уже недостаточно для нормального дыхания, а они забирались еще выше.

Янки, опасаясь зенитной артиллерии, бомбили, как правило, с предельных высот. Точность бомбометания становилась значительно ниже, но при ковровых бомбардировках по площадям это было уже не важно. Зато зениток малого и среднего калибра можно было не опасаться. Важные объекты, конечно, прикрывались 88-ми зенитками, но не так густо, как хотелось бы.

Шесть тысяч. Небо стало темно-синим, каким бывает только на большой высоте. Истребитель командира группы довернул вправо, вставая на маршрут патрулирования.

Тут же, как и было оговорено заранее, две пары отделились от основной группы и ушли еще выше.

Там в синеве они займут эшелон с километровым превышением над основной ударной восьмеркой и будут составлять звено прикрытия. На случай появления вражеских истребителей.

Марк считал, что для плотного прикрытия, километр — это далековато, но командир звена ответил, что высота лишней не бывает, а прикрыть он всегда успеет.

Лейтенант и его звено были из второй эскадрильи и видимо считал себя очень опытным боевым летчиком. На борту его машины красовались 42 креста. Ну, дай бог…

Под левым крылом раскинулось побережье Франции и водная гладь Ла-Манша, простирающегося вдаль, за туманной дымкой можно было даже разглядеть берега Англии.

Картина раскинувшихся пейзажей так увлекла Марка, что он не сразу заметил, что один из ведомых командира группы вдруг вырвался вперед и, дважды покачав крылом, развернулся в сторону пролива.

Это был условный сигнал, что противник обнаружен. Группа довернула в указанную сторону, и Марк, напрягая зрение, разглядел множество черточек на той же, что и они высоте.

На первый взгляд, их было десятков семь или восемь, но по мере приближения Марк понял, что во вражеской эскадре не менее сотни бомбардировщиков.

"Слишком много", — пронеслось в голове.

Чтобы заставить такую армаду отказаться от своих планов, нужно не двенадцать истребителей, а как минимум вчетверо больше. Хорошо еще, что это не четырехмоторные "крепости" В-17, а менее мощные двухмоторные машины. Точно тип он определить пока не мог. Еще далеко, но с каждой секундой все ближе.

Восходящее за спиной солнце светит прямо в глаза пилотам бомбардировщиков и они, похоже, еще не обнаружили грозящую им опасность. Это нужно использовать.

Словно услышав мысли Марка, в шлемофоне щелкнуло и раздался голос командира группы:

— Внимание, группа, берем лидирующую девятку. В лоб.

В лидирующей девятке бомбардировщиков находились ведущий экипаж всей армады, а также ведомые лидера, которые брали на себя командование в случае гибели ведущего самолета.

По их командам все бомбардировщики выдерживали курс, перестраивались в воздухе, выводились на цель и сбрасывали свой смертоносный груз. Если выбить эту девятку самолетов, то строй бомбардировщиков без единого командования перестанет быть единой системой.

Обычный человеческий страх, не скованный приказом командира, заставит пилотов самостоятельно искать спасения от атак истребителей. Повинуясь инстинкту самосохранения, пилот сбросит бомбы, чтобы облегчить самолет и с этого момента, когда выполнение боевого задания лично для него станет невозможным, он будет думать только о том, как спасти свою жизнь. Его бомбардировщик, дымя форсируемыми двигателями, вывалится из строя и на максимальной скорости помчится к еще такому близкому родному английскому берегу, до которого через Ла-Манш рукой подать. Сначала один, потом другой, а там, глядишь, паника охватит и остальных летчиков. Но сначала надо выбить лидеров.